Владислав Русанов - Стальной дрозд

Фрита Эстелла дольше всех хмурилась и кусала губы, пока не произнесла с видом вышедшей в народ королевы:

– Вы обещали, что поговорю с офицером. Я еду с вами.

Батя вздохнул и молча направился запрягать мулов, прихватив в помощники продолжающего веселиться Воглю.

Глава 4

Гуран едва не задремал, привалившись к зубцу крепостной стены. Ночь выдалась на удивление теплая. Несмотря на то что небо затянуло тучами и мэтр Абрельм упорно предрекал дождь, хвала Триединому, было сухо. Даже душно, как в конце лета. И не скажешь, что месяц Ворона на исходе, скоро и зима. Впрочем, вельсгундец привык к мягким зимам Аксамалы. На востоке Зеленогорье защищает от зимних буранов и летних суховеев. На севере – Великое озеро, а, как известно, близость воды улучшает климат. Этому учат в университете, на курсе геометрии, который Гуран любил больше всего.

Изредка из-за плотных туч выглядывала Младшая Сестра, полная – круглая и ярко-желтая. Старшая Сестра, промелькнувшая сразу после заката молодым месяцем, уже скрылась. Время потихоньку двигалось к полуночи. Молодой человек пятый день не спускался со стен. Тут же ел, что придется, тут же и спал, сколько получится. От сухомятки начал болеть живот, а от недосыпа резало глаза. Но ничего не поделаешь, ополчение нуждалось в постоянном присмотре. Это когда наступал черед охранять укрепления Аксамалы отрядам студенческой самообороны, главнокомандующий народного правительства мог расслабиться и отдохнуть. Свои, студенты, не пропустят врага, не дрогнут в трудное мгновение, не побегут. А с ополченцев какой спрос? Лавочники, ремесленники, купчики средней руки… Хорошо еще, что прекратились разговоры о сдаче. Можно подумать, Жискардо Лесной Кот не такой, как десятки командиров вольных отрядов, наводнивших всю огромную территорию Сасандры в последние три месяца. Установит мир и порядок, станет защищать от разбойников и приструнит преступность в городе. Как бы не так! Ограбит, оберет до нитки, хорошо еще, если те самые купцы, ратующие за мировую, живыми останутся. Это ж совсем слабоумным нужно быть, чтобы не понимать столь очевидную истину! Нет, банкиры и купцы шумели, горланили перед зданием университета (новое правительство, или «младоаксамалианцы», как они сами себя называли, обосновалось именно там), требовали от мэтра Дольбрайна принятия выгодных им решений. Недовольных успокоили. Правда, заслуги Гурана тут никакой не было. Он не льстил себе. Постарались молодцы фра Лаграма, возглавившего в Аксамале новый тайный сыск. Десяток купцов загремели в тюрьму, еще троих показательно вздернули на площади при большом скоплении народа. И число недовольных начало стремительно уменьшаться, пока совсем не сошло на нет. Обыватели с завидным рвением ринулись защищать столицу родимой Империи.

Сейчас ополчение и самооборона пребывали в состоянии повышенной боевой готовности, как сказал мэтр Крюк, лавочник из бывших военных. Вот уже третий день войско кондотьера Жискардо не стояло на месте. Перемещалось, перегруппировывалось, совершало непонятные защитникам крепости маневры. Все это, возможно, имело целью запутать и попугать Аксамалу, упорно не желавшую сдаваться, а может быть, означало подготовку к штурму.

Расставив наблюдателей у Зеленогорских ворот и у Дорландских ворот, Гуран собрал основные силы у Южных или, иначе, Вельзийских ворот. Перед закатом вызвал нарочным мэтра Абрельма. Так или иначе, а присутствие колдуна на стенах не помешает. Хоть он и слабенький волшебник, а морок напустить может, или лестницу огненным шаром пережечь, или еще чего-нибудь устроить. Старенький чародей прибыл тотчас же после получения приглашения. Побурчал, конечно, что, мол, делать ему больше нечего, а потом устроился спать в караулке. Гуран немного успокоился, укутался в плащ и привалился к каменной кладке, подложив кулак под голову.

Свежий ветерок, пролетев над сжатыми полями и яблоневыми садами, тихонько шелестел между зубцами, посвистывал в бойницах. Вельсгундец и сам не заметил, как закрыл глаза и провалился в тяжелый, похожий на оцепенение сон…

– Гуран… Гуран! – Светловолосый студент из Литии по имени Никилл тряс командира за плечо.

Сон слетел в одно мгновение, оставив после себя ломоту в затылке.

– Что? – встрепенулся вельсгундец. – Что случилось?

– Кажется, началось! – почему-то шепотом проговорил парень. Можно подумать, нападающие услышат его!

Гуран бросился к краю стены. Внизу колыхались темными змеями колонны солдат. Следовало отдать должное выучке наемников – они шагали почти бесшумно: не звякало оружие, не скрипел доспех.

Одна колонна двигалась прямо на ворота, две другие нацелились шагов на сто правее и левее. Ясно, хотят растянуть оборону. Хорошо бы не ударили еще где-нибудь подальше – стена-то у Аксамалы длинная, слабых мест при желании можно нащупать сколько угодно.

– Мы сперва поверить не могли, – продолжал шептать Никилл. – Глядим, а они ползут, словно призраки. Ни огонька, ни звука…

– Ты что думал? – неожиданно зло огрызнулся Гуран. – Под барабаны на штурм пойдут?

– Нет, но…

– Какое там «но»! Выучка солдатская! Вам до них далеко…

Студент обиженно засопел, а Гуран тут же пожалел, что обидел парня. И чего, собственно, взъелся? Они стараются, как могут. Было бы чуть побольше времени, и из студенческого братства Аксамалианского университета удалось бы создать некое подобие гвардии. А там и настоящей армией заняться вплотную. Обеспечить городу защиту.

Войско кондотьера Жискардо, возомнившего себя новым императором Сасандры, приближалось неторопливо, но решительно. Передние солдаты тащили вязанки хвороста. Ясно, собирались забрасывать ров. Последующие ряды волокли лестницы. Похоже, готовился штурм по всем правилам. Да, нелегко будет отбиваться. Опыту и выучке солдат придется противопоставить задор и отчаянную решимость горожан и студентов.

– Зови Ченцо и Вильяфьоре, – коротко бросил Гуран студенту. – Бегом! Постой! Когда позовешь, разбудишь мэтра Абрельма, а сам бегом к Верольму и Крюку… Понял?

– Понял, конечно! – мотнул головой Никилл.

– Тогда беги, брат!

Обычай называть друг друга братьями появился у «младоаксамалианцев» недавно. Кто-то вспомнил, что студенческое общество часто называют братством. Мэтр Дольбрайн одобрил новое обращение. Сказал, что ему и самому порядком надоели эти «господины» и «фра». Правитель и сам хотел предложить взамен устаревших обращений что-то новенькое. Например, товарищ или друг. Но и брат тоже хорошо. Отдает чем-то родным и семейным. Правда, Гуран не мог себя пересилить и нет-нет да и обращался к старшим товарищам, таким как Лаграм или Абрельм, уважительно – «фра». Но ничего, это со временем пройдет, утешал он себя. И учитель говорил то же самое.