Владимир Сухинин - Вторая жизнь майора. Агент Ада

Я сидел с окаменевшим выражением на лице , думая, как выйти из этой ситуации, и выхода не находил. Мне, что, надо встать и сказать:

- Господа, вы заблуждаетесь, я ее не бил? Чушь какая-то.

Девушка с презрением на меня глянула и уткнулась в тарелку. В ее глазах я был последним подонком.

В это время опять отворилась дверь, и с подносом в руках зашла жена хозяина. Ее фингал задорно синел, она довольно улыбалась и, качая широкими бедрами, поплыла к нам.

- Как вы и заказывали, господин, - проворковала она, расставляя тарелки по столу, и обращаясь только ко мне.

- Спасибо, красавица, - выдавил из себя я.

- Для вас - Уммара, мой господин, - сказала она и, также покачивая бедрами, плавно, как каравелла, выплыла из зала.

- Мама! - тихо, но возмущенно сказала девушка. - Он и эту женщину избил.

Сказала-то она тихо, но услышали все присутствующие в зале.

- Если бы твой отец был бы также решителен, как этот юноша, - раздраженно ответила ей мамаша, - то место префекта занял бы он.

На меня смотрели ВСЕ. Женская половина с высокомерным презрением, мужская - с ненавистью, потому что я отобрал у них возможность врезать в глаз местным официанткам и тем стяжать себе славу самых крутых парней ...

Овор смотрел на бутылку вина. - Лигирийское белое, - невпопад сказал он.

Ни чего, не говоря, я налил ему вино в бокал. Он выпил. Придвинул тарелку ухи и стал есть. Уха действительно удалась, а перлетки - такие маленькие рыбки - были тоже обалденные на вкус.

- Откуда у тебя деньги? - переходя ко второму, разрезая ножом, что-то выглядевшее очень аппетитным в кляре, спросил Овор.

Я налил ему еще вина, придвинул к себе неизвестного грамуса, откусил, почувствовал - Боже, как вкусно! Это тоже была рыба, но с чем ее было сравнить, я не знал. Посмотрел, как Овор сделал глоток вина, поставил бокал на стол. Ответил с поддевкой:

- Пока ты спал, я работал.

Он закусил грамусом и спросил?

-Ты что-то знаешь о работе?

- Много, - уже начиная злиться, ответил я. Оглядевшись, увидел: обедали только мы, остальные превратились в зрителей.

- От всякой работы есть прибыль, - начал я вдохновенно, глядя на притихших слушателей. - Все вещи - в труде. И ничего не начало быть, что начало быть без труда.

Зал, офигивая, завис.

- Без труда не вынешь рыбку из пруда, - продолжал перечислять я то, что помнил. - Есть умственный труд, есть физический, есть ратный.

Дядька скривился, как будто съел кислющий лимон, и сказал:

- Хорошо, хорошо, хватит. Вижу, мать тоже тебя чему-то научила. Сколько заработал-то? - спросил небрежно он, поднося бокал с вином ко рту.

- 24 золотых короны, - скромно потупившись, ответил я. И это была чистейшая правда. Остальные богатства - это трофеи и отступные Хряка.

- Надо же, - удивился он. - И на чем заработал?

Посмотрев, как он жадно пьет вино, заливая сушняк, сказал:

- Коней наших продал, - и принялся вплотную за филе.

Дядька поперхнулся и выплюнул вино себе на штаны.

- Зачем? - вытаращился он на меня.

Я вытер рот салфеткой, подал ему другую, чтобы он мог вытереть себе штаны, потом ответил:

- Они нам не нужны.

Овор задумался на риску и покладисто согласился.

- Положим и так. До Азанара можно добраться и с торговым караваном. Но как ты умудрился так дорого их продать?

Я смотрел на зрителей, зрители - на меня в немом оторопении. Такого представления в местном театре еще не было.

- Я знаю, - посмотрев мне в глаза, все также тихо проговорила девушка.

Все с интересом теперь смотрели на нее. И я тоже.

- Мы приехали утром, рано. Я заходила последней и видела, как он - теперь все смотрели на меня, - схватил мужчину за бороду. А потом, сказал, что отрежет ему голову. А еще потом он забрал деньги у того мужчины.

Ну что сказать, бенефис удался. Я был выбран на роль главного злодея.

Народ так вжился в представление, что я, затравлено озираясь, опасался суда Линча. Дядька перешел к перепелке. А я, махнув на все рукой, налил себе вина. Залпом выдул пол бокала. Вино было легкое, ароматное и на мой неискушенный вкус очень хорошее.

Зрители слушали и наблюдали в прострации. Тишину, установившуюся в зале, нарушила матрона с задних рядов. Дама, очень похожая на Раневскую, поднялась, ткнула сложенным веером в сторону Овора и с драматизмом произнесла:

- У такого ДЯДИ. - Выделила она это слово, - племянник может РАБОТАТЬ только ДУШЕГУБОМ. И с гордо поднятой головой удалилась.

Посмотрев ей вслед, я подумал, что она, сама того не зная, попала в точку.

Лучше всего дядька учил Ирридара именно убивать. Скоро зал опустел, и мы остались одни.

- И когда ты все успеваешь? - с аппетитом уничтожая перепелку вместе с костями, весело проговорил Овор. - Коней продал, смерду голову чуть не отрезал, двух девок побил так, что они стелятся перед тобой. И все за одно утро.

- Не бил я их, - уже без аппетита смотря на еду, сказал неохотно я. - Служанку побила хозяйка за то, что ее саму побил хозяин, - уточнил я.

- А говорят, что это ты, - издеваясь, продолжал Овор.

- Наговаривают. Я маленький еще, - оправдывался я.

- Девок бить - маленький, а голову отрезать, значит, большой, - констатировал очевидный факт дядька и заржал.

- Мужик оскорбил меня, - оправдался я, рассматривая стакан с каким-то зеленым напитком. 'Похоже на тархун', - подумал я.

- Ну, тогда ты в своем праве, - согласился со мной Овор. - А чего не убил? - вытирая рот салфеткой, равнодушно спросил он.

- Детей пожалел, - смотря в сторону, ответил я.

Овор сытно откинулся на спинку стула, посмотрел с усмешкой на меня.

- Пожалел, значит? - повторил он мои слова.

- Ага, пожалел.

- А отступные, почему не взял? - спросил он заинтересовано. Дядька гад, наслаждался, смотря, как я выкручиваюсь.

- Почему не взял. Взял, - все, также смотря в сторону, ответил я.

- Много взял? - не отцеплялся Овор.

- Немного.100 золотых, - не видя смысла отпираться, сказал я.

Для старого 'шпигуна' сегодня был день открытий. Сумма, названная мной, в 10 раз превосходила ту, что обычно берут как отступные с простых людей.

- Однакоо! - покачал головой он. - Дар, а зачем тебе деньги? -

Ну вот, сейчас все и решиться. Я спокойно поглядел в дядькины глаза и сказал:

- Я поступлю в академию, а ты вернешься к отцу. Ведь так?

- Так, - согласился Овор, не понимая, что я хочу этим сказать.

- Переедешь в деревню, где тебе выделят дом? - продолжал спрашивать я.

- Переду, - согласился Овор. - Стар я, чтобы служить Барону дальше.

- Вот, а я хочу, чтобы ты остался со мной. Для этого мне и нужны деньги. На твое содержание отец не даст и дила.