Разведчик барона (СИ) - Глебов Макс Алексеевич
— Ну, сбежал, так сбежал, — судьба шпиона, похоже, старшего караванщика не слишком интересует. — Бандита, забравшего веер, тоже не догнал?
— Догнал, — признаваться, что артефакт у меня, совершенно не хочется. Вот только я ведь не вор, а конструкт действительно принадлежит казне Динино. Если бы я не числился охранником каравана, веер стал бы моим законным трофеем, но контракт обязывает меня защищать имущество нанимателя, а значит, я просто выполнил свои обязанности, за которые мне платят, и теперь должен вернуть артефакт Игнату.
— Бандит почти добежал до частокола, — я достаю артефакт из внутреннего кармана и кладу на стол. — Он очень торопился и почти не смотрел вокруг. Это стало его ошибкой.
— Я перед тобой в долгу, — глядя мне в глаза, твердо произносит Игнат. — За мою жизнь и жизни моих людей. И за возвращенный конструкт тоже. Свои долги я привык возвращать, но об этом чуть позже. Ты сказал, что нам нужно поговорить. О чем?
— В городе у меня состоялась очень непростая беседа с господами из Особой канцелярии. Пришлось рассказать об отобранном у лазутчика шаре. Изымать у меня его не стали, но и продавать кому-либо запретили.
— Почему они оставили шар тебе?
— Я не могу разглашать подробности, но что-то мне подсказывает, что ты сам знаешь ответ на этот вопрос.
— Ты морф, — кивает Игнат, судя по всему, окончательно убедившись в правильности сделанного ранее вывода. — И шар тебя признал.
— Я этого не говорил.
— А я и не утверждаю, что слышал от тебя нечто подобное. Ладно, я всё понял. Наши договоренности о совместной продаже твоего трофея аннулируются по обоюдному согласию сторон в силу возникновения непреодолимых обстоятельств. Это именно то, о чем ты хотел поговорить?
— Не только. Есть ещё одна важная тема. Мне нужен этот конструкт, — я указываю взглядом на лежащий на столе веер. — Я прошу тебя отказаться от сделки с покупателем, которому вы его обещали, и продать артефакт мне.
Игнат задумчиво смотрит на меня, и в его глазах я наблюдаю смесь удивления и нешуточных сомнений.
— Не стану спрашивать, зачем тебе это, — наконец произносит старший караванщик, — но то, о чем ты просишь, сопряжено с двумя серьезными проблемами. Во-первых, разрыв договоренностей с нашим покупателем чреват для Динино серьезными финансовыми и репутационными издержками. А во-вторых, я уверен, что у тебя просто нет таких денег.
— Игнат, я однажды уже задавал тебе вопрос, который сейчас повторю. Как ты считаешь, кто слил лихим людям информацию о том, что этот конструкт отправится в город с вашим караваном?
— У нас об артефакте знали всего несколько человек, — мрачно отвечает старший караванщик, прекрасно понимая, к чему я веду. — И всем им я могу безоговорочно доверять.
— Включая охотника, добывшего артефакт?
— Да, включая и его, — категорично заявляет Игнат. — Сергей, я понимаю, что ты подозреваешь нашего покупателя в связях с бандитами. Скажу больше, я теперь и сам практически уверен, что информацию о конструкте передал лихим людям именно он, вот только это ничего не меняет. Мы имеем дело с аристократом, и без железобетонных доказательств ему такие обвинения не предъявишь.
— А если представить всё так, будто артефакт похищен лихими людьми? Ведь факт их нападения никто не станет оспаривать. Да и свидетелей тому, что один из бандитов захватил конструкт, найдется немало. Тот же Федор, к примеру.
— Неустойку всё равно придется заплатить, — немного подумав и что-то прикинув в уме, отвечает Игнат. То, что мы утратили товар по пути в город — это наши и только наши проблемы.
— Сколько?
— Десять процентов от цены конструкта, а договаривались мы на сто пятьдесят тысяч.
Да, неслабо дининские собирались подняться на добытом их охотником артефакте. И, думается мне, мой шар Игнат рассчитывал продать не дешевле, а может даже и дороже, чем веер. Есть, конечно, вариант, что старший караванщик назвал мне завышенную цену, но верится в это с трудом, не те сейчас обстоятельства.
— Как видишь, я не скрываю от тебя информацию по сделке, — продолжает старший караванщик, — хотя если мой отец узнает, что я раскрыл эти сведения некоему охотнику из Коробово, я больше никогда не буду ходить с караванами.
— Не узнает, — заверяю я Игната.
— Не сомневаюсь, — кивает сын лавочника, — Но сказал я тебе об этом не просто так. Надеюсь, ты понимаешь, что не потянешь такую сумму даже в рассрочку и даже при условии, что я выплачу тебе максимально возможное вознаграждение за твои действия во время атаки на Александровку?
— Глянь-ка вот на это, Игнат, — я извлекаю из кармана и выкладываю на стол лицензию охотника за головами.
— Так быстро? — озадаченно качает головой старший караванщик. — Не думал, что такое можно провернуть буквально за сутки. Когда я давал тебе рекомендацию по просьбе сержанта Кротова, мне казалось, что твое дело будет рассматриваться несколько месяцев, да и в положительном результате никакой уверенности я не испытывал.
— Мне очень помог сержант, — рассказывать старшему караванщику про роль в этом деле полковника Павлова я, естественно, не собираюсь. — Ну, и тот факт, что мне нужно было срочно отправляться обратно в Александровку, тоже сыграл свою роль.
— Скорее, сработало то, что ты морф, — возражает Игнат, и я пожимаю плечами, молчаливо соглашаясь с его версией, которая меня полностью устраивает. — Поздравляю с новым статусом, но мне всё еще не вполне понятно, какое отношение это имеет к сумме, необходимой тебе для выкупа веера.
— Ты просто не в курсе некоторых деталей того, что совсем недавно происходило за стенами этой таверны, — негромко отвечаю я. Воспоминания о недавно завершившемся сражении нельзя назвать приятными. — Не буду вдаваться в подробности, но, по моим грубым прикидкам, атаковавшая Александровку банда за последние двое суток потеряла от тридцати до сорока человек убитыми, и больше половины из них отправились в ад с моей непосредственной помощью. Ты, наверное, в курсе, что эта ватага лихих людей, мягко говоря, необычна. Почти все бандиты были неплохо вооружены. Их стволы, конечно, уже собрали люди местного шерифа, но когда сюда прибудет отряд из города во главе с майором Горским, всё это оружие придется предъявить к осмотру, и тут неожиданно выяснится, что весьма значительная часть этого богатства является трофеями некоего охотника за головами.
— Тебе будет очень трудно доказать, что убил их именно ты, — качает головой Игнат, хотя видно, что мои слова произвели на него большое впечатление.
— С этой проблемой я справлюсь, особенно если ты мне в этом поможешь.
— Я? Но чем? Разве что могу засвидетельствовать, что ты на моих глазах застрелил трех бандитов здесь, в таверне. Ну, наверное, ещё никто не будет оспаривать четвертого, которого ты ликвидировал на первом этаже.
— Всё проще. Вот эта штука, — я уважительно похлопываю ладонью по глушителю «Вала», — использует для стрельбы очень специфические патроны. Каждый из них стоит полторы сотни монет, и я уверен, что в Александровке такие боеприпасы кроме меня никто не использует. Для доказательства будет достаточно освидетельствовать тела и установить, какими пулями им нанесены несовместимые с жизнью ранения. Насколько я помню, у тебя есть фельдшер, который вполне может этим заняться. Я готов оплатить его усилия, но это твой человек, и отдать ему приказ можешь только ты.
— Не надо ничего платить, я сам разберусь, — кивает Игнат. — Слушай, Белов, я, конечно, всё понимаю, но перебирался бы ты действительно к нам в Динино. Я с отцом поговорю, он очень хорошие условия предложит по выкупу твоих трофеев. Станешь уважаемым человеком, не то, что в твоем Коробово. Там тебя теперь, конечно, тоже притеснять не смогут, с твоей-то лицензией, но враждебное отношение всё равно никуда не денется. Зачем тебе эта головная боль? Особенно если есть люди, которые будут тебе рады.
Хорошее предложение. Ещё пару недель назад я бы ухватился за него обеими руками, но сейчас… Слишком быстро и сложно всё завертелось. Город, бандиты, Особая канцелярия, артефакты… Не получится у меня уже размеренно жить в деревне, будь то Коробово или Динино. Я понятия не имею, куда меня занесет через неделю или месяц, так что раздавать какие-либо обещания однозначно не стоит.
