Людмила Горбенко - Джинн из подземки

Решив, что лучший аргумент в пользу пристегивания это пара хороших синяков, я резко газанул.

– Ой! – возмутилась чертовка.– Помада укатилась.

– Если не сядешь, то и ты укатишься,– пообещал я с невинной улыбкой.

– Упаковка сублимированной свинины карри порвалась при старте,– радостно доложил толстяк.– Товарищ старший группы, разрешите утилизовать путем съедания? Нехорошо ведь, когда еда пропадает…

– Да сколько можно! – взорвался я.– Вторая, сядь на место, ты и так красавица! Третий, запомни: «еда» – это слово-паразит! Постарайся исключить его из своего лексикона!

– Ты на самом деле считаешь меня красавицей? – умилилась чертовка.– До чего приятно. А то все ругаешь и ругаешь… А как тебе макияж?

Я вздохнул.

– Разит наповал. Только теперь я понял смысл выражения «красота – это страшная сила» – чтобы махать такими ресницами, надо иметь накачанные веки. Детка, ты бы взяла на себя роль штурмана. Загляни в карту, куда дальше?

Вторая задышала в затылок, легонько куснув мимоходом мочку моего уха:

– Все время прямо. Только градус отклонения подсчитай.

– А ты не можешь?

– Мне отсюда плохо видно,– простодушно призналась красавица.– Сам прикинь, а я пока переоденусь. Или базу запроси.

К сожалению, граница приближалась, а мой запрос так и остался без ответа. Вместо привычного фона в наушнике что-то шуршало, сипело и грохотало.

– Кажется, пятьсот двадцать третий филиал забыл выключить глушилки,– сказал я.– Нечаянно.

– Вот гады! – рассердилась Вторая, с силой застегивая крючок на корсете.

– Что-то у меня нехорошие предчувствия,– нервно сглотнув, сообщил Третий.

– Они у тебя всегда нехорошие,– огрызнулся я, идя на снижение.

– И заметь: всегда оправдываются,– проскулил толстяк, по-страусиному зарывая голову в стопку одноразовых личин.

Вторая молча защелкнула пряжку на поясе, запрыгнула на штурманское сиденье и вперилась носом в дисплей.

– Спокойно, Пятый! Я с тобой. Сейчас не форсируй, придется лавировать. Осторожно! Куда ты!..

Деревья приближались с угрожающей скоростью, когда я обнаружил, что рычаг переключения заклинило, а тормозной механизм отказывается работать. Это был один из тех редких случаев, когда мне искренне хотелось услышать куратора, но он, как назло, молчал. Пришлось принимать решение самостоятельно.

Махнув рукой на конспирацию, я резко рванул руль вверх, одновременно выравнивая его по центру, и безо всяких расчетов направил капсулу по прямой к замку. Во всяком случае, в ту точку, которая показалась мне замком.

Наш транспортный гибрид повел себя изумительно. Капсула послушно изменила курс и помчалась в заданном направлении, все больше разгоняясь. Щекой я чувствовал восхищенный взгляд напарницы – наша красавица всегда любила скорость.

Наверное, мы поставили мировой рекорд.

То, что я издалека принял за графское родовое гнездо, оказалось донжоном Цитадели. Сам замок располагался рядом. Он был относительно приземист, но зато широк и прекрасно защищен от нападения: его окружало страховое укрепление с бойницами внутри башен и длинная галерея с люками в полу для слива горячей смолы.

На некотором расстоянии, словно дротик, воткнутый в землю, торчала башня семейного мага. Данную оккультную постройку с основным зданием соединял висячий мост, медленно раскачивающийся на ветру. Так как маги на данный момент стали на континенте редкостью, и своего мага имел даже не каждый город, в башне никто не жил.

Плоская крыша над центральной частью замка выглядела идеально приспособленной для посадки, но вот беда – как раз сесть я сейчас и не мог. Выкрутив руль до отказа вправо, я начал нарезать правильные круги над графским владением, судорожно нажимая на педаль, которая по-прежнему не нажималась, не нажималась, и опять не нажималась, чтоб ее!

Спокойно, Пятый! Без нервов! Просто прикинь мысленно, через какое время уместно будет катапультироваться, бросив на произвол судьбы казенную капсулу, под завязку набитую спецсредствами, реквизитом и качественной едой. Бедное транспортное средство будет летать, пока не кончится топливо, а потом, согласно инструкции, самостоятельно снимет с себя невидимость и рухнет на головы обитателей Цитадели. Представляю себе их замешательство, когда среди обломков обнаружится тело аптекарского сынка, все еще погруженное в анабиоз. Зато сколько радости при виде денег!

Спасение пришло неожиданно в виде растрепанной вороны, метящей нам прямо в лоб. Инстинктивно я шарахнулся в сторону, педаль вдруг провалилась в пол до упора, а под мое кресло перекатилось что-то круглое.

Губная помада? Губная помада, чтоб меня! А-а-а!..

Экстренное торможение привело к тому, что Вторая не удержалась в кресле и рухнула мне на колени.

Третьему повезло меньше.

Ничего не подозревающий толстяк треснулся затылком об ящик, но это было не самое большое зло. По закону подлости, удар головой пришелся точнехонько в середину надорванной пачки личин, безалаберно брошенной моим другом сверху. В результате Третий стал на некоторое время счастливым обладателем сразу двух лиц: донельзя обескураженного своего и туповато-жизнерадостного чужого.

Капсула подпрыгнула и встала. Я убрал затекшую ногу с педали и легонько ущипнул себя: жив. На крыше нет никого– следовательно, сгоряча мы опередили группу из 523-го филиала, а ведь им лететь было всего ничего. В наушнике только треск и писк. Что дальше?

Не спеша покидать мои колени, Вторая подняла вверх довольную мордочку.

– Вот это я понимаю, настоящий герой,– промурлыкала чертовка.– Ой! Да ты и помаду мою нашел! Дай сюда, вот спасибо!

Пообещав себе в самое ближайшее время сжечь дотла пару фабрик по производству косметики (исключительно для успокоения нервов, ничего личного), я криво улыбнулся, стряхнул красавицу на пол и распахнул люк.

– Ш-ш-ш…

Неужели база?

В наушнике отчаянно затрещало, и вдруг прорезался ничем не заглушаемый крик куратора:

– Молодец, Пятый! Я немедленно доложу главе филиала: вы первые! Как же тебе это удалось, сынок? Ну спасибо, вот удружил так удружил! Утерли мы нос гордецам-соседям! На их собственной территории утерли! Надеюсь, с командой все благополучно? А то я что-то беспокоился. Особенно за Третьего.

– Это еще почему? – деревянным голосом поинтересовался я.

– Да ты и сам знаешь,– доверительно зашептал куратор.– Наш толстячок черт в целом хороший, только вот на желудок слабоват. Стоит ему увидеть достойную съедобную цель, и пиши пропало. Как на него ни ори, куда, фигурально выражаясь, ни целуй, везде… гм…

– Вы не поверите, но новое задание уже изменило Третьего,– перебил я,– До неузнаваемости. Сейчас его куда ни целуй, везде лицо. И сзади, и спереди.