Лана Рисова - Тёмные сёстры (СИ)

Самое главное, я не сказала, что локарны были инсектоидами – насекомоподобными существами с огромными радужными фасетчатыми глазами и тремя парами руконог, точнее была пара ног, пара рук и универсальная пара, становившаяся по желанию либо ногами, либо руками.

Была еще одна раса, которая периодически гостила в Мире – это драконы. Узнав об этом, меня охватил такой восторг, что я почти обрадовалась, что попала сюда. Мне б еще увидеть живого дракона… Почему гостили?… Да, потому, что драконы были прирожденными Скользящими, и могли пользоваться стихийными порталами по своему желанию, чем еще больше покорили мое сердце. Заметив это, Мастер, прочитал предлинную лекцию о коварстве драконов и мудрености их ума, в конце добавив, правда, что у них, как и у остальных народов, имеются и положительные представители, и моральные уроды.

Получив общее представление о населении и географии Спектра, я приступила к детальному изучению предмета, одним из разделов которого стала сноргология. О том, как распознать, что за тварь перед тобой, оценить степень опасности и вовремя принять необходимые меры, такие как защита, отступление, выбор кружного пути лишь бы никогда с этим не сталкиваться, иногда нападение. А в идеале определение по внешним признакам среды обитания тех или иных существ, чтобы по возможности избежать встречи с ними.

Почти все снорги, населяющие Спектр были опасны, почти ни у кого не было разума, лишь животные инстинкты и рефлексы. Большинство считало теплокровных пищей, даже существа, гораздо меньшие по размеру, нежели двуногие. Но все были совершенно тупы, поэтому во многих случаях можно было избежать схватки с помощью хитрости, обмана или других способов, подходящих к конкретной ситуации. Ситуации с населяющими поверхность сноргами я проходила с помощью иллюзий мастера. А вот практические занятия отрабатывала в полевых условиях, одновременно с изучением живых существ населяющих подземный мир.

– Главное, – говорил мастер, – это дипломатия.

Какая может быть дипломатия в отношении с рептилиеподобными жуками?! Ни одного знакомого зверя мне ни разу не попадалось. А эти странные снорги представляли собой жутковатую смесь животных, насекомых, рептилий и иногда даже рыб. Чудовищные существа, словно сошедшие с картин Босха, иногда вгоняли меня в ступор, что несколько раз чуть не стоило мне жизни, а на лопатках протянулись ниточки шрамов, которые, ни в какую, не хотели регенерировать.

Во мне стоически держалась уверенность, что мастер хочет меня угробить, так сложны и жестоки были его уроки, но с другой стороны, я отдавала себе отчет в том, что без таких вот уроков, мне в этом мире не выжить. Не все же учителю со мной ходить, он тоже не вечный. На тот момент я не представляла, сколь ничтожно короткий срок совместного существования уготовила нам с Мастером Великая Плетунья.

3. ГЛАВА – ЛЮБОПЫТСТВУЮЩАЯ.

-Делайте все, что полагаете подобающим! – ритуальная фраза встречи гостя.

Лиссанайя

Шакры мягко мигнули и сменили свое свечение, возвещая о том, что наступил вечер. Нежный аромат чайной розы разлился в воздухе, смешался с моим дыханием и заструился по молчаливым каменным комнатам.

Я медленно открыла глаза. Еще один день без Учителя прошел абсолютно тихо и спокойно. Непривычно тихо и спокойно. Никогда бы не подумала, что тоску по дому сможет заглушить что-либо еще – тоска о мастере. Что я готова отдать все, лишь бы повернуть время вспять, променять его даже на свое возвращение на Землю. Но все лишь суета, напрасно, я вслушивалась в тишину пещер, стараясь услышать шуршащую походку старого доргаарда, увидеть шутливое многоцветное недовольство его льйини и тщательно скрываемую привязанность к несносной талантливой девчонке, ставшей за долгие месяцы такой родной.

С силой выдохнув воздух через крепко сжатые зубы, и стараясь не раскиснуть, я решила прервать очередную неудавшуюся медитацию и нарочито бодро соскочила на ноги. Рюш робко выглянул из темного проема соседней комнаты и, убедившись, что я полностью контролирую ситуацию, засеменил ко мне.

– Бедный мой, бояка! – запричитала я, поднимая его в сложенных ковшиком ладонях и сажая на плечо, – натерпелся! Обещаю, что впредь буду вести себя хорошо.

Паучок с сомнением покосился на меня всеми восемью глазками, но с плеча не ушел. Пару дней назад во время медитации, хорошо, что проходила она в малом учебном зале, я впала в бешенство и разнесла там все в пух и прах. Теперь вместо малого и среднего залов у меня появился еще один большой. Рюша тогда спасла только его способность развивать сумасшедшую скорость, во время которой он походил на хвост от падающей кометы.

Как это ни странно, но мне значительно полегчало. В основном этому способствовали чувство вины и стыд за всплеск неконтролируемых эмоций и плетений. Мастер был бы очень недоволен, малый зал был одним из его любимых.

Я взъерошила синий мех Рюша и, захватив миску с теплой водой и мочалкой, направилась к моей бывшей комнатке, по пути подкинув в огонь еще одну ногу гашара, когда-то давно, еще в прошлой жизни я приняла такую же за ветку. Сама я обитала в новом жилище, которое представляло собой отдельные однокомнатные апартаменты с холлом, спальней и ванной с небольшой купелью, вода в которую поступала из теплого минерального источника и была проточной. Его обустройство я закончила относительно недавно, когда мастерство моего плетения позволило мне преобразовывать камень и некоторые другие вещи, например, устроить некое подобие душа. Двери и необходимую мебель делала руками из стволов гигантских подземных лишайников, легких как пробковое дерево, но гораздо более прочных. Иногда помогала себе рисунком, что мастер всячески поощрял, но велел не увлекаться, т.к. такие плетения очень зависели от обстоятельств, как, например, человеческая магия. Гостевых комнат, естественно, у нас не водилось, поэтому раненый хассур был размещен в кладовой.

Войдя в комнату, я включила свет, на самом деле шакры уже почти уснули, но очень просто было регулировать интенсивность их свечения, кое-что подправив в их ощущении времени.

Дроу неподвижно лежал на постели, можно было подумать, что он мертв, настолько застывшей была его поза, но бисеринки пота на висках и слабое биение жилки на шее говорили об обратном.

Опять жар, я озадаченно нахмурилась. Толи это говорит о сопротивляемости организма всяким инфекциям и выздоровлении, толи об ухудшении его состояния. К своему огромному сожалению, в медицине я ничегошеньки не понимала. Хорошо хоть художникам преподавали пластическую анатомию, благодаря этим знаниям, интуиции и, конечно, последнему подарку учителя, мне удалось собрать это тело по кусочкам. Сейчас, на теле почти не осталось шрамов, регенерация внешних и внутренних повреждений заканчивалась, но весь процесс выздоровления шла основная борьба за его душу. В этом я всецело полагалась на мастера, хотя не оставляла и собственных попыток дозваться до блуждающего на границе Серых пределов сознания и уговорить его вернуться. В случае если мне это не удастся, вся предыдущая колоссальная работа окажется напрасной. Тело останется в коме, и стоит отпустить щиты, ему конец.