Вадим Крабов - Заговор богов

— Рус, Леон! Хватайте Отига и оттаскивайте его подальше! — крикнул он и выстрелил в великана «огненной бурей». Друзья схватили погруженного в транс магистра и потащили его, тяжеленого хряка, вон от заставы. Отиг наверняка собирал что-то особо зубодробительное.

В голема со всех сторон летели структуры, не причинявшие ему ни малейшего вреда. Провожая задумчивым взором троих Хранящих, великан, казалось, сомневался: догнать или повременить. Выбрал «повременить» и решительно развернулся. Сделал два гигантских шага, за два удара сердца очутившись у самых врат. От его топота земля дрожала так, что падали даже самые ловкие. Огромная ступня поднялась и нависла над маленькой по сравнению ней левой башенкой управления вратами. Из неё в панике вылетели люди. Но надо отдать должное воинам-магам, которые не бросили оцепеневшего воина — не мага, вытащили с собой и сразу стали осыпать ногу великана разнообразными структурами. Напоровшись на неприятные ощущения, голем не стал рушить круглую пристройку, а топнул рядом. Люди повалились. Тогда он перенес внимание на правое строение. Тоже занес ногу, но тамошние обитатели, наученные опытом своих товарищей, заранее покинули ненадежное убежище и великан перенес ступню на них. Хвала богам, все успели увернуться и каменная конечность хлопнула по пустой земле. Голем поднял голову и, наверное, кровожадно ухмыляясь, одним пальцем, одним слитным движением провел по настенной галерее. Воины, которые хотели спрятаться, вжавшись в ростовые зубцы, поплатились за самонадеянность: палец смел всех, до кого дотянулся, а не достал он лишь до крайних флангов. Крики падения слились в один предсмертный вой и, хвала богам, хоть кто-то выжил: мелькнули «огненная стена» и «щит предков», стремительно летящие вниз. Затем каменный дурак решил отломать стенные зубцы и… тут его постигла неудача. Рука проходила сквозь них, словно была призрачной. Тогда он попробовал ударить стену кулаком и получил тот же самый эффект. Наверняка скрежеща зубами (если они имелись, конечно), резко развернулся, поглядел вниз и принялся вымещать злобу на копошащихся муравьях — мерзких людишках. То ли он был слишком неуклюж, то ли «людишки» были слишком верткие, но раздавить он успел одного — двух, пока не принял на грудь маленький, светящийся Силой Земли шарик размером с голову; человеческую, не великанскую. Полыхнула яркая вспышка. Голем на несколько мгновений застыл, потрескался и развалился на множество частей, каждая из которых по мере приближения к земле превращалась в песок. Как раз этой «песочницей» и придавило большинство людей… хвала богам, ненадолго, на четверть статера, пока останки голема полностью не вернулись в свое изначалье — в Силу. Люди, большей частью оказавшиеся магами и этрусками — Призывающими, успели защититься.

Повисла тишина. Кто-то кашлял, кто-то чихал, кое-то стонал — это не мешало сгущаться восторгу, который в конце концов выплеснулся сначала в единичном крике: «Победа!!!», а потом и во всеобъемлющем реве: «Победа!!! Победа!!! Хвала магистру Отигу!!! Слава нашему магистру!!!», — в этом восхвалении принимали участие и обычно высокомерные, как несправедливо считали многие тиренцы, этруски. Огромный голем, конечно, не смог напугать бесстрашных воинов, но потрясти сумел. Этого не отнять.

Отиг лежал в откате. Рус стоял рядом с ним и, пожалуй, единственный… точнее на пару с недоумевающем Леоном, не принимал участия в общем восторге. Его ноздри трепетали, грудь шумно дышала, пытаясь набрать больше воздуха, губы оголили белые, совсем не длинные клыки, что не делало его менее похожим на зверя. Вдруг он резко повернулся к Леону, обдав друга взором, в котором сквозило раздраженное непонимание:

— Зачем весь этот балаган? — прошипел он сквозь зубы.

— Я не понимаю тебя, Русчик. — Честно признался Леон. — Эндогорцы всегда славились отвлекающими маневрами. Привлекли внимание всех защитников ровным строем, сымитировали атаку, а в это время закинули голема. Да они просто на прочность проверяли! Разведка боем. Никто не знает пределов крепости местных сооружений, вот они и проверяли.

— Две тысячи воинов, пять десятков магов, среди которых целый Великий магистр. Не слишком жирно для разведки? Ты прекрасно знаешь сколько стоит участие магистра в компании — целое состояние!..

— Но и возможный трофей — Кальварион! — не согласился Леон. — Оно того стоит. Но сейчас эндогорский царь в затруднительном положении. А так ему и надо! Уж орден растрясет его казну…

— А Кальварион и сам не подарок, укреплен едва ли хуже этой стены — слишком дорогая разведка. Хоть убей меня, Леон, но мне вся эта якобы битва напоминает балаган. Жертв почти нет. Помнишь, как ваши големы действовали при Баламборе? Гораздо шустрее, от них было не убежать. А тот словно боялся кого задеть… Леон! Эндорория — в горах? — лицо Руса просветлело, словно он только что познал абсолютную истину.

— Разумеется!

— Так у них скалолазы имеются!.. Бегом! Я в левую вратную башню, ты в правую. Будь готов встретиться с воинами-магами. Долго объяснять. — Крикнул уже на бегу. Друг мгновенно поверил и на ходу, по примеру Русчика, «надел» шлем и материализовал в руке меч.

Рус успел в самый последний момент. Богиня удачи снова одарила его своей улыбкой. Возле штурвала он застал двоих тирских воинов, один из которых, уже надавив на неприметные камни в нарочито небрежной кладке, чем внутренне убранство привратных мини-башен резко отличалось от остальных каганских сооружений, уверенно вращал «штурвал», а второй охранял всегда открытый вход. Увернувшись от «охранника» Рус бросил во второго «каменную сеть». Полыхнула защита, лже-тиренец вынужденно оторвался от работы, обернулся и вдруг все на мгновение замерли, почувствовав, как дрогнула левая створка. Взвыли Русовские Духи и все смешалось… а через три удара сердца, «охранник» лежал обугленный, с наполовину отрезанной головой, а «мореход» висел, пришпиленный-придавленный к стене «каменной сетью». Его кости потрескивали и он, кажется, не мог дышать. Рус бросился к вороту и завертел его в противоположную сторону, со страхом прислушиваясь, не дрогнет ли правая створка. Левая, которая успела выдвинуться наружу на половину своей толщины, чуть помешкав, медленно пошла назад. Если бы не великолепная звукоизоляция, то пасынок Френома услышал бы разочаровано-яростный рев, пронесшийся над эндогорской армией.

Стараясь не терять время, Рус развеял структуру «сети», прикоснулся к голове человека, свалившегося буквально как мешок с костями, усыпил его Духом жизни, с наказом «подлечить» и рванул к Леону. Чувство опасности за друга молчало, но Рус давно убедился, что иногда оно могло обмануть или возникнуть слишком поздно. Уже подбегая к правой «башенке», он услышал сигнал рога: «Тревога! К оружию!», — доносившийся непонятно откуда.