Игорь Дравин - Чужак. Барон

— Гайд, тебе жить надоело? — спросил я.

— Не-а, — улыбнулся он. — Хион скоро встанет, а проф уже приготовил чертежи. Он послал за тобой.

Проф — маньяк. Наверняка всю ночь не спал. Ладно, встал так встал. Но как я буду придираться! Колар, ты зря это сделал. Когда я невыспавшийся, я сильно злой.

— Вот смотри. — Проф водил пером по листу. — Здесь основной колодец, а вот здесь запасной.

— А тайного колодца нет, — злорадно сказал я.

Проверка продолжалась уже два часа.

— Как нет, — возмутился Колар, — а это что?

— Это, — я присмотрелся, — это непонятная загогулина, а не колодец.

— Загогулина, — разъярился дедок. — Какая загогулина, бестолочь. Это тайный колодец.

М-да. Придраться больше не к чему. Конечно, я сразу понял, что это такое, но как приятно было мучить профа мелкими придирками. Я отыгрался за все. Одна эпопея с потайными ходами чего стоила. Ладно. Пора принимать работу, а то обидится всерьез. Ведь на самом деле на бумаге замок выглядел великолепно. Мало того что он так выглядел, — замок был продуман до мельчайших деталей. Все. Принимаю рабочий проект.

— Колодец? — переспросил я. — Да. Теперь вижу, что колодец. Ладно, принимается. Что теперь?

— А теперь, — зловеще улыбнулся проф, — мы пойдем в ближайшую рощу, и там ты поработаешь со мной.

Блин, где были мои мозги. Я-то отыгрался, а он сейчас что делать будет?

— Еще огнешар, — скомандовал Колар.

— Проф, — взмолился я, — не могу. Я пуст.

— Нет, ты не пуст, — покачал головой садист. — Пока не пуст. А сейчас будешь.

Блин. Я оглядел изувеченную поляну. Сломанные и перекрученные огнем стволы деревьев. Спекшаяся от жара земля. М-да. Хорошо, что здесь нет «зеленых леди». Живыми отсюда нам уйти было бы проблематично. Особенно мне. Леди добрая, но хамов ненавидит. Истощенный маг — это мертвый маг. Я вздохнул и активировал последний огнешарик. Все. Вонзившись в ствол дерева, он брызнул огнем и пропал. Я пуст, как бутылка в комнате алкаша. Очень непривычное ощущение. Даже после боя с личем хоть какие-то крохи энергии во мне были. А теперь нет.

— Теперь вижу, что ты опустошен, — улыбнулся проф. — Не переживай, к завтрашнему утру ты опять будешь полон энергией.

— Да? — фальшиво изумился я. — А кто меня учил, что полное восстановление после полного, именно полного истощения занимает сорок восемь часов? Кто?

— Я, — гордо ответил проф, — ты, как всегда, придираешься к словам. Почти полон — значит, полон.

Я его когда-нибудь прибью. Старая сволочь. Как-то раз я повторил его слова. Эти слова, так он час бегал по комнате потрясая кулаками и вопя о всяких неучах и невеждах. Гад. Значит, то, что позволено профу, не позволено мне. Тоже мне Юпитер нашелся.

— Давай, — отвлек меня проф от кровожадных мыслей по сравнению искусства пыток различных народов Арланда, — вызывай лед.

— Как? — взбесился я. — Как я его вызову, если я пуст? Синему я не могу активировать. Я же тебе все говорил.

— Говорил, — важно кивнул головой фанатик. — А я видел, как ты вызвал лед без всякой внутренней магии. Повтори вызов.

Точно убью. Я с усилием разжал кулаки.

— Проф, ты хочешь, чтобы я снова испытал боль? Синема открывает рану мгновенно, я могу в любой момент ее отключить, а это…

Я постарался успокоиться. Вдох, а теперь выдох. Еще раз. Еще.

— Влад, — раздался тихий и грустный голос Колара, — я все понимаю. Мне тоже приходилось терять своих близких. Я скорблю о судьбе волчиц и Дуняши. Я ведь их тоже знал и любил. Я продолжаю их любить. Я хочу, чтобы ты меня понял. Когда ты в погани слился со стихией совершенно непонятным мне образом, ты не мог себя контролировать. Ты едва не воплотился в стихию, и тебя остановила только Ната. Когда ты спасал девчонок от фанатика, ты уже мог себя частично контролировать. Я был сразу уверен, что это произошло только из-за твоего почти полного магического истощения. Твоя магическая сила и сила льда чуть не лишили тебя разума и жизни. Переплетаясь вместе, они дали тебе невероятное могущество и невиданную слабость. Без твоей магии и сила льда стала меньше, меньше, но не менее смертоносной. Ты убил всех, нанося даже царапину своими клинками. Я знаю, о чем говорил Трон. Поверь мне, в твоем случае это не совсем так. Твоя сила льда отличается от силы тех магов этой школы, которых я знаю. Того же Инса. Она другая. Похожа, но другая. Я видел ее и смог оценить. Ты едва опять не потерял контроль над собой на поединке. Ты был на грани. Ты смог вернуться сам только потому, что лед не овладел тобой полностью.

У тебя только два выхода, — продолжал он. — Первый — ты забываешь о магии. Для мага нет ничего страшнее, чем отсутствие контроля и понимания происходящего. Ты можешь сорваться вновь в любой момент. Есть и второй выход. Ты должен попытаться если не овладеть, то научиться контролировать лед. Только так ты сможешь оставаться магом дальше. Я сделаю все, чтобы тебе помочь. Ты мне дорог не только из-за своих знаний. Ты мне дорог как человек и как друг. У меня мало друзей, чтобы я мог спокойно смотреть на тебя. На тебя, идущего к своей смерти. А твоя боль? Тебе придется с нею жить. Нельзя постоянно запирать чувства у себя в голове. Ты один раз сделал это. Я знаю. Я знаю, что ты это сделал. Я ведь не один раз был в твоем сознании. Ты сам меня туда пускал. Ты не хотел пить эликсиры памяти. Я видел шар в твоей голове. Непроницаемый шар эмоций и чувств. Я не знаю и не хочу знать, почему ты это сделал. Но я также знаю, что человек меняется после того, как отсекает часть самого себя. Я не хочу, чтобы тот Влад, которого я знаю, исчез, а его тело занял другой. Поверь мне, такое может случиться. Просто поверь. Впусти свою боль и попытайся овладеть льдом. Ты мне один раз сказал, что всегда принимал вызов. Сделай это еще. Сделай.

— Один раз я не смог, — глухо сказал я. — Не смог принять.

Молчание и тишина. Молчал я, молчал проф, давно уже молчали тины. А насчет «Я» проф не сказал мне ничего нового. Мозговед на Земле оказался мастером своего дела. Он научил меня смотреть на себя со стороны в бою. Я оказался талантливым учеником. Я научился резать себя по живому. Резать сам. К черту. К ванфу все. Бой.

— Бой!

Дуняша, Ната, волчицы. Те, которые погибли, и те, которые существуют, а не живут. Те, которые стали мертвыми и стали неживыми из-за меня. Дуняша, Ната, волчицы. Холод. Боль вырвалась из комнаты. Холод во мне. На подмогу боли пришло отчаяние. Холод во мне и вокруг меня. Холод везде. Он стекает с меня. Он окружает меня. Во мне и вокруг меня только холод, боль и отчаяние.

— Влад, как ты? — спросил Колар.