Дневники экзорцистки. Злыдни (СИ) - Фэн Тезий
Я стояла, прижимая к себе рюкзак и бутылку для опрыскивания цветов, в которой была налита святая вода, и не успевала следить взглядом за мелькающей серой тенью. Кажется, что прошла всего лишь минута, а со злыднями всё уже было закончено.
Котень не только изловил их всех и обездвижил, но и сложил у стены напротив окна. Тушку последнего из демонов постельничий притащил из другой комнаты, бросил в общую кучу и снова юркнул ко мне в рюкзак. Я так и стояла, замерев на месте, боясь пошевелиться.
Из оцепенения меня вывело невнятное мычание, раздававшееся со стороны окна. Ирина балансировала на подоконнике, передняя часть её тела явно перевешивала наружу. Я положила рюкзак на пол и кинулась к ней. Успела вовремя. Пока тащила Ирину за ноги, пока помогала освободиться от ткани, обмотавшей её тело, бабушка рядом извивалась и мычала, пытаясь обратить на себя внимание.
«Вот пусть подождёт и помучается, предательница, — подумала я злорадно. — Будет знать, как запирать меня дома!»
Клара не унималась. Пришлось помогать и ей. Едва я освободила её рот, как бабушка закричала:
— Даша, скорее найди вымпел! А то злыдни придут в себя и снова нападут! Твой Котень их только на время обездвижил. Надо устранить источник силы. Эти гады возле окна все вместе собирались, значит, там и есть их гнездо. Пошарь рукой за батареей отопления!
«Раскомандовалась! Даже спасибо не сказала».
Я обиженно засопела, но пошла к радиатору.
«Сколько же тут пылищи скопилось за батареей! Ничего не видно!»
Пока я пыталась нащупать пальцами хоть что-то кроме пыли, Ирина освободила бабушку из занавесочного плена, и теперь они вдвоём метались по комнате, посыпая пол солью. Злыдни лежали у стены мохнатой зелёной кучкой и вроде уже начали шевелиться.
— Ирочка, закрой хорошенько окно и на подоконник тоже соль накидай, иначе снова эти гады распахнут створку и ветром всё удует.
«Сейчас и меня засолят ненароком, — подумала я и наконец-то нащупала пальцами кусок ткани».
Бабушкина догадка оказалась верной. Я вытащила на свет божий скомканный треугольник красной атласной материи, отороченной жёлтой бахромой. Он хоть и был запылённым и мятым, но вполне неплохо сохранился, учитывая, что пролежал в тайнике не одно десятилетие.
— Нашла! Он, и правда, был здесь! — оповестила я, приподнимая находку повыше, чтобы бабушка и Ирина смогли её увидеть.
Что-то упало к моим ногам и покатилось под кресло. Я успела лишь заметить, что предмет похож на маленькое золотое колёсико размером с колечко. Видимо, это был один из значков, которые крепились к вымпелу. На ткани их осталось ещё с десяток.
— Давай сюда, — бабушка уже тянула руку, — надо солью скорее засыпать и молитву прочитать изгоняющую.
— Там один значок отстегнулся и… — начала было я и замолчала, потому что от вымпела меня вдруг словно электрическим разрядом дёрнуло и в комнате вдруг потемнело…
Я ойкнула и заморгала. Со зрением что-то было не так. Или помещение стало каким-то другим? На полу появился ковёр, а на стенах — пёстрые обои. Стол переместился на середину комнаты и на нём выросла стопка книг… Но главное, рядом теперь не было ни бабушки, ни Ирины, зато возле стола я увидела высокого немолодого мужчину и мальчика примерно моих лет.
Мне с трудом удавалось сфокусировать зрение. Всё вокруг расплывалось, словно я смотрела через какое-то призрачное марево или мутное стекло. Голоса тоже звучали странно и гулко, как через трубу.
— Папа, можно я не поеду на соревнования? У меня нога болит, — плаксиво говорил мальчик, опираясь рукой о столешницу.
— Ты симулянт! — зло бросил ему в лицо мужчина, потрясая перед лицом сына красным треугольником вымпела, сплошь увешанным значками. — Тренер уже смотрел твою лодыжку, сказал, что ничего серьёзного — лёгкий вывих, через пару дней пройдёт. Замотаешь эластичным бинтом и поедешь вместе со всеми. И если ты не займёшь там хотя бы третье место, то лишишься сладкого ещё на месяц и телевизор будет под запретом. Все выходные тоже проведёшь на стадионе. Будешь бегать там до посинения.
— Я не хочу быть пловцом, — глотая слёзы, заныл парень. — Я устал. Ты обещал, что разрешишь мне увидеться с мамой и Таней.
— Замолчи! — резко оборвал отец. — Я стараюсь для тебя! Пытаюсь переломить материнскую дурную породу. Хочешь быть пьяницей, как её родители и умереть от цирроза? Или желаешь мыть полы, как она? Мать твоя — ленивое бесхребетное существо. Из Таньки сделала безвольную дуру и тебя пыталась испортить. Запомни, всё в этой жизни даётся лишь через упорный труд, через силу и боль. Если не сломаешь свою лень, то рано или поздно закончишь жизнь в канаве или в тюрьме. Поверь, я насмотрелся на преступников — все они искали лёгкой жизни.
— Тебя в детстве никто так не мучил! — в отчаянии выкрикнул мальчик.
— Мне в детстве пришлось гораздо хуже, — повысил голос мужчина. — Ты живёшь на всём готовом и даже представить не можешь, как выживают люди в глухих деревнях вдали от цивилизации. В твоём возрасте я ходил на охоту, валил лес и пахал поле плугом! Знаешь, что такое плуг? У меня было двенадцать братьев и сестёр. Половина их умерла от болезней, кого-то медведь задрал, кого-то деревом пришибло. Мы поклонялись богу солнца. Пока светило на небе, нужно было работать. Вот моё детство, — он выудил из-под ворота рубашки тонкий шнурок с золотым амулетом в виде крестика, заключённого в кольцо, — а твой бог — это спорт! Он даст тебе и деньги, и силу, и известность!
— Но я… — попытался возразить Толя.
— Даже слушать не собираюсь твои глупости! — отец швырнул на стол кусок красного атласа. — Если на вымпеле после соревнований не появится новая медаль, то ты сильно пожалеешь! Я всё сказал!
Мужчина развернулся и вышел из комнаты. Мальчик схватил со стола вымпел и швырнул его на пол.
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — сжав кулаки и трусливо оглядываясь на дверь, он принялся топтать ненавистный предмет, — Я отомщу… Я всё равно отомщу…
Яркая вспышка света ударила мне в глаза. Видение исчезло. Я отчаянно заморгала, пытаясь прийти в себя. Кто-то дотронулся до руки. Это была бабушка. Зрение быстро возвращалось, и я поняла, что нахожусь снова в прежней комнате, засыпанной солью.
— Ты чего замерла? — спросила Клара, забирая из моих рук вымпел. — Если один значок отвалился — это уже неважно.
