Светоносный - Rorshas
Глава 5
Как быстро летит время, когда ты чем-то занят. Вот и для меня эти два года пролетели незаметно. И я могу заявить, что достиг немалых успехов. Во-первых, я достиг ранга подмастерья во всех трёх дисциплинах Ордена Солнца, и как я и планировал, продолжил совершенствоваться только в двух — как Маг и Паладин.
Развитие седьмого начала, продвигалось по плану, а мой резерв, как бы странно это не звучало, развивался даже слишком быстро. Это произошло из-за моей способности. Как я уже упоминал, Солнечный свет пассивно развивает мой магический резерв, качество моей магии и родство со стихиями. Совмещая тренировки с эффектом способности, я очень быстро рос в силе. Вот только, чем сильнее я, тем сильнее способность. И когда мне исполнилось пять, я заметил, что у меня упал контроль маны. Я усилил тренировки, но контроль становился всё хуже, а через полгода, ситуация стала критической. Тогда я и понял, что у меня стало слишком много маны. Звучит смешно, но это так. И если бы её количество продолжало расти теми же темпами, то моё тело бы просто не выдержало такой мощи. Тогда, передо мной были всего два пути — притормозить развитие или укрепить свой организм. Укреплять тело можно двумя способами. Первый — физические упражнения, развитие собственного тела. Второй — накачка тела магией, это закаляет и улучшает его. Вот только я делал и то и другое, причём с малых лет, и продолжаю по сей день. Но я всё равно не успевал за темпами роста своей магической силы. Так что мне пришлось отказаться от самостоятельного развития резерва, и теперь, он растёт только от эффекта Солнечного Света. Освободившееся время я решил потратить на физическое развитие, тренировки на полигоне и совершенствование своих возможностей в ментальной магии.
Тренировки с Йоханнесом и Эдвардом дали ощутимые результаты.
Отец переговорил с ними обоими и рассказал им о моих физических возможностях, умолчав обо всём остальном. Йоханнес уже знал об этом, а Эдвард, был удивлен, но виду не показал. Я не знаю, что им пообещал, или чем пригрозил отец, но они приняли это как само собой разумеющееся. И проводили свои тренировки с учётом моих «особенностей».
Тренировки с Йоханнесом были одни из самых полезных и интересных. На втором нашем занятии, я показал ему свой дзанпакто, сказав, что это просто фамильный меч. И попросил научить меня владеть им. Он согласился, и через два дня, когда нам доставили точную копию моего меча, но из обычного железа, он начал меня учить. Первое, что я узнал, это то, что двуручный меч есть оружие скорее колюще-полосующее, чем рубящее. Вращать его «по-вертолетному» приходится нечасто, даже при схватке одного с несколькими — а вот делать обводки, досылать в длинном выпаде, резать врагу бок или запястье на этом досыле или на отдергивании приходилось постоянно. Рубящие удары тоже имеют место быть. Но такой удар требует времени для замаха, а Йоханнес мне его не предоставлял. Если честно, я к нему и подойти не мог. Всё дело в том, что с двуручным мечом вы не можете взять никакой защиты, тяжёлая броня может быть выходом, но в ней, вы во-первых ужасно неповоротливы, а во-вторых быстро устанете, поэтому мастера двуручного оружия в основном полагаются на уклонение и парирование, переходящее в контратаку.
Йоханнес был приверженцем атакующего стиля. Весь бой, он наседает на меня, загоняет в глухую оборону, а потом продолжает атаковать до тех пор, пока я не откроюсь. Но то как он сражается, воистину великолепно. Он двигается очень быстро и плавно, каждое завершение его атаки, это начало следующей. Он мгновенно видит бреши в моей защите и сразу атакует. В общем, он не даёт мне и шанса. И если в тренировочных боях он сдерживает себя, то вот в спаррингах он неумолим. Но благодаря этому, я действительно чувствую, что мой уровень владения двуручником растет с каждой тренировкой. Даже Йоханнес признал, что: «Теперь ты сможешь отличить рукоять от лезвия». А из его уст, это большая похвала.
Занятия с Эдвардом в корне отличались от тренировок Йоханнеса. Если у мечника, я дрался на пределе сил, а всё занятие сливалось в череду сражений, где я неизменно получал на орехи, то у Эдварда это походило на занятия в каком-то японском додзё. На первом занятии, он сказал, что не будет учить меня драться, пока я не пойму и не овладею своим телом. И он начал учить меня как правильно дышать, как нужно двигаться и как ходить. Звучит абсурдно, но так и есть. Лишь после, я понял, зачем он это мне показывал. Он хотел избавить меня от «лишних» движений. Мастера единоборств экономят каждую крупицу энергии, их движения техничны и отточены. А сэкономленная энергия, в свою очередь, превращается в повышенную выносливость или более мощный удар. Ещё он учил меня быть расслабленным. Вроде бы странно, но каждый спортсмен, боец или атлет для достижения максимальных физических показателей должен сознательно тренировать умение расслаблять свои мышцы. Такие тренировки помогут прийти к гармоничной и сбалансированной работе мышечных волокон и как следствие к улучшению скоростных показателей, повышению выносливости, улучшению точности движений и даже улучшению качества отдыха и более скорое восстановление после физических нагрузок.
И лишь после того, как я освоил всё это, он начал учить меня драться. Хотя, это больше походило на избиение. Эдвард был быстр и точен. В отличие от Йоханнеса он предпочитал биться от защиты, и атаковал, лишь тогда, когда моя атака разбивалась об его блоки и парирования. Но было между этими занятиями кое-что общее. И Йоханнес и Эдвард не учили меня какому-то определенному стилю. И когда я это осознал, я прямо спросил их: "Почему?». После этого они кратко рассказали мне, чего хотят от меня добиться. У этого есть много названий — боевой транс, мусин, последняя воля. Но всё сводится к тому, что это состояние ума, в котором пребывают истинные мастера во время боя. Оно достигается, когда разум человека свободен от злости и ярости, страха или мыслей о самом себе. Отсутствуют пустые рассуждения и сравнения, так что человек становится способен действовать и отвечать оппоненту без сомнений и задержек. В таком состоянии в основу действий ложатся не размышление, а инстинкты, рефлексы и интуиция. Однако, это не расслабленное, полусонное
