Глен Кук - Суровые времена. Тьма

— Ты что, пьян?! Готов, наконец, браться задело? — Свечение по ту сторону, сделавшееся еще более зловещим, он заметил без моей подсказки. — Что это такое?

Одноглазый поднял руку:

— Терпение, чертоголовый.

Туман — дымка? пыль? — сгустился и двигался по направлению к городу. Свет стал ярче. Ничего особо вдохновляющего не произошло.

— Говори, старина. Не время рассусоливать.

— Это дымка, Мурген, никакой не туман. И она не скрывает свет — свет исходит от нее.

— Чушь собачья. В их лагере…

— Это — нечто другое, Мурген. Здесь работают две вещи одновременно.

— Три, недоумок, — заявил подошедший во всей красе Гоблин, от коего явственно попахивало пивком.

Как видно, на тайной пивоварне дела шли замечательно, с кавалеристами все устроилось благополучно, и они с Одноглазым могли порой устраивать себе увольнения, пока все остальные в Черном Отряде обороняют Деджагор.

Бог им в помощь, если Могаба узнает, что они делают с отложенным для лошадей зерном. Пальцем не шевельну ради их спасения.

— Что?! — гавкнул Одноглазый. — Мурген, этот тип — сплошная ходячая провокация!

— Гляди сам, пустая голова, — возразил Гоблин, — Уже начинается.

Одноглазый замер и испуганно ахнул. Я, будучи невеждой в черной магии, уловил суть происходящего не столь быстро.

В клубах сияющей пыли змеились тончайшие тени, и меж ними сновало взад-вперед нечто — наподобие ткацкого челнока либо паука. Паутина — или же сеть — что-то такое возникало в сверкающей пыли.

Недаром его зовут Тенекрутом…

Мерцающее облако разрасталось, делаясь ярче.

— Вот пакость, — пробормотал Гоблин. — Что будем делать?

— Именно это я уже пять минут пытаюсь из вас, клоунов, вытянуть! — рявкнул я.

— Ну!..

— Может, сюда обратите внимание, если там ничего сделать не можете? — заорал Бадья. — Мурген, эти дурни забросили слишком много веревок; мы не справляемся… А, ч-черт!

Еще одна волна крючьев, просвистев в воздухе, накрыла стену. На мгновение веревки натянулись — определенно, какой-то идиот пытался взобраться наверх.

Ребята усердно работали ножами, мечами и топорами. Двойники торчали вокруг с самым угрожающим видом. Кто-то из наших проворчал, что, имей он хоть каплю ума, наточил бы ножи загодя.

— Меньше бы по бабам шлялся, на все бы время нашлось! — напомнил Рыжий.

Я принялся рубить веревки, однако не забывал оглядываться, присматривая за свечением и паутиной, сплетавшейся внутри него.

Гоблин взвыл — его чиркнуло посланной из-за стены стрелой. Рана на щеке была самой пустячной — стрелы достигали нас уже на излете. Гоблин был зол оттого, что судьба осмелилась показать ему спину.

Он заплясал на месте. Могущественные заклятья, исторгаемые его устами, словно бы окрасились в нежные радужные тона. Он воздевал руки, на губах его выступила пена. Он визжал, прыгал, хлопал в ладоши…

И двойники его проделывали то же самое. Балаган вышел грандиозный.

От Гоблиновых заклинаний все веревки на три сотни ярдов вокруг вспыхнули ярким пламенем. Там, где взаимоотношения с противником начинали вызывать тревогу, это пришлось кстати, но изо всех остальных отнюдь не исторгло восторженных возгласов. Временные оборонительные сооружения начали разваливаться. Наши машины — тоже, уж они-то включали в себя множество веревок. Некоторые из ребят были веревками подпоясаны, а некоторые — обуты в веревочные сандалии. Конопля — вообще штука распространенная. Кое-какие придурки, вроде Одноглазого, даже курят ее. Кстати, он не уделил происходящему никакого внимания — разве что сладко улыбнулся по поводу побочных эффектов Гоблиновой недогадливости. Одноглазый, не отрываясь, глядел на свечение, поднимавшееся над неприятельским лагерем, а затем начал что-то бормотать.

— Давай, давай, дурная твоя голова, — рыкнул я на него, — ведь не первую сотню лет занимаешься этой ерундой! Что мы имеем?

Впрочем, не было нужды и спрашивать — паутину теней, соткавшуюся в облаке светящейся пыли, не разглядел бы теперь только слепой.

— Может, уже пора отправляться под землю, — предположил Одноглазый, — Одно могу сказать точно: мы с недомерком ничего не станем предпринимать против этой гадости. Длиннотень здорово попотел, чтобы приготовить ее. И обстановочка тут вскорости станет очень нездоровой.

С этим Гоблин был вполне согласен.

— Если завалим входы и зажжем белые светильни, то продержимся до рассвета.

— Значит, это — какая-то магия Теней?

— Похоже, что так, — отвечал Гоблин. — Только не проси рассмотреть поближе — не охота мне привлекать внимание.

— Боже тебя упаси рисковать. Может хоть один из вас предложить нечто более практичное?

— Более практичное?! — брызжа слюной, заорал Одноглазый.

— У нас тут, видишь ли, бой.

— Можно уйти в отставку, — предложил Гоблин. — Или сдаться. Или предложить им поменяться местами.

— Или принести какому-нибудь из кровожадных божков Ишака с Лошаком человеческую жертву. Этак в полпинты, не больше.

— Знаешь, Мурген, чего мне вправду не хватает, с тех пор как нет Костоправа?

— Ты все равно скажешь, хочу я слушать или нет.

— Ты чертовски прямолинеен. Мне не хватает его чувства юмора.

— Погоди-ка. Его чувства юмора? Шутишь! Какое там чувство юмора… Он…

— Он знал, что никто из нас не оставит этот мир живьем, Мурген. И никогда не воспринимал себя слишком всерьез.

— Ты точно говоришь о нашем Старике? Костоправ! Отрядный летописец и главный костоправ в свободное время! Он, по-твоему, был кем-то вроде шута?

Пока мы так грызлись, весь остальной мир спешно устраивал свои дела. То бишь наше положение ухудшалось с каждой минутой. Присущая человеку слабость — продолжать спор, хоть горн все вокруг огнем — стара, как само время.

— Ну, вы тут можете пререкаться сколько угодно в свое удовольствие, — вмешался Одноглазый, — а я намерен пригласить ребят спуститься вниз, малость поправиться пивком да сгонять пару конов в тонк.

С этими словами он указал скрюченным черным пальцем вниз.

Мерцающая пыль с безжалостной паутиной внутри начала выгибаться, накрывая город. Она разрослась настолько, что вполне могла накрыть всех нас.

Воцарилась мертвая тишина.

Все люди в городе и вне его с ужасом смотрели на паутину теней.

А Тенекрут, несомненно, был полностью поглощен своим смертоносным творением.

Нажим тенеземцев ослаб — видно, решили отстояться в сторонке, пока хозяин облегчает им работу.

23

Очень скоро темная паутина накроет весь Деджагор…