Инна Георгиева - Минус на минус

Куда как раз въезжала синяя «мазда».

«Тыдыщь!» — и на гладком крыле иномарки появились две вмятины. В виде лошадиных подков.

Замерли все. Даже Алекс в машине. Он так сжал руль, что пальцы побелели, и круглыми обалдевшими глазами смотрел на меня.

— Есть и плюс. — Подоспевшая Полина схватилась за повод. — Она наконец остановилась.

— Ага… — прошептала я, тихонько сползая по крупу на землю. — Только, я боюсь, это будет стоить мне жизни.

Дверь машины распахнулась.

— А-а! — завизжала я, бросаясь по дороге к гостинице. — Богданчик, не дай этому зверю меня убить!!

— А это кто? — тихо спросила Поля у нашего мотоциклиста, когда он все-таки сподобился снять шлем. Парень проследил глазами, как по дороге друг за другом мчатся две фигуры, одна из которых кричит и доказывает, что она «вообще здесь ни при чем», а вторая — тихо рычит сквозь зубы, и вздохнул:

— Это — мой младший брат.

— Нехилое такое воссоединение семейства…

— Да уж. В прошлый раз пострадал скутер, теперь машина. Ребята идут по нарастающей. Главное — не дать им спалить дом…

Я, кстати, и сама понимала, что с «маздой» нехорошо получилось. Да если бы кто-то покоцал мой скутер, я бы тоже мечтала ему уши оторвать по самые гланды! Но чистосердечное раскаяние облегчило бы участь обидчика. И сейчас я очень надеялась, что Алекс отличается таким же дурацким благородством. Ведь по всему выходило, что убежать от него я смогла бы только верхом на Нимфе. И то не факт: братец находился в таком состоянии окрыляющей ярости, что его спокойно можно было выпускать на олимпийский стадион — бег с препятствиями навеки стал бы его дисциплиной!

Вздохнув поглубже и морально подготовившись (хотя как можно подготовиться к тому, чтобы засунуть голову в пасть крокодилу?!), я резко вильнула в сторону и остановилась. Алекс по инерции пролетел вперед, затормозил, выбив с корнем несколько крупных пучков травы, и стал надвигаться на меня. Скрюченные пальцы, оскал на лице, в глазах — смерть! Впервые меня начало подташнивать от мысли оказаться в «объятиях» симпатичного парня…

— Так! — завопила, выставляя перед собой руки. — Стоп!

По-моему, на него подействовали не столько слова, сколько тон: уж больно обреченно я кричала.

— Предлагаю договориться!

— Я не разговариваю с едой! — рявкнул этот умалишенный.

— А я не Красная Шапочка, чтобы меня есть! — сама смутно представляя, что несу, гаркнула в ответ. Мы посмотрели друг на друга. Внимательно так посмотрели, словно по чужим глазам пытаясь определить степень собственной деградации. Потом я вздохнула и уже куда спокойнее продолжила:

— Я не хотела мять твою машину, но я готова извиниться!

— Ничего себе, как мне повезло! — с явным сарказмом вскинул брови Алекс.

— Я даже готова помочь тебе с ремонтом!

— Ну это уже чересчур!

— Ой, да ладно тебе! — воскликнула я. — Там же делать нечего! Подрихтовать немного и покрасить — будет как новенькая!

Интересно, с чего бы это у него лицо так перекосилось?

— Знаешь, я бы с тебя денег взял, но ты бедная, как церковная мышь!

— Эй! — напыжилась я. — Откуда знаешь о моих финансах?

— Стала бы ты чинить свой скутер самостоятельно, будь у тебя деньги! Ты же в механике не соображаешь! Умудрилась раздолбать даже то, что не было сломано!

— Да я там и сделать-то ничего не успела! Даже снять шурупы для проверки уровня тормозной жидкости не смогла.

— Да, не смогла! — округлив глаза, выразительно покачал головой брат. — Но после твоих попыток панель выглядит так, будто о нее точили ножи! На меня в автосервисе смотрели как на вандала! Так что не смей даже приближаться к моей машине, поняла?!

Я, насупившись, кивнула.

— Но про услугу — это ты хорошо придумала, — злопакостливо улыбнулся Алекс. — Кое-что ты сделаешь. Собака твоя, Птеродактиль…

— Диплодок, — на автомате поправила я.

— Без разницы. Сегодня же переселишь ее в вольер.

— Даже не мечтай!

— Деточка, это не просьба!

— Шурик, золотце мое ненаглядное. — Я аж на цыпочки поднялась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Диплодок всю сознательную жизнь ночует вместе со мной. Выселишь его на улицу — и получишь воющего добермана под свое окно.

— Меня зовут Александр, — сквозь зубы процедил братец.

— Да без разницы, — криво ухмыльнулась я.

Мы помолчали еще немного, буравя друг друга напряженными взглядами. Потом он сдался:

— Так, значит? Ну ладно, пускай живет. Пока.

— Ты — сама доброта.

— Не надейся! — фыркнул братец. — Наказание никто не отменял. Но, так и быть, поступим проще: ты признаешь, что я хорошо пою.

— Легко! — С победной улыбкой я скрестила руки на груди. — Ты хорошо поешь!

— Да… тебе соврать, что не фиг делать…

— Вот видишь, даже ты понимаешь, что это — ложь! — И тут же съежилась под пристальным и очень ехидным взглядом парня.

— Советую поменять свое мнение, потому что на ближайшем концерте ты будешь изображать мою самую преданную поклонницу. Придешь с цветами, плакатами, помпонами, будешь прыгать у сцены и вопить, что я пою как долбаный соловей! Уяснила?

— Ну это я могу… — протянула, уже представляя плакат с птичкой на развороте. А уж я-то смогу сделать так, чтобы никому и в голову не пришло сомневаться в ее полной невменяемости. — Когда концерт?

— В среду, — буркнул Алекс.

— Где?

— В клубе «Домино».

О, любимый клуб Полины! Так вот, значит, какая у тебя публика!.. Ну что ж. Хочешь фанатку — будет тебе фанатка.

— Лады, братец, — стараясь, чтобы улыбка не выглядела слишком уж зловеще, ответила я. — Договорились.

— И смотри, чтобы я оценил твою игру!

Я только кивнула, опустив глазки к полу. Ты оценишь! Ты, блин, так оценишь, что сам мне свою «мазду» подаришь, в виде сдачи! Только чтобы я больше никогда не приходила на твои концерты!

Как назло, по дороге домой мы застряли в пробке. Конечно, Алекс использовал это время с пользой: попытался доказать мне, что я — разновидность катаклизма, посетившая его бедное семейство. Я особо не возмущалась: он с такой уморительной серьезностью надрывался — даже спорить не хотелось. Видно же было, что беднягу проняло. Потом братишка, очевидно, понял, что молчу я не просто так, повернулся, словил на себе мой умиленный, но малость заскучавший взгляд, скрипнул зубами и обиженно насупился.

— Да ладно, продолжай! — попыталась я исправить положение. — Мне очень интересно!

— Я вообще-то правду говорю!

— Да-да, — отвернулась я. — Устами зануды гундосит истина…