Стерлинг Ланье - Иеро не забыт

Иеро еще раз внимательно обозрел дно впадины. Несмотря на нестерпимую жажду, выучка школьных времен крепко засела в нем – ведь если внизу есть вода и эти странные растения, значит, в кратере наверняка существует и другая жизнь, а это – всегда опасность. Как раз рядом с такими оазисами гнездятся хищные твари, высматривающие добычу… Свяженник снова и снова оглядывал впадину, стараясь угадать, что может таиться в темнеющих в ее стенах пещерах и глубоких расселинах. Но все оставалось таким же до странности неподвижным и застывшим, как в первый момент.

Наконец он не выдержал и осторожно, шаг за шагом, принялся спускаться вниз, стараясь держаться поближе к высокой глиняной насыпи, начинающейся у верхнего края ямы и сбегавшей до самого дна, ни на мгновенье не выпуская из вида странные растения. Почти преодолев уклон, священник вновь остановился, и стал внимательно оглядываться в поисках того, что он мог пропустить при предыдущем осмотре. Ведь даже в таком неуютном месте, кроме этих непонятных бочонков и зонтиков, должны обитать и какие-то другие живые существа – насекомые, например… Хотя – стоп! Да, что-то такое тут уже есть!

Прямо перед ним поднимался невысокий земляной холмик с сотнями крохотных ходов и выходов, проделанных в его склонах; вокруг него во всевозможных направлениях сновали маленькие букашки. Впервые за много часов Иеро позволил себе улыбнуться. Этот непонятно каким образом оказавшийся здесь муравейник, был первой и единственной пока ниточкой, связывавшей его с родным миром. Завороженный, священник, открыв рот, наблюдал, как цепочка маленьких, но отчаянно смелых козявок марширует по песку куда-то прочь от своего дома. Машинально он отметил, что все муравьиные тропы проложены как можно дальше от всякой растительности.

Объяснялось это весьма просто. Стоило лишь колонне муравьев миновать какой-то невидимый барьер, отделяющий ее от ближайшего бочкообразного растения, как один из листьев метнулся вперед словно атакующая гадюка. Конец муравьиного построения как языком слизнуло, а лист, свернувшись в трубку, склонился к появившемуся на вершине бочонка отверстию. Пасть растительного хищника смачно сглотнула и, уже очищеный, длинный красно-коричневый хлыст вновь бессильно опустился на песок.

Иеро озадаченно уставился на растение-бочонок. По высоте оно не доходило ему колена, но дальше в яме росли настоящие великаны, чьи хлыстообразные листья возвышались над его головой, а стволы походили скорее на здоровенные бочки. Он снова устремил взгляд на спешивших куда-то муравьев, которые даже не заметили, что добрая четверть их марширующей колонны исчезла. После нескольких минут наблюдений священник убедился в том, что муравьи действительно стараются избегать любой растительности, вне зависимости от ее вида и размера. Несомненно, у них имелись на то серьезные причины.

Он поставил одну ногу на дно ямы, потом другую, и, поворачивая голову, обозрел окрестности с этого уровня. Здесь, внизу, жара уже не так сильно донимала его измученное тело, а воздух казался даже немного влажным. Но где же, черт возьми, вода?

Это маленькое богохульство позволило ему перебороть подступающую слабость и собраться для решительных действий. Опустившись на колени и очистив свой разум от всяких мыслей, он позволил интуиции указать дорогу к цели. Очнувшись после минутного транса, Иеро увидел, что его руки вытянуты на северо-восток. Он поднялся и захромал вперед, придерживаясь только что выбранного направления и тщательно огибая кустарник, встречавшийся на пути.

Он был уже настолько изможден и измучен, что его телом управляло скорее подсознание, чем разум; впрочем, он мог доверять своим инстинктам, уводившим его из опасной зоны, когда бочкообразный куст начинал зловеще изгибаться при его приближении или остроконечная трава с тихим шипением хищно устремляла стебли в его сторону. Таким образом, словно хранимый каким-то волшебством, Иеро шел от одной ловушки к другой, сворачивая чуть ли не на самом краю и, в то же время, твердо выдерживая намеченный маршрут.

Очень скоро он очутился в тени одного из утесов, подобно гнилому зубу торчавшего у края ямы. Возможно, для кого-то другого жара здесь показалась бы просто невыносимой; ему же, ушедшему из-под палящего ливня солнечных лучей, это напомнило переход из раскаленной духовки прямо под своды ледяного дворца; по всей видимости, именно это и привело его в чувство. Однако вряд ли Иеро почувствовал себя лучше – теперь он дрожал от холода и, к тому же, огромный утес над ним загораживал солнечный свет, так что разглядеть что-либо у его подошвы не представлялось возможным. Священник, выставив вперед руки, попытался проникнуть взглядом сквозь застилающую видимость темную дымку и вдруг понял, что стоит на краю обширной лужи с прозрачной чистой водой.

Она простиралась в обе стороны насколько хватал глаз, а дальний ее конец скрывался где-то в тенях. Камень под ногой Иеро отдавал приятным холодком, и он, отбросив предосторожности, с хриплым возгласом повалился в лужу.

Только железное самообладание спасло его от гибели – он позволил пересохшим губам сделать лишь один осторожный глоток и перевернулся на спину, чтобы влага постепенно пропитала воспаленную кожу. Многие, оказавшись на его месте и поглотив огромное количество воды, скоро отправились бы на тот свет – от внутреннего переохлаждения или от разрыва желудка – но Иеро опять выручил выработанный годами рефлекс на опасность. Что-то подсказывало ему, что сейчас он как никогда близок к смерти. Стиснув зубы, священник справился с желанием опустошить одним глотком все озерцо.

Он пролежал в луже несколько часов, выпивая скупые, строго отмеренные порции влаги через определенные промежутки времени. Вода была немного немного кисловата на вкус, зато абсолютно без вредных примесей. Если бы с ней что-то оказалось не так, его чувства, натренированные в распознавании различных ядов, не замедлили бы сообщить об этом. Но нет!.. Это была всего лишь обыкновенная вода, разве что с небольшой примесью соли. И Иеро, зажмурившись, блаженствовал в ней, с удовольствием ощущая, как она пропитывает его высохшие мышцы.

Постепенно разум возвращался к нему, и, в то же время, в нем просыпалась новая потребность, которую тоже следовало утолить; теперь он чувствовал, что просто умирает от голода и готов съесть все, что только попадется под руку.

Он бросил внимательный взгляд на нависающую над ним скалу, затем посмотрел вниз, на гранитное изголовье озерца. Очевидно, эта каменная чаша выполняла роль своеобразного резервуара, где скапливались столь редкие в пустыне дождевые воды. Да, просто здорово, что он-таки добрел до нее! Или был завлечен сюда хитростью? Некоторое время Иеро обдумывал эту мысль, неожиданно пришедшую ему, затем покачал головой. С потерей ментальных талантов он стал больше рассчитывать на интуицию, а она пока что не подавала тревожных сигналов.