Тайна опозоренной жены (СИ) - Кристина Юрьевна Юраш
А с другой стороны, кто виноват, что в этом мире женщина — существо второстепенное. И рассматривать его всерьез могут только при наличии рядом мужчины. А с другой стороны есть королева, к которой, видимо, когда-то кто-то прилагался, но потом отпал за ненадобностью или по причине слабого здоровья.
Сплошной парадокс.
Мы проезжали мимо огромной солидной вывески: «Доктор Фраусс». Фамилия показалась знакомой, я увидела на витрине настойку в знакомом флаконе. Я даже проверила. Он!
«Разрешились от бремени, а вас уже пригласили на званый ужин? Настойка Доктора Фраусса! Вчера метались в постели, сегодня танцуете на балу!»
Я прильнула к окну.
Сколько- сколько?
Нет, вы шутите!
Сумма, которую доктор Фраусс просил за свое волшебное лекарство, показалась мне заоблачной. Она была в три раза больше, чем я потратила в швейном магазине.
Сглотнув, я посмотрела на Адриана. Нет, я не сомневалась, что у Адриана есть деньги на такое дорогое лекарство. Меня смутило то, что он решил потратить такую сумму на меня. Я же ему по факту — никто!
Карета уже катилась по сонным улицам, а я думала по поводу проверки. Но еще больше я волновалась по поводу того, что ждет меня дома.
Обратный путь, как я уже заметила, всегда быстрее, чем путь туда. И вот я уже смотрела на лес, чувствуя, что скоро приедем.
И вот показалось поместье. Оно было темным, горело только одно оконце на втором этаже.
— Я хотела у вас спросить, — произнесла я, нарушая тишину. — А что будет при разводе с ребенком?
— Он останется с тем, кто может дать ему лучшее будущее, — произнес Адриан. — С тем, кто докажет суду, что у него больше денег и возможностей для воспитаний.
Глава 22
Я прикинула в уме свои возможности и возможности мужа. При мысли о том, что любой суд посчитает моего мужа более чем достойной кандидатурой для воспитания ребенка, меня затрясло мелкой дрожью бессилия. Это означало только одно. Кристиана у меня отберут!
— Так! Не падай духом где попало! — прошептала я себе, сжав кулаки.
Карета остановилась, а я выдохнула. Рано еще об этом думать! Еще не было проверки! Сейчас я искренне надеялась, что ребенок окажется не от законного супруга.
Я посмотрела на Адриана, который выглядел весьма замотанным и уставшим.
— Вот мы и приехали, — произнес он, глядя на меня сказочными глазами. Мне казалось, что его глазам на меня смотрит целая вселенная.
Нужно было что-то сказать в ответ. Не банальное. Не затертое. Не замусоленное. Нужно было поблагодарить его за заботу и за все, что он для меня делает, хоть и не обязан.
Я разомкнула губы. Но так ничего и не смогла сказать.
— Я… — выдохнула я.
В этот момент мой голос надломился. Внутри поднялась волна эмоций, которые тут же сдавили горло. Как много должна вместить короткая фраза ответа! Как передать ему то, что при мысли о том, сколько он сделал для меня, у меня слезы наворачиваются на глаза? Как передать тот странные свет и тепло, которые наполняет меня изнутри. Трепетный, ослепительно яркий свет признательности, рвался наружу. Слова столпились в горле комом, а я тщательно выбирала, что сказать. А сказать хотелось очень многое. «Ты так красив… В тебе столько благородства… И какой-то внутренней силы… И если мой ребенок будет хоть немного похож на тебя, я буду самой счастливой мамой на свете!».
— Спасибо вам, — прошептала я, сдерживая слезы.
Такое короткое и скупое слово «спасибо», в котором таилось столько эмоций, получилось каким-то мятым, каким-то неловким. Но на большее я была просто не способна, чтобы не разреветься.
— Не стоит благодарности, — произнес Адриан, вздохнув.
Я проглотила слезы и вышла из кареты. Эмоции переполняли меня, когда я направлялась к дому. Я с грустью понимала, что Адриан не видит во мне женщину или объект для воздыханий. Я была в этом более, чем уверена. Я для него, скорее, бездомный котенок, ради которого он остановил карету, чтобы забрать его, вылечить и накормить.
И почему-то эта мысль почему-то портила настроение.
— Ваши покупки! — произнес хрипловатый, немного простуженный голос кучера, который нес мои коробки в сторону двери.
— Спасибо, — кивнула я. — Поставьте здесь…
Я постучалась. Карета все еще стояла на месте, хотя кучер уже вернулся на козлы.
«Он ждет, откроют мне или нет!», — пронеслась в голове мысль.
— Кто там? — спросил дрогнувший голос Анны за дверью.
— Это я! — произнесла я, вздыхая.
Дверь открылась, а я вошла в наш холл.
— Я все купила, — произнесла я, видя, как служанки налетают на коробки. — Будем пробовать. Где Кристиан?
— Он здесь! Мы сегодня хорошо покушали, много спали, — послышался с лестницы голос кормилицы. От сердце отлегло. С крохой все в порядке.
— Тетушка на вас ужасно обижена! — шепнула Анна, склонившись к моему уху. — Она считает, что вы вели себя недостойно. И целый день бухтела.
— Мне плевать, обижена она или нет! — отмахнулась я, радуясь, что с ребенком все в порядке.
— Госпожа привезла нитки и краску! — зашелестели служанки, разбирая коробки.
Я чувствовала себя уставшей, когда на лестнице появилась тетушка Мэйбл. Ее губы были поджаты, а сама она выглядела, как оскорбленная добродетель.
— Мне с вами нужно серьезно поговорить! — произнесла тетушка Мэйбл дрогнувшим голосом. — О вашем недостойном поведении!
Я кисло взглянула на нее, понимая, что новость о проверке я приберегу на финал.
— Так, нам нужна большая комната! — прищурилась я. — И перчатки! Сейчас мы попробуем окрасить нити! Так что несите сразу туда!
Служанки понесли все направо, а я свернула за ними. К своему стыду, я еще не до конца изучила дом и не была и в половине комнат.
— Если вы хотите поругаться, то можете ругаться, пока я занимаюсь нитками, — произнесла я, видя, как тетушка Мэйбл спешит ко мне.
Мы втащили коробки в огромную бальную залу, а я осмотрелась, понимая, что некогда здесь проходили званые вечера, балы, и все это выглядело наверняка очень красиво. Но сейчас она мне нужна была для другого!
— Какие тонкие! — послышался шелест удивленных голосов над коробками.
— Принесите нашу шаль! — попросила я, видя, что тетушка Мэйбл роится коршуном вокруг меня.
Я взяла моток тончайших нитей и нашла кончик. Я направилась в конец зала, слыша, как сопящая от негодования тетушка спешит за мной.
— Несите молоток и гвозди! — потребовала я, осматривая стену. — Я не хочу, чтобы краска пачкалась…
— Вы ведете себя ужасно!
