Лана Ежова - Принцесса Севера

– Но как Грэм… мм-м-м… мог быть с вами обеими? – глаза Лилианы сверкали любопытством.

– Он сатуриец! – улыбнулась Кира и подмигнула, объясняя: – Сатурийцы – самая выносливая раса Межграничья. Для тех, кто не понял, скажу прямо: выносливы они не только как воины.

Даа-а-а, смерть открывает столько секретов: мой телохранитель – очень любвеобильный мужчина, а фрейлины – обыкновенные развратницы. Ох, прости, Грэм, за эту иронию. Если бы я могла все вернуть назад, то призналась бы, как ты мне дорог. Да прибудут с тобой боги, Грэм…

В день моего пробуждения мне разрешили принять еще одного посетителя.

Тристан влетел в комнату как порывистый осенний ветер и принес с собой свежесть дождя и запах мокрой листвы.

– Девочка моя, ты жива! – маг и не пытался скрыть свою радость. – Чудо, что ты жива! О, боги, как я рад!

Придворный маг бесцеремонно уселся на край кровати, схватил мою руку и крепко сжал.

– Счастлив видеть тебя живой и невредимой!

Последний раз его таким довольным я видела в день, когда сумела сотворить заклинание, которое вообще-то мне не по силам.

– Мы все испугались, когда камиец напал на тебя…

– Это был камиец? Один из демонов полиса Камия? – перебила я мага. Интересно, что-то новенькое. – Я думала, высший демон одной из стихий. Почему он на меня напал? И, главное, назвал Микаэль?

Тристан нахмурился:

– Прости, все время забываю, что тебе не довелось учиться в школе магии, и ты с трудом различаешь виды демонов.

Хм, я тоже постоянно забываю, чего лишена из-за своего родства с хэмеллами. И вообще, чего Тристан ко мне прицепился? Можно подумать, мне доведется когда-либо общаться с демонами.

– Как ты знаешь из легенды, камийцы – дети богини Любви и огненного демона. Слуга Эвгуста – тот же высший демон. Его трудно отличить от человека. Как и низшие, он может пить энергию и через кровь, и через эмоции. Но он также может поглощать ауры и души, что свойственно одним высшим демонам.

Что-то сумбурно все учитель объяснил. Или это я еще не пришла в себя? Ладно, ясно одно: демон голодным не останется в любом случае. Главное, о чем следует помнить: камийцы могут свести с ума, точно приворотное зелье. Если не ошибаюсь, в древних легендах таких существ называли инкубами и суккубами.

– Не знаю, как Эвгусту удалось подчинить себе камийца, – продолжил Тристан. – Но события в Белом зале показали, что контроль его слаб. И мне трудно верить слову Эвгуста, что его слуга не начнет охоту на дурочек-фрейлин, жаждущих любовных приключений. А почему он набросился на тебя, черномаг не знает и сам.

– Ты вот так просто называешь проклятого колдуна Эвгустом? – я недовольно прищурилась. Ладони учителя сильнее сжали мою руку.

– Ведь ты ничего не знаешь, правда? Он тебе не сказал?

– Что не сказал? О чем ты? – мое непонимание позволило Тристану расслабиться и немного улыбнуться.

– Он спас тебя. Не целители, а он. Понимаешь, важность подобного поступка?

О да, понимаю. Магический кодекс учитель заставил вызубрить еще шесть лет назад. И пятое правило таково: «Магу-недругу твоему, спасшему жизнь твою, отплати тем же или исполни сокровенное». Вот так-то, если маг намеренно спасает от смерти своего противника, тот должен вернуть долг жизни или исполнить любую просьбу. Если спасенный поднимает руку на спасителя, его карают боги, отбирая магический Дар. Для магов страшнее участи нет, поэтому ни один не нарушил закон.

– Эвгуст знает, что я двойник Мариэллы. Знает, что среди моих предков имелись хэмеллы.

– Да, он мне сказал, когда пришел выпытывать место убежища настоящей принцессы, – учитель равнодушно пожал плечами. – Я ничем не могу помочь. Где принцесса, знает ее отец, а пытать императора Эвгуст не будет. Кстати, Его Величество приказал продолжать играть роль его дочери. Он снова продлил соглашение и теперь на неопределенное время.

Я вздохнула. Ждать целых шесть лет дня свободы – и узнать, что увязла еще сильней. М-да, такого и врагу не пожелаешь.

– Как все запутанно, Тристан, и страшно. Послы принесли клятвы, что требования захватчика правомерны. Теперь, если император попытается свергнуть сорегента, все государства Межграничья объявят ему войну.

Маг встал и спокойно произнес:

– Ты не должна бояться, что империя захлебнется в крови. Это не твои заботы. Что тебе делать дальше, обсудим завтра. А сейчас отдыхай – ты еще очень слаба.

Маг покинул мои покои – и запах осени исчез вместе с ним. Сразу после его ухода на меня навалилась слабость, и я не заметила, как уснула.

***

Дождь мерно стучится в окно. Комната погружена во мрак, и только далеко в углу тлеет слабый камень-светляк. Я дышу глубоко, как и полагается спящей. Даже сердце бьется ровно.

Я знаю, что кто-то таится во мраке. Кто-то стоит рядом с моей постелью. И сжимает в руке нож.

Дыхание размеренно, а тело напряжено в готовности отразить удар. Осторожно шарю под подушкой в изголовье. Если мне посчастливится, спрятанный кинжал все еще там. Пусто.

Шорох примявшегося ворса на ковре. Стройная фигурка выступила из тени, на миг оказавшись на освещенном участке комнаты, и склонилась надо мной. Быстрый перехват запястья руки с ножом, движение ногой – и ночной посетитель перелетает через кровать. Глухой стук о стену и тихое постанывание.

– Ох, принцесса! Зачем вы так! Я не собиралась причинять вам зло.

– Лилиана?! Почему ты здесь? – бросившись к фрейлине, я все еще настороже и готова отразить нападение.

По моему приказу свет в комнате стал ярче. Девушка, приложенная о стену, терла помятые бока и даже не смотрела в сторону выпавшего ножа.

– Ну, вы и зверь, Ваше Высочество! Уроки Грэма не прошли даром.

– Будь добра, расскажи, что ты делаешь в моих покоях?

Лилиана перестала стонать и, хныкая, обхватила мои колени:

– Ваше Высочество, простите, умоляю! Простите! Не знаю, как я согласилась, демон попутал! Пощадите, Ваше Высочество, умоляю!

– Довольно, успокойся! Объясни, что происходит.

Рыдая и цепко держась за мои ноги, фрейлина поведала романтическую сказочку. Якобы магистр ордена Земли, очарованный моей персоной, уговорил Лилитану срезать прядь волос его «любимой». Не знаю, зачем Альберту мои волосы, но уж точно не на долгую память. Существует столько жутких заклятий на волосах, самое безобидное из которых – краткосрочное любовное наваждение. И против него нет контрзаклятий, поэтому несчастного запирают под замком и не выпускают пару дней. Иначе сожаления до конца жизни обеспечены.

Отругав фрейлину, я прогнала ее из спальни и легла спать. Сон не шел, мысли о странном поступке Альберта заставляли ворочаться. Что за игру затеял маг? Что ему нужно? Подкуп Лилианы – серьезный проступок, за такое Верховный рискует поссориться с императором и Тристаном. Конечно, если я расскажу им о ночном инциденте. А я буду молчать и постараюсь сделать магистра своим должником.