Ольга Чернышенко - Марионетки

Од… три, — рисунок на полу внезапно начал представлять интерес.

Что увидели в первый раз?

Ваш разговор с Хагридом.

А во второй? — молчание. — Отвечайте! И извольте смотреть на меня, когда с вами разговаривают.

Встретиться взглядом со Снейпом? Лучше уж сразу под Аваду… Жаль, не выход… Поэтому нужно собраться с силами…

Разговор с моим отцом, Сириусом и Люпином в кабинете директора. После той ночи.

Поразительно… — ровно произносит Снейп. — Полагаю о присутствии Эванс вы тоже слышали.

Да, и я… — Гарри ненадолго замолчал, стараясь подобрать слова. А когда все-таки решился, обнаружил, что Северус Снейп уже спит.

Пробуждение оказалось нетрудным — сон слетел в мгновение ока. Гораздо сложнее оказалось наблюдать за Снейпом, вздрагивать от каждого поворота головы… Никакой реакции на ночное происшествие, никаких угроз, криков или хотя бы замечания! Гарри ежесекундно ожидал расправы, но его спутник лишь задумчиво отламывал кусочки лепешки и запивал их розовой водой. Закончив с завтраком, он стряхнул крошки с плаща и только тогда удостоил вниманием гриффиндорца.

Поели? Идем дальше, — и вновь отвернулся, уверенно шагая к двери.

Помедлив, Гарри нерешительно проследовал за ним.

Фантазия создателя лабиринта маленьких комнат, больших залов и длинных, извилистых коридоров, по которым можно было идти часами, с напряжением гадая: что же окажется за следующей дверью, и тщетно вглядываясь в тусклый свет впереди, ожидая нового вызова, — казалась поистине безграничной. Ему явно не было жаль ни времени, ни магии. Но что и вовсе выглядело странным, так это замысловатый орнамент, узор из линий начищенного до блеска серебра, тянувшийся по верхней части стен у самого потолка и не прерывавшийся ни в одной из комнат. С трудом представлялось, что Темного Лорда интересовали такие художественные детали, хотя в авторстве, в том, что проект лабиринта целиком и полностью создан именно этим колдуном, сомневаться не приходилось: слишком много жестокости, чтобы назвать архитектором какого-то другого современного мага, и слишком новая обстановка, чтобы считать датой создания данного сооружения период до появления Того-Кого-Нельзя-Называть.

Теперь Гарри четко осознавал: чем же занимался Темный Лорд весь прошлый год, пока Орден Феникса отсиживался в подполье. И счастье для магического мира, что тот, кто наводил ужас на всю Британию и кому Министерство не могло противопоставить ничего серьезного достаточно долгое время, нашел себе другую цель и другую игрушку. Он создавал себе свой маленький мир, в котором каждый действовал по его правилам и выполнял его волю. Кто знает, может быть, в перспективе этот домик марионеток оказался бы моделью общества, которое в итоге и хотел получить Темный Лорд в масштабе своего государства. Общество абсолютного диктата и тотальной неопределенности, где люди с трудом засыпают, тревожась за свою судьбу, постоянно вздрагивают днем, но при этом вынуждены объединяться, поддерживать друг друга, ибо лишь это дает им возможность выжить. Общество, где любому понятна ценность каждой минуты, потому что новой может и не быть; где люди цепляются друг за друга, дорожат каждой протянутой вовремя рукой, а безразличие и равнодушие изжиты как понятия, несущие страшную опасность и неоправданный риск… В этом обществе, где неопределенность возведена в абсолют, нет будущего, нет прогнозов, планов, предсказаний, но есть остро переживаемое настоящее, есть Сейчас, Эта Минута, Это Мгновение — и только они воистину важны и ценны. А жизнь… Она продолжится лишь если удастся найти общий язык с тем, кто рядом… В этой модели маленького мира нет и не может быть одиночества, которое неотступно преследовало Тома Риддла с момента его рождения, и от которого он хотел избавиться навсегда.

Любой диктатор предпринимает попытку создать свой идеальный мир, позволивший бы ему решить личную, наиболее значимую персонально для него проблему. Тираны не занимаются разрушениями ради разрушений, они всегда преследуют некую вполне конкретную созидательную цель, не церемонясь, однако, в выборе средств. Их главным мотивом является фанатичная уверенность в собственном понимании того, что лишь они знают как правильно и как надо. Они считают, что могут решать за всех, но не осознают ограниченности собственных знаний и представлений. Появление такого фанатика — не важно, человека или мага — практически всегда оборачивается социальными потрясениями и большой кровью. Потому что людям не нравится, когда кто-то пытается решать за них, и превыше всего они ценят свободу. Потому что в идеальный мир невозможно затащить насильно, ибо он тут же перестанет являться таковым. И потому что не стоит решать личные проблемы за чужой счет.

У Гарри было много времени на обдумывание собственных поступков. Он шел за своим профессором по казавшемуся бесконечным коридору, низко опустив голову и стараясь не наступать на линии между плитами. От монотонности движения периодически закрывались глаза, но просить остановиться он не рискнул. На исходе четвертого часа показалась новая дверь, из-за которой не стреляли, за ней ничего не падало, не шумело и не взрывалось, а был лишь огромный зал с невидимым полом и четырьмя канатами, натянутыми от ближайшей двери до дверного проема вдалеке. Два из них начинались на высоте метра от пола, еще два — от уровня порога, а вместе образовывали квадрат. Профессор Снейп выбрал правую пару канатов, молча ступил на нижний и, держась двумя руками за верхний, боком начал идти. Так же молча Гарри встал на левый нижний канат.

Шаг… Второй… Десятый… На удивление, идти оказалось не слишком сложно, так как канаты не раскачивались — они были натянуты настолько сильно, что казались сделанными из металла. По пути удавалось даже отвлечься и поразмышлять о другом: в чем подвох? Ведь должно быть произнесено какое-то заклинание, здесь действуют ненарушаемые правила игры, — но тогда чего ждать? Падающего потолка? Стрелков? Неожиданной стены пламени? Расстояние до следующей двери понемногу сокращалось, но ничего не происходило…

Внезапно зазвучала музыка — уже привычное треньканье на некоем загадочном струнном инструменте, которое — Гарри не раз в этом убеждался — предвещает беду. Как правило, после подобных звуков он попадал в ловушку, и ее еще ни разу не удавалось избежать. Гарри с тревогой посмотрел на профессора Снейпа — тот, встретившись с ним взглядом, спокойно кивнул, замедляя шаг так, чтобы оба путника оказались друг напротив друга. Мало ли что…

Молчание сохранялось еще около часа, когда неожиданно канат под руками Гарри завибрировал и в следующую минуту оборвался с двух концов, мягкими петлями полетев вниз… Мгновение ужаса… Попытка удержать баланс… Слышен треск обрывающегося нижнего каната… Перехватывает дыхание… А затем резкая боль в левом плече и ощущение железной хватки на запястье — Северус Снейп успевает поймать своего студента.