Рик Риордан - Метка Афины

— Превосходно. Ты обижалась на нее, а? Она несправедливо обходилась с тобой?

— Вы… она привязывала мои руки к столу за плохое поведение, — ответила Хейзел. — Называла мою маму ведьмой и обвиняла меня в том, чего я не делала и… Нет. Она должна быть мертва. Кто вы?

— Ах, Лео знает, — ответила женщина. — Как ты относишься к тете Розе, мийо (сын мой)?

Мийо. Так Лео всегда называла его мама. После ее смерти, тетя Роза отказалась от Лео. Она назвала его ребенком дьявола. Она винила его в том пожаре, который убил ее сестру. Из-за тети Розы его семья отвернулась от него, оставив Лео совсем одного — тощего сироту восьмилетнего возраста — на милость социальной службы. Лео переезжал из приюта в приют пока, наконец, не нашел дом в лагере — полукровок. Лео мало к кому испытывает ненависть, но после всех этих лет, лицо тети Розы заставило его кипеть от негодования.

Как он себя чувствовал? Он хотел справедливости. Он хотел мести.

Его глаза блуждали по мотоциклу с колесами, похожими на Пак-мэна. Где он видел нечто подобное раньше? На домике под номером шестнадцать в лагере — полукровок. Символом, висящим над его дверью, было разбитое колесо.

— Немезида, — догадался он. — Ты богиня мести.

— Видишь? — Богиня улыбнулась Хейзел. — Он узнает меня.

Немезида вскрыла другое печенье и сморщила нос.

— Вас ждет большая удача, когда вы будете меньше всего этого ожидать, — прочла она. — Это именно тот бред, который я терпеть не могу. Кто-то открывает печенье, и, конечно же, получает пророчество, что будет богатым! Я виню в этом бродягу Тихе. Она всегда дарит удачу людям, которые этого не заслуживают!

Лео посмотрел на горку из сломанных печений.

— Э-э … Вы ведь знаете, что это не настоящие пророчества, да? Они просто вложены в печенье на каком-то заводе.

— Не пытайся оправдать это! — огрызнулась Немезида. — Это в стиле Тихе, давать людям повод для надежды. Нет, нет. Я должна противостоять ей.

Немезида провела пальцем по бумажке, и буквы изменились на красные.

— Вы болезненно умрете, когда будете больше всего этого ожидать. Вот так! Намного лучше.

— Это ужасно! — воскликнула Хейзел. — Вы бы позволили кому-то прочитать такое в их печенье с предсказаниями, и чтобы это сбылось?

Немезида усмехнулась. Было действительно жутко видеть такое выражение на лице тети Розы.

— Моя дорогая Хейзел, а ты никогда не желала ужасных вещей миссис Лир за то, что она издевалась над тобой?

— Это не значит, что я хотела, чтобы они сбывались!

— Ха, — богиня склеила печенье и бросила его в корзину. — Тихе, я полагаю, это Фортуна для вас, римлян. Как и другие, она сейчас находится в ужасном состоянии. Что же касается меня? На меня это не влияет. Немезидой меня зовут и греки, и римляне. Я не меняюсь, потому что месть универсальна.

— О чем ты говоришь? — спросил Лео. — Что ты здесь делаешь?

Немезида разломила очередное печенье.

— Счастливые числа. До чего же смехотворно! Это даже предсказанием назвать нельзя! — она раздавила печенье и разбросала кусочки вокруг своих ступней.

— Отвечаю на твой вопрос, Лео Вальдес. Боги находятся в ужасном положении. Это происходит всегда, когда назревает гражданская война между римлянами и греками. Олимпийцы мечутся между двух своих сущностей, призванные обоими лагерями. Я боюсь, что они становятся шизофрениками. Острые головные боли. Дезориентация.

— Но нет никакой войны, — настаивал Лео.

— Гм, Лео … — Хейзел поморщилась. — За исключением того факта, что ты недавно взорвал большую часть Нового Рима.

Лео уставился на нее, гадая, на чьей стороне она была.

— Не нарочно!

— Я знаю … — сказала Хейзел. — Но римляне не осознают этого. И они будут преследовать нас с жаждой мести.

Немезида хихикнула.

— Лео, прислушайся к девушке. Назревает война. Гея приблизилась к этому с твоей помощью. И можешь ли ты догадаться, кого боги винят в своем затруднительном положении?

Лео почувствовал во рту привкус карбоната кальция.

— Меня.

Богиня усмехнулась.

— Ну, ты слишком высокого о себе мнения, Лео Вальдес. Ты, всего лишь, пешка на шахматной доске. Я имею в виду того игрока, который придумал этот нелепый поиск, в результате которого, греки и римляне должны объединиться. Боги винят во всем Геру… или Юнону, как вам будет угодно! Королева небес бежала с Олимпа, прячась от гнева своей семьи. Больше не ждите помощи от своей покровительницы!

Голова Лео пульсировала. У него были смешанные чувства по поводу Геры. Она вмешивалась в его жизнь, когда он был ребенком, готовя его к служению для своей цели в этом большом пророчестве, но, по крайней мере, она была на их стороне, более или менее. Если теперь она была вне игры…

— Ну, а зачем ты пришла сюда? — спросил он.

— Чтобы предложить свою помощь! — Немезида хитро улыбнулась.

Лео посмотрел на Хейзел. Она выглядела так, будто ей предложили бесплатную змею.

— Твою помощь, — повторил Лео.

— Конечно же! — ответила богиня. — Мне нравится попускать гордых и могущественных, и нет никого, кто бы заслуживал унижения так же, как Гея и ее гиганты. Тем не менее, я должна предупредить вас, что я не потерплю незаслуженного успеха. Удача фиктивна. Колесо фортуны является схемой Понци (мошенническая схема для махинаций). Истинный успех требует жертвы.

— Жертва? — голос Хейзел звучал натянуто. — Я потеряла мою маму. Я умерла и воскресла. Теперь мой брат пропал. Этих жертв тебе не достаточно?

Лео был полностью согласен с Хейзел. Он хотел закричать, что он тоже потерял свою маму. Вся его жизнь была чередой страданий и проблем, следующих друг за другом. Он потерял своего дракона, Фестуса. Он чуть не убил себя, пытается достроить Арго II. Теперь он поднял стрельбу в римском лагере, скорее всего начав войну, и, возможно, потерял доверие своих друзей.

— Прямо сейчас, — сказал он, пытаясь сдержать свой гнев. — Все, что я хочу, это немного небесной бронзы.

— О, это просто, — сказала Немезида. — Она находится за холмом. Вы найдете ее вместе с влюбленными.

— Подожди, — сказала Хейзел. — Что за влюбленные?

Немезида бросила печенье в рот и проглотила его вместе с предсказанием.

— Узнаешь. Возможно, они преподадут тебе урок, Хейзел Левеск. Большинство героев не могут избежать своей природы, даже если им дарован второй шанс, вторая жизнь, — улыбнулась она. — И говоря о твоем брате, Нико, у тебя осталось не так уж и много времени. Давай посмотрим… Сегодня двадцать пятого июня? Ага, у вас еще есть шесть дней. Затем, он умрет, а вместе с ним умрет и весь Рим.