Александр Мазин - Мертвое Небо

Облицованные мрамором колонны, гурамские ковры на стенах, алебастровые светильники.

«Ничуть не хуже, чем в нашем глорианском доме»,– подумал Данил.

Рудж уже был здесь. И Гривуш.

– Доброе утро, благородный Данил. Как спалось?

– Превосходно.

Легкие шаги за спиной. Данил обернулся…

В нескольких шагах от него стояла девушка.

Бежевое длинное платье с глубоким вырезом, полностью открывающим плечи. Серебряный кольчатый пояс обнимает талию. На плечах – накидка из нежной тайской шерсти, серая, с узором из черных жемчужин поверху, а с внутренней стороны подложенная алым шелком. Волосы собраны кольцом на затылке и черной волной струятся до пояса, посверкивая вплетенными серебряными нитями. Сережки в мочках маленьких ушек, пятиконечный крест, выложенный бриллиантами,– чуть ниже ключиц. Матовая кожа, черные, ясные, доверчивые глаза…

– Моя дочь Ниминоа!

– Данил Рус!

– Рудж!

Маленькие ножки в замшевых туфельках бесшумно ступали по ковру. Девушка опустилась на стул, поправила кружевную оторочку рукавов, чья белизна подчеркивала смуглость узких кистей.

Северяне обменялись восхищенными взглядами.

– Прошу к столу, господа!

– Клянусь устами Богини, в ней кровь Конга,– прошептал Рудж.

– Ты прав, достойный,– Гривуш услышал сказанное кормчим.– Ее мать была рождена в благословенном Конге. Она ушла в Нижний мир семь лет назад, во время поветрия.

– Да будет милостива к ней Кала,– разом отозвались оба северянина.

Гости заняли места за столом. Рудж – рядом с Ниминоа, Данилу же Гривуш предложил почетное место во главе стола, а сам сел по правую руку светлорожденного.

Слуги внесли кушанья.

– Распечатай, благородный Данил! – Гривуш протянул светлорожденному обтертую от пыли бутыль.

«996», было выдавлено на белой смоле, которой залили горлышко. 996 год по воцарении Вэрда Смелого. Сорок семь лет печати и тому, что под ней.

– Черное орэлейское,– сказал Гривуш.– Надеюсь, тебе понравится. Это лучшее, что у меня есть.

– Никогда не думал, что столь чудесный цветок способен вырасти под здешним мертвым небом,– произнес Рудж, наклонясь к Ниминоа.

– Достойный хочет сказать, что я красива? – Легкая улыбка тронула губы девушки.

– О нет! – Рудж покачал головой.– Я хочу сказать, что ты прекрасна!

– Неужели лучше, чем девушки севера?

– Тебе нет равных! Эти пальчики,– кормчий коснулся руки Ниминоа,– могли бы принадлежать богине. А твои глаза глубже морских глубин!

– У тебя изысканный слог, достойный Рудж,– рассеянно ответила девушка и посмотрела на Данила.

Но светлорожденный не заметил ее взгляда, он разговаривал с Гривушем.

Ниминоа не догадывалась, что говорят о ней.

– Как тебе удалось сохранить подобное чудо? – спросил Данил.

– Чудом. Особенно когда я разорялся. К счастью, в последний раз это случилось шесть лет назад, и по закону Ними считалась слишком юной для гаремов Братства. Вряд ли это спасло бы ее, но у меня остались друзья, заплатившие отступное Отцу-Наставнику. А Отец-Наставник Крун, по счастью, любит золото больше, чем девочек.

– Счастье, что у тебя есть друзья,– отозвался Данил.

– О да. Мы, хуридские купцы, держимся друг за друга. Иначе не уцелеть. Братство забирает половину дохода, Наисвятейший – пятую часть, а «черные повязки» – треть оставшегося. Но, к счастью, вместо двухсот золотых в казну Братства я могу ограничиться двадцатью, если еще двадцать отдам лично Отцу-Наставнику.

– Ты упомянул «черных повязок», кто это? Городские бандиты?

– Можно сказать и так. Я плачу им, а они не грабят мои лавки. И следят, чтобы не ограбили другие.

– Но есть же стража!

– Стража? – Купец засмеялся.– Страже на меня наплевать, а святые братья, как ты мог убедиться, отлично ладят с разбойниками. Если кто и делает что-то за мои деньги, то это «черные повязки». Да еще люди, которых нанимаю я сам.

– А ты не думал, почтенный, что в Империи тебе легче было бы заниматься делами?

– Думал,– кивнул купец.– Более того, у меня немалые паи в ваших компаниях. Но, понимаешь, благородный Данил… я привык к моей стране. Здесь скверно, страшно… но один золотой может через месяц принести три. Разве так бывает у вас, на севере? Хотя, может, года через три, если буду жив, я и переберусь к вам. Из-за моей девочки.

Собеседники посмотрели на Ниминоа. Рудж что-то сказал, девушка рассмеялась.

– Она красива и обучена хорошим манерам,– сказал Гривуш.– Твой друг не женат?

Данил покачал головой.

– Может, он возьмет ее замуж? Я дал бы очень хорошее приданое.

– Такой девушке не нужно золото, чтобы выйти замуж!

Гривуш, удивленный горячностью гостя, внимательно посмотрел тому в глаза. Но Данил уже взял себя в руки и ответил вежливой улыбкой.

– Я понимаю, что для человека твоего круга она – неподходящая партия, с приданым или без него. Но Рудж – человек не столь благородной крови. А то что он – твой друг, говорит о его высоких достоинствах, не так ли? Этот брак выгоден для обоих.

– Поэтому ты привел нас в свой дом?

– Не только,– купец усмехнулся.– Я твой вечный должник. Скажи – и этот дом будет принадлежать тебе.

– Ты полагаешь, мне нужен дом в Хуриде? – засмеялся Данил.– Но как бы то ни было, принимая нас, ты здорово рискуешь.

– Как всегда,– спокойно ответил купец.

Данил еще раз посмотрел на кормчего и девушку, красивых, веселых… легких!

– Достойный Рудж слишком налегает на орэлейское,– с усмешкой произнес Гривуш.

Кормчий, угадав, что говорят о нем, повернулся, помахал рукой… и смахнул на пол алебастровый светильник!

Белый шар разлетелся вдребезги, масло разлилось по ковру и вспыхнуло. Рудж оцепенело уставился на огонь. Зато Данил отреагировал с обычной стремительностью. Сорвал со стены ковер и набросил на взметнувшееся пламя. Жаль, конечно, гурамскую роскошь, но пожар страшнее. Удивительно, но померещилось светлорожденному, будто бы пламя угасло чуть раньше, чем он накрыл его. Вот что значит старое вино.

– Хвала богам, обошлось,– произнес он.

Гривуш, бледный как бумага, только шевельнул губами. Испугался, бедняга: пожар был почти неминуем.

А вот Ниминоа… Она тоже испугалась… Но как-то иначе. Светлорожденный заглянул в ее глаза – и увидел тайну. Словно ниточка протянулась между Данилом и девушкой…

– Великая богиня! – прохрипел кормчий.– Я уж думал… как наш «Баловень»!

Ниминоа погладила его по руке. Ласково. А взгляд – к Данилу. «Ты догадался?»

О чем?

Дорманож прибыл в Кариомер в полдень следующего дня. Он не сумел бы добраться так быстро, если бы не позаимствовал двенадцать дюжин пардов в Мирсорском монастыре. Нельзя сказать, что там этому обрадовались.