Макс Фрай - Властелин Морморы

— Не просто нормальные, а очень хорошие, — заверил меня он. — Мы с ребятами часто друг друга выручаем, а делить нам вроде бы нечего.

— Славно, если так. Значит, раздобудь для меня копию их годового отчета. Они же тоже пишут что-нибудь для отправки в столицу, верно? Ну вот, на досуге почитай. Если найдешь какие-то странности, о которых сможешь рассуждать вслух, расскажешь мне нынче ночью. Если поймешь, что говорить на эту тему невозможно, просто отложи таблички в отдельную стопку. Если и это не получится, придумай, чего бы мне такого наврать, чтобы я уяснил корень проблемы. Думаю, у тебя все выйдет.

Честно говоря, я думал, что вся эта возня с полицейскими отчетами и даром не нужна. Просто старался занять хорошего человека полезным делом или хоть каким-то подобием дела, чтобы не маялся. Ну и чтобы на глупости всякие времени не оставалось. А то, чего доброго, снова в бега пустится, или напьется с горя, или еще какую-нибудь ерунду с собой сотворит.

— А сажать в Холоми вы меня все-таки не будете? — упавшим голосом спросил Абилат.

— Если очень захочешь, можно и в Холоми, — великодушно пообещал я. — Но не сегодня. Через пару дней, ладно? Я уже понял, что ты мечтаешь там переночевать просто для разнообразия, чтобы отдохнуть от непрерывного счастья и восторга, которые переполняют твои сновидения. Но вполне может оказаться, что скоро ты сможешь преспокойно дрыхнуть дома. Я всерьез намерен разобраться в этом деле. Терпеть не могу, когда люди слишком счастливы, да еще во сне и наяву одновременно. Человек должен страдать, хоть иногда. Возможно, мне потребуется твоя помощь, поэтому не вздумай никуда удирать, ладно? И бальзамом Кахара не злоупотребляй пока — это я серьезно говорю. Если очень устал, сделай один глоток, не больше. Мне нужно, чтобы у тебя была ясная голова.

— От ясной головы я бы и сам не отказался, — вздохнул бедняга. — Только вы имейте в виду: я очень хочу вам помогать. Но не уверен, что сумею. Впрочем, с уборкой я, конечно, справлюсь и с полицейским отчетом попытаюсь разобраться. И еще что-нибудь такое же простое, если…

— Поживем — увидим, сэр Абилат, — я пожал плечами. — Ты не переживай, я так долго обходился вообще без помощников, что мне даже такая малость — серьезное подспорье. Так что хорошего дня. До встречи.

— До встречи, — эхом откликнулся он.

Вид у парня был совершенно потерянный. Странно вообще-то: большинство людей, когда я объявляю о намерении лишить их своего общества, вздыхают с нескрываемым облегчением. А этот, гляди-ка, огорчился. Чудеса.

Я шел по Пестрой Линии, центральной улице Гажина. Курил трубку и с удовольствием думал, что судьба потрудилась подсунуть мне не только славную головоломку, но и очень неплохого компаньона для ее разгадывания. Мало того что молодого, глупого и талантливого — я с такими как раз больше всего люблю иметь дело, — так еще скромного и сообразительного, что с гениями вообще крайне редко случается.

По крайней мере, он быстро включился в мою игру и тут же дал мне понять, что корень невнятных пока, но вполне реальных бед следует искать не наяву, а во сне. Вернее, в чужих снах. Это как раз совершенно меня не удивляло. В Эпоху Орденов в Соединенном Королевстве проживало немало мастеров вмешиваться в жизнь ближнего, манипулируя его снами; искусство это, разумеется, не утрачено и сегодня. Во сне человека можно запугать, совратить, околдовать, выведать его самый сокровенный секрет, лишить памяти, силы и даже жизни или же, напротив, быстро обучить каким-нибудь непростым фокусам, вылечить от болезни, утешить в горе, вразумить… Да практически все что угодно можно проделать с человеком во сне, было бы желание, могущество и соответствующие навыки.

Я, собственно, и сам не раз являлся в чужие сны. Одних убивал, других спасал, третьих учил уму-разуму — насколько это возможно. Сновидения — это был мой конек, и я заранее радовался, что встретил противника, который играет на моей территории. Бедняге можно было только посочувствовать.

Впрочем, я намеревался сперва полюбоваться этой игрой, досконально ее исследовать, выучить все правила до единого и только потом смешать карты. Что я смогу их смешать — в любой момент, по собственному желанию, — я не сомневался. В конце концов, до сих пор так было всегда, и я не видел, с какой бы стати события вдруг должны начать развиваться по иному сценарию. Есть только один принцип, которым я стабильно руководствуюсь в жизни, сколько себя помню: будет или по-моему, или вовсе никак, причем второй вариант совершенно меня не устраивает. Это правило меня, надо сказать, никогда не подводило. Ну, почти никогда.

Поскольку нынче ночью я спал сладко, как младенец, хоть и не позаботился окружить себя мало-мальски серьезной защитой, сам собой напрашивался вывод, что загадочные гажинские кошмары мне вряд ли светят, даже если я год тут проживу. То ли неизвестные злодеи не смогли навязать мне свою волю, то ли даже и не пытались, просто не захотели связываться — и вряд ли в ближайшее время что-то изменится.

Из этого я заключил, что для начала мне следует дождаться ночи и поглядеть пару-тройку чужих снов, а там — по обстоятельствам.

Сам по себе фокус вполне пустяковый, но люблю я это дело — слов нет. Один из увлекательнейших способов проводить время. Причем в последние годы насущная необходимость проникать в чужие сновидения возникала крайне редко, а о такой роскоши, как колдовство для собственного удовольствия, я и думать забыл.

Я это все к тому говорю, чтобы вы поняли: я был совершенно счастлив. Заранее предвкушал предстоящие развлечения и испытывал искреннюю благодарность к неизвестному пока виновнику всех гажинских бед. Был готов каждую дюжину дней отправлять ему в Холоми корзину с гостинцами — потом, когда все останется позади.

Я вообще люблю свою работу, и тогда любил. Для меня всякая, даже самая пустяковая загадка — праздник, я радуюсь каждой неразрешимой проблеме, как новой игрушке, — а как еще прикажете тренировать ум? — но тогда, в Гажине, это было нечто из ряда вон выходящее.

Все так удачно совпало. Во-первых, все-таки чужие сны. Во-вторых, прошло уже полдня, а я по-прежнему мало что понимал. Не так уж много в жизни по-настоящему интересных головоломок, следует их ценить. А в-третьих, после давешней возни с годовым отчетом мне, пожалуй, даже путешествие по магическому лабиринту, построенному специально для инициации студентов-первокурсников Королевской Высокой Школы, показалось бы восхитительной авантюрой. По контрасту.

Я расслабился настолько, что случайно совершил то, что всякий колдун назвал бы великим чудом, но я квалифицировал как совершенно непростительный промах: оказался на Темной Стороне города Гажина, сам того не заметив. Улица вдруг утратила привычные очертания, видимость границы между землей и небом исчезла, ветер приобрел цвет и упругость — да что я вам рассказываю! Если я все правильно понял про этот ваш Город, вы должны знать о Темной Стороне не меньше моего.