Возвращение клана. Том 2 (СИ) - Широков Алексей

Политика — настоящий бич студенческих сообществ в крупных нечародейских учебных заведений Москвы, где большинство молодых абитуриентов просто не согласно мириться с какой либо «несправедливостью», а неокрепшие умы легко принимают любые новые идеи… И будучи юношами и девушками со взором горящим и пылающим сердцем в груди, а потому вполне естественно, что мысли о возможности вершить будущее уже сегодня, бороться с несправедливостью и быть причастным к чему-то великому, привлекала студентов куда как больше нежели скучные лекции и гранит науки об который вполне можно обломать себе все зубы.

В итоге этот метофизическо-социальный моснтр, переживал и Федота сына Григорьева, подарив ему новую мечту и мысл жизни. Его более не интересовала учебная программа, оценки скатились до общего удовлетворительного уровня, потому как вместо того, чтобы зубрить сухие учебники и конспекты, парень с основательностью крепкого посадского хозяйственника, посвятил всего себя борьбе, плечом к плечу с его новыми новые друзьями за идеалы чистоты людской расы и мечты Патрициев-основателей движения. Ни на секунду даже не задумавшись о том, что сам он вообще-то даже не является гражданином Москвы.

Стачки, студенческие забастовки и тайные собрания партийных ячеек. Пьянки, гулянки и идейная девочка Люся из Московского Архитектурного Колледжа для брагородных девиц которая отныне скрашивала его серые будни и планировала после неприметной Победы, когда Патриции, Консулы и Легатынаградят их всех по заслугам, создать вместе с ним крепкую ячейку «нового общества». Ну и конечно же пьяные разговоры о том, какое оно будет, то самое лучшее будущее… Всё это настолько увлекло посадского парня, что для него стало настоящим шоком когда неделю назад, его вызвали в ректорат и вручили на руки уведомления об отчислении в связи с неуспеваемостью, а так же о выселении из общежития.

Благо, что старшие товарищи из движения, не нарушили своего слова и действительно помогли Федоту в трудную минуту. И пусть, теперь он жил в небольшой однокомнатной квартире на самом дне, где помимо него ютилось ещё девять активистов младшего ранга, то были уже мелочи, потому как он мог продолжать свою борьбу, да и прекрасная Люся всё так же ему благоволила, не смотря на изменившийся статус.

Впрочем, всё это привело в результате сегодня на эту самую скамейку… В груди у него, боязливо трепетало не такое не такое уж и пылкое в этот момент сердце, а сам он в некой прострации смотрел на два перевязанных бечёвкой вощёных бумажных свёртка, лежавших у него на коленях, которые судорожно сжимали его дрожащие вспотевшие руки.

То были две алхимические бомбы с роторное-эллектрическим запалом, которые сегодня утром вручил ему Центурион их ячейки, со словами, что время для настоящей борьбы наконец-то наступило! И его заданием было подорвать их на одной из прогулочных «Сахарных» улочек четвёртого уровня, неподалёку от Десятого Армейского Кадетского Корпуса. В этом месте, будущие офицеры обычно устраивали свидания с девушками, да и вообще обычно днём и вечером крутилось множество зажиточного народа. Который из-за своего высокого социального статуса, даже будучи простецами, в Полисе обладал множеством «привилегий», а потому рассматривался движением Правошинельников не как возможные союзники, а как потенциальные враги и реакционеры.

Впрочем не кровь и жертвы не пугали молодого человека. Во всяком случае, он хотел бы так думать… Федот не был дураком и понимал, что не запачкав руки — революцию не совершить. Однако, пусть он даже, как и все, бил себя кулаком в грудь на собрании четыре дня назад, вызываясь добровольцем мстить за погибшего от рук «Кремлёвских собак» Московского Легата движения… Он всё же в тайне надеялся на то, что исполнителем в итоге станет кто-нибудь другой. И был шокирован, когда центурион выбрал именно его, да ещё и так скоро!

Вновь тяжело вздохнув, Федот, посмотрел на небо через световое окно пятого уровня, примерно прикинул сколько сейчас времени и собравшись с мужеством, твёрдо кивнул сам себе, мысленно сказав: «Пора!» После чего встал, чуть не упав на вдруг ставших ватными ногах, но всё-же выправился и медленно зашагал в сторону улицы Академика Зойге. Именно на ней располагалась «Сахарная» урочка полная кафэшек и магазинчиков со всякими сладостями, где он и должен был начать свою борьбу.

Даже несмотря на непогоду, народу здесь было очень много. Те же кадеты и молоденькие барышни с лёгкими зонтиками, мамаши с детишками в непромокаемых плащах, но бомбист старался не воспринимать окружающих как «людей». В в Полисе Варшава, где так же существовало и было очень сильно движение, Правошинельников, существовало такое слово «Бидло» обозначавшее как крупный рогатый скот разводимый в окрестных хуторах, так и двуногий… Ведь пусть рабства у варшавцев официально не существовало, но по закону касалось это только разумных людей. А за таковых в том Полисе считали только тех, за кого могли поручиться другие свободные люди. Во всех остальных случаях, невольников записывали как «лысых бибизян «такой-то» масти». И каждый уважающий себя пан как одарённый так и нет, в обязательном порядке содержал от двух до трёх таких вот «питомцев»!

Именно это самое «бидло», серую неразумную массу, удовлетворяющую свои инизменные потребности и не понимающую, что он и его товарищи борются за их счастье, Федот и видел сейчас перед собой. А потому, более не рефлексируя, парень дёрнул одно за другим кольца, вырывая из под обёрточной бумаги недлинные металлические тросики и заорав что было мочи: «Вива Социалисмум Примум!» Быстро швырнул оба свётка.

Один упал точно на летнюю веранду какого-то кафе, где за столиками под широкими зонтами сидело довольно много курсантов с девицами, суда судя по форме на некоторых, они были из того же самого института, что и его благословенная, прекрасная Люся. А другой, разбив большую витрину, влетел в магазинчик парижских сладостей, где так же было довольно много посетителей. Раздались испуганные крики…

Не обращая более ни на что внимания и мысленно молясь о том, чтобы поблизости не было поганых чародеев, бомбист развернулся на каблуках и что было мочи побежал прочь на бульвар, где отдыхал до того как совершить сво чёрное дело. За ним располагался небольшой городской платформенный парк. В и в нём как рассказал ему Центурион, имелся тайный лаз ведущий под платформу. Ну а о том, как укрыться от преследователей в межплатформенных камуникациях, так, чтобы нормальные люди его не нашли Федот знал и без подсказок сверху.

И именно в этот момент, парень вдруг понял, что мандражируя перед делом, он совершенно забыл проверить свой путь отступления. Так что, куда бежать и где найти спасительный лаз, знал только со слов своего начальника и сейчас, понятия не имел, сумеет ли он быстро его обнаружить! И именно в этот момент, сзади, громыхнули два мощных взрыва, породив новую волну криков, смешанных с воплями раненных и стонами умирающих.

Однако бомбиста это уже не волновало. Не имея практически никакой физической подготовки, он бежал сейчас так быстро как мог, спасая свою шкуру и очень надеялся, что встречные, примут его просто за ещё одну жертву терракта, сейчас спасающуюся от взрыва. Хлопнуло два раздельных выстрела из пулевика и за спиной, едва не задев, резко свернувшего за угол Федота, просвистели пули.

— Врёшь! Сука! Не уйдёшь, — услышал он сбоку от себя яростный вопль, и оглянувшись, увидел быстро нагоняющего его довольно здорового парня в кадетской форме.

А в следующий момент тот вдруг ускорился и как показалось Фёдору, прыгнул, что бы схватить его. Взвизгнув, не задумываясь над тем что делает, Федот как мог резво отпрыгнул в сторону и побежал ещё быстрее, только чтобы повернув голову, понять, что он выскочил на проезжую полосу и увидеть перед собой высокий бампер бешено мчавшегося прямо на него дорогого паровика. Фары и решётка воздухозаборника которого, показались в этот момент посадскому парню жуткой улыбкой неведомого, но очень страшного монстра.