Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ) - Валерия Панина
– За что стоим-то?
Из углов послышался согласный бубнеж. Матроны переглянулись.
– Стойте и думайте о своем поведении! – назидательно-учительским тоном изрекла госпожа Феликин.
– А что думать-то? – изумилась Рысинда. Бубнеж сделался громче. Матроны опять переглянулись.
– Наказаны вы! – убедительно припечатала госпожа Аврил.
– Это-то мы поняли, – сказала Рысечка невинно и вкрадчиво. – Мы не поняли – за что?
Воспитательницы сердито и многозначительно молчали.
Тем временем из угла, где стояла Жульенна, раздалось сдавленное 'Ах!', девочка, шатаясь, повернулась лицом к комнате и, прижав ручку ко лбу, как подкошенная, свалилась без чувств. Обе женщины взвились с места, подскочили к упавшей, захлопотали, заохали. Прервав бессвязные восклицания вроде 'Что с тобой, девочка моя?!', совершенно спокойно стоявшая рядом Филис радостно пропищала:
– Это она от голода!
Как раз на этих словах открывшая глаза Жуля согласно застонала и, почувствовав неожиданный прилив сил, села, а потом и встала. Милые дети, по случаю происшествия сгрудившиеся вокруг, весело хихикали, наблюдая сценку 'Две не худые дамы хрупкого возраста пытаются подняться с колен'.
Доставив воспитанникам несколько приятных минут, женщины отложили на неопределенное время с треском провалившиеся педагогические мероприятия, и хмуро отправились кормить и отмывать банду.
Вскоре послышался топот и ржание соскучившегося по бегу Смерча. Ромурин дождался, пока Грегор расседлает и почистит коня, и кивнул:
– Рассказывай.
– Был я и в деревне, и в клан завернул, как велел, хозяин. До деревни, они, видать, не дошли, потому как там все спокойно, тихо. А до стаи добрались, успели, да...
Старый солдат слушал, задумчиво качая головой...
– Вот, я волчика нашла! Ему в лапу заноза попала, а он, дурашка, не дается! Сиди, глупый, кому сказала!
Больной протестующе вякнул и посмотрел на кого-то за спиной честной компании. Оборотни дернулись от ощущения опасности, Рыська повернулась и нос к носу столкнулась с огромной волчицей.
– Госпожа фарга! Разрешите представиться. Росинта Гольди из Блуждающих. – Рыська почтительно поклонилась. – А это моя подруга, Жульенна Кевен из Темного серебра.
– Жулечка, отпусти ребенка, – Рыська по-прежнему смотрела волчице в глаза. – Видишь, за ним мама пришла. А у меня брат тоже волк, Веслав Гроден из Черных ловцов. Они вам не родня, случайно? Очень, очень рада знакомству, – задушенно. – Жуля!
Жулька отмерла и отпустила пациента. Коротко рыкнув, волчий сын победителем устроился между широко расставленных матушкиных лап.
– С вашего разрешения, мы, пожалуй, пойдем, – Рыська опять поклонилась. – Мы живем в поместье, знаете, на холме? Мои родители сейчас в столице, за хозяина господин Ромурин, и он будет рад видеть моих гостей в любое время. Приходите, когда будет удобно.
И дети, и оборотни изобразили разные по глубине и изяществу поклоны, медленно развернулись и пошли назад. Рыська подождала, пока они отойдут на несколько шагов, повернулась и, ступая спокойно и медленно, сделала несколько шагов.
– Постой, девочка! – голос был низким и мелодичным. Рыська обернулась. На нее смотрела высокая худощавая женщина. Рядом, держась за пострадавшую голую пятку, стоял кудрявый мальчишка лет четырех. – Постой!
Глава двадцатая, в которой слава героини ширится и растет.
За выскобленным добела длинным и массивным столом, занимавшим добрую треть большой комнаты, орудовала ложками дюжина детей. Женщина отрезала от тугого черного каравая широкие ломти душистого хлеба, клала перед каждым, по старшинству и сначала мальчикам. Потом вышла к уличному очагу и вернулась, держа передником большую скворчащую сковороду, полную печеных яблок с орехами и медом. Дети принюхались и заработали зубами и ложками еще быстрее. Доев похлебку, дружно вытерли корочкой глиняные миски, облизали ложки, и завиляли несуществующими хвостами, облизываясь на сладости.
Хозяйка выкладывала последнее, самое пузатое, самое сладкое яблоко, все как смолой покрытое медовыми потеками на Жулину тарелку, когда в открытую дверь, пригнувшись, шагнул высокий мужчина. По рукам и груди под смуглой кожей жгутами вились мускулы, желтые глаза со звериным зрачком смотрели настороженно и опасно.
– Кого прикармливаешь, Дахья? Откуда здесь чужие щенки? – в низком голосе звучали рычащие волчьи ноты.
– Ешьте, дети. Ешьте! – женщина лаской успокоила замерших детей и повернулась к вошедшему. – Тише, Лабин. Я в своем доме, а ты, вожак – только гость.
– Выйди, – коротко кинул мужчина через плечо, поворачиваясь.
Мальчишки лет семи и четырех, похожие друг на друга и на мать, вскочили, глухо заворчав. Глаза горели, острые уши дергались.
– Госпожа Дахья, мы уйдем, – Росинта встала, отложив ложку. – Это из-за нас он так разозлился. Спасибо за обед.
– Сидите и ешьте! – голос фарги звучал резко, как удары гонга. – Я свободная фарга и в своем доме принимаю кого хочу! – И уже мягко. – Яблоки стынут, прошу, доедайте.
Сыновья, подчиняясь материнскому взгляду сели и, подавая пример, взялись за яблоки. Дахья пристально и повелительно посмотрела Рыське в глаза. Рыська уселась, непринужденно откусила большущий кусок, и принялась с упоением жевать, мыча от удовольствия. Убедившись, что ее примеру последовали остальные, женщина провела рукой по волосам, проверяя, не выбились ли пряди из туго заплетенных вдовьих кос, и вышла.
Сначала из дверей появилась любопытная острая соболья мордочка, понюхала, посмотрела и скрылась. В доме послышалась возня, а потом из дверей цепочкой двинулись гости. Каждый нес в руках тарелку и ложку. Последним шел Тибо и нес в руках котел. Дойдя до дощатого стола, носильщики аккуратно сложили посуду стопками, вежливо поблагодарили хозяйку и даже предложили помыть посуду.
– Подойдите, – приказал сидящий напротив хозяйки под навесом вожак.
Дети послушно и без видимой робости подступили ближе. Лабин с усмешкой смотрел, как оборотни, даже маленькие фарги – Рыся, Жуля и Филис, прячут за спинами людей.
– Господин Лабин! – Рыська стояла прямо, расправив плечи и подняв рыжеволосую голову.
– Ты смелая, малышка. И хорошо держишься. Какого ты клана?
– Меня зовут Росинта Гольди из Блуждающих.
– Такого клана нет и не было в Тикрее, маленькая фарга, – насмешка ясно слышалась в голосе оборотня.
– Я не безродная! – Рыська очень старалась говорить спокойно и голосок лишь чуть-чуть дрогнул. – Так меня назвала моя мама. Женщина. И у меня будет свой клан!
Дети – сначала оборотни, потом люди – по одному подходили к главе рода, называли себя. Вожак смотрел с усмешкой, Дахья – со скрытой грустью.
– Новые времена настали в Ласурии, – Лабин встал, встряхнулся как большая собака. – Оборотни служат королю, дети кланов живут под одной крышей с
