Облик Огня (СИ) - Липарк Михаил

Наконец Люция оттаяла, словно ледяная фигура, обретшая способность двигаться. Невидимой силой она подняла обезглавленное тело с колен, а король приложил к нему голову. Из зала послышались редкие недовольные выкрики слабонервных и мольбы тех, кто просил похоронить невинного по-человечески. Не обращая внимания на поднимавшийся галдёж и накрыв все это кощунство мантией, которая с самого начала представления так и лежала посреди зала, король несколько раз хлопнул в ладоши, после чего сорвал накидку, показав всем зрителям живого, но ошеломленного странника.

Народ восторженно зааплодировал, а королевская чародейка отвела гостя на свое место, приняв облик совершенно обычной рыжеволосой девушки. Факелы снова погасли и зажглись, на этот раз, переместив фантазию людей обратно на арену аардского цирка. Вонь, которой тянуло со стороны порта, никуда не девалась и настигала даже в стенах Шаарвиля, но только сейчас она сделалась родной, знакомой и на какой-то момент медведь даже полюбил северную столицу. Музыканты снова наиграли торжественный и динамичный мотив, когда Яр из Афгаарда вышел на поклон.

— Это не он. — Сарвилл почувствовал сырость руки волшебницы на тыльной стороне своей ладони. — Не думал, что тебе так дорога моя жизнь. — Он улыбнулся. Ноэми резко убрала свою руку, но на ее бледном лице не появилось и капли смущения.

— Как ты понял, что это не он? — спросила она, когда человек в вычурном синем костюме пытался перекричать галдевшую толпу, объявляя следующий номер.

— Он держал мою голову в руках, Ноэ. Иллюзия — это иллюзия, правда? Ты сама сказала, что физические свойства тела не изменить. У этого руки были шершавыми, словно у заматерелого кузнеца.

Чародейка бросила на него постыдный взгляд.

— И все? Это все на чем ты основываешься?

— Почему же? — он попытался сыграть удивление. — Конечно, помимо прочего я прислушиваюсь к своей интуиции.

— Ладно, — отозвалась волшебница. — Честно я тоже считаю, что это не он. Вся иллюзия создавалась из вне. Для такой магии нужно приложить много сил и манипуляций всем телом, а этот Яр из Афгаарда стоял как истукан.

***

— Что это? — Ноэми подняла брови. На ее лице сохранился суровый отпечаток, перенесшийся из мыслей.

— Это тебе, — Сарвилл держал в руках бирюзовый медальон в форме солнца с волнистыми лучами, отбрасываемыми во все стороны от сферы, наполовину заполненной прозрачной водой. — Внутри вода из древнего озера Антакриэль, что посреди Изумрудного леса. Так мне сказали. И это были не купцы, поэтому я склонен верить, что эта вода точно никогда не вытекала из самых недр Неймерии в тот самый момент, когда засох последний Аруиллиз.

— Действительно, — чародейка взяла медальон в руки и нежно прошлась большим пальцем по миниатюре солнца, — я чувствую магию. А ты в тех же штанах, в которых и уходил. — подметила она и улыбнулась. — Где ты раздобыл этот артефакт? Такое не купишь на пять ситемов и вообще вряд ли найдешь в продаже.

— Я не потратил и сетима, Ноэ, — Сарвилл плюхнулся на кровать, довольно улыбаясь. — Я просто выжидал вечера коротая время внизу… В общем, в корчму забрело несколько чудаков, жаждущих проиграть в бландж. Чудесно, что тебе понравился подарок.

Чародейка тяжело выдохнула и неуверенно заговорила, не поднимая глаз.

— Это мило с твоей стороны, Сарвилл… Мы даже не представляем какой силой обладает этот амулет, и я счастлива, что он попал в руки именно ко мне, но… — она ненадолго прервалась, бросив взгляд на новое украшение, мирно лежащее в ее ладонях, — Я знаю, чего ты добиваешься. Прошу, не рассчитывай на взаимность. Как только мы окажемся в Туурине, наши пути разойдутся. Навсегда.

***

Канатоходцы подкидывали палки высоко вверх, разворачиваясь на канате, и ловили их, уже повернувшись в другую сторону. Ложились на канат, словно на просторную и комфортную кровать, беззаботно болтая ногами. Взбирались друг другу на плечи и ходили туда и обратно, сильно раскачивая не прочную на вид веревку и заставляя сердца зрителей замирать кого в страхе, а кого в предвкушении несчастного случая.

— Я хочу… — начала Ноэми, но гул толпы перебил ее, приставив к горлу нож безмолвия.

Сарвилл, не отрывая взгляда с манежа, переспросил.

— Я хотела сказать, мне жаль, что сегодня я оказалась слишком прямолинейной, неблагодарной и… неподобающе грубой. Еще не поздно сказать тебе спасибо за подарок?

Один из артистов сделал сальто и получил свою порцию аплодисментов.

— Не бери в голову, Ноэ, — ответил Сарвилл, не отрывая глаз от манежа, и похлопал очередному прыжку, — ты была права. В сложившейся ситуации последнее, чем стоит заниматься — это затевать какие-либо отношения.

Чародейка поколебалась несколько минут и заговорила.

— Дело не в ситуации…

— Что?

— Я сказала, что дело не в сложившейся ситуации. Все гораздо сложнее. О, Святая Касандра, ты словно ребенок, который только начал постигать этот мир.

— Мне обижаться? — Сарвилл посмотрел на волшебницу впервые за последние несколько минут. — Если дело не в том, что на меня идет травля, а тебе кто-то непонятно зачем поручил сначала спасти меня, а затем доставить из одного королевства в другое, заставив рисковать собственной шкурой — тогда в чем? В чем тогда дело?

— В том, что даже если бы я ответила тебе взаимностью, из этого ничего бы не вышло, потому что…

Чародейке не удалось закончить фразу — в разговор вмешался вездесущий цирковой вестник, мельтешащий по манежу, словно загнанная лисица и пытающийся докричаться до зрителей, сидящих аж в самых последних рядах.

— А теперь перед вами предстанет, — он, наконец, остановился на одном месте и расставил руки в стороны, — самый смелый, самый опытный и самый непревзойденный дрессировщик белых тигров во всей Неймерии! — он показательно стал издавать звонкие хлопки, заводя публику и заставляя её подражать себе.

На манеж вывалился полный мужчина с аккуратной прической и красиво подстриженными усами, в руке у него была небольшая палка, глядя на которую, следом, грациозно переваливаясь с лапы на лапу, шли два белых тигра, размерами с самого дрессировщика, если бы тот встал на четвереньки. Животные, привыкшие к публике, никак не реагировали на зрителей — они лениво зевали и виляли длинными хвостами, ожидая очередного приказа от своего хозяина.

Тигры менялись местами на специально подготовленных пьедесталах по приказу дрессировщика; лениво, но безотказно перепрыгивали через палку в его пухлых руках; лежа перекатывались по полу, когда он в специальном движении поднимал свой жезл над их мордами; вставая на задние лапы, они неуклюже обнимали его, опуская огромные кошачьи лапы прямо на плечи хозяина. Народ вновь поделился на тех, кто замирал в ужасе от мыслей, что животные могут броситься на любого их них, если им вздумается и на тех, кто жаждал того, чтобы произошло нечто из ряда вон выходящее. Выступление близилось к своему завершению.

— Решай, — прошептала Ноэми, стараясь не перебивать висевшую под куполом тишину. Люди усердно пытались не издавать звуков, своим большинством опасаясь диких животных. Странник в исступлении хранил молчание.

В конце выступления укротитель заставил тигров поклониться и сам следуя их примеру поблагодарил зрителей за внимание. Самец по приказу своего хозяина тут же побрел к выходу, самка же двигалась более упрямо, постоянно останавливаясь на месте и окидывая пришедших на представление диким и суровым взглядом, но дождавшись удара по белоснежному мясистому бедру, тут же начинала двигаться вперед. Мужчина, шедший следом за животными, размахивал открытыми ладонями и улыбался публике, явно довольный проделанной работой. Музыканты стали играть чуть тише, доигрывая последние аккорды, леденящей душу музыки, специально подготовленной для выступления дрессировщика.

Все, включая чародейку и странника, уже начали приходить в себя и благодарить артиста осторожными аплодисментами, как вдруг на манеж вернулась тигрица и сделала еще один круг. Следом за ней выбежал укротитель, расставив руки в стороны и перегораживая собой путь к сидящим в первых рядах зрителям. Зверь внимательно осматривал людей, бесшумно открывая пасть. Музыкантам пришлось начать играть музыку по кругу.