Евгения Федорова - Жертвы времени (СИ)

— Северный! — зло бросил я. — Ну скажи же, ведь у вас было это время! Ты видел пещеры под горами, полные жизни, так ты сказал? В другом мире, да? Как ты мог оставить попытки? Или, быть может, все это обман, и стену просто невозможно защитить? Рано или поздно она обрушится так, как рушились стены до нее? Северный, это и есть правда?

— Я попыток не оставлял, — сухо, выделяя каждое слово, сказал маг. — Я искал. И я нашел того, кто отдаст границе между мирами свое время, того, кто способен не только разрушать стены, но и созидать их…

— Почему ты не сказал мне раньше? — взорвался я.

— Потому что мы опоздали. Я многие годы искал того, кто подошел бы для этой жертвы, кто смог бы отдать себя стене, и лишь благодаря Шиве мне это удалось.

— Фантом в Храме сказал, что я такой не один, — возразил я, будто пытаясь поймать мага дня на лжи.

— Не один, но вас не так уж и много, — согласился Северный. — Нет, не каждый выживший после смерти, отнюдь. И с тем, как я подбирался к тебе подобным, их уничтожали случайности. Будто мир сам… или чей-то злой умысел…

— Это мог быть Шива, — подсказал я.

— Нет, — казалось, маг дня сейчас угаснет. Голос его стал глухим, едва слышным, он прикрыл глаза: — Я подозревал его, не скрою. Но это было бы просто глупо, а Шива не глупец. И к тебе, Демиан, я приставил его, чтобы увериться в том или ином, а вышло, что сделал лучший выбор, будто пытался обмануть сам ход событий. Я не приближался к тебе, послал Мастера…

— А потом? — у меня пересохло в глотке, голос показался хриплым.

— А потом было поздно, — резко ответил Мастер.

— Почему ты не позвал мня, когда все началось? Почему не предупредил?

— Спроси дракона, и ты услышишь ответ, — он помедлил. — Везде появились фантомы, их прикосновение разбило наше равновесие. Мы были не готовы..

— Не готовы к чему?

Северный отстранился от стола, глубоко вздохнул:

— Отдать свое время, Демиан. Не всякий может поступить так, и дело не в желании. Ты понимаешь, как это сделать? Хотя бы сейчас понимаешь?

Я наиграно уверенно кивнул, для меня это значило «отдать жизнь».

— Так и есть, — печально согласился Мастер, — придется попросить Шиву, он рядом?

— Где-то здесь, — кивнул Северный. Я смотрел на них удивленно, и тогда маг дня сказал: — Тебе это не понравится, Демиан, может быть даже больше, чем входящее в плоть острие. И уж точно это не понравится Мраку. Но и ты должен простить нас за это вмешательство. Когда придет срок уходить, ты должен будешь попытаться, если все еще хочешь что-то сделать. И мне кажется, это будет в твоих силах…

Я нахмурился, когда в комнату вошел фантом. Он лишь взглянул на серьезные лица собравшихся здесь людей, прочел мое удивление и покачал головой:

— Северный? — попросил он печально. — Не заставляй меня это делать, ты же знаешь, что я не могу.

— Ты единственный, кто можешь и сделает, — проворчал Мастер недружелюбно. — Драконы, вот уж кто никогда не пойдет на подобное! Я хочу быть уверенным, что Демиан поймет, что искать, так что уж постарайся…

— Не хочешь марать руки, Мастер? — как-то непонятно пробормотал фантом. — Демиан, тебе придется извиниться за меня перед Мраком, и тебе придется ощутить это, иначе они не остановятся…

Шива не смотрел на меня, когда протянул руку, ожидая, что я возьмусь за его ладонь. Было понятно, что он сделает сейчас со мной нечто дурное, что может возмутить дракона, но отступать было некуда.

Мрак, так надо, я делаю это по собственной воле.

Калороне отвернулся. Почувствовав, как дрогнули пальцы, я протянул руку… и ощутил, как утекает мое время. Будто песок ссыпался с ладони. Крупицы жизни уходят, схожие с песчинками, пересыпающимися в часах. Всего лишь один стук сердца.

Фантом отпустил меня, передернул плечами и так же, не ответив на прямой, удивленный взгляд, вышел из комнаты.

Я знал! Я всегда знал, что оно внутри меня, это ощущение бытия, нерушимое, бесконечное, дающее утром встать и не торопясь позавтракать, не обращая внимания на ушедшие мгновения, а вечером маяться от скуки. Чувство плавности течения. Чувство жизни. Но не сама жизнь. Не так.

— Ты не поймешь, — глухо сказал Северный, наблюдая за выражением моего лица. — Да и не нужно. Эта магия — проклятье Вселенной, подобные умения запретны и не доступны никому, но я надеюсь, ты запомнишь хотя бы отголосок этого чувства. Когда придет время отступать, постарайся отыскать его в себе, быть может, это сделает стену крепче. Твое время — время смерти, и если оно останется на границе мира, у фантомов пропадет всякое желание даже приближаться к ней.

— А вас не пугает, что вы хотите рискнуть еще одним миром? Там ведь тоже живут люди, у них есть прошлое, и они надеются, что у них будет будущее. Вы хотите всех их убить, как убили этот мир?

— У тебя нет права говорить так, — резко и очень спокойно отрезал Северный.

— За что? За что вы хотите погубить еще один мир? Вы пришли за тем, чтобы я сказал свое слово.

— Так предложи решение, — Калороне аккуратно сложил руки на коленях. — Хочешь остаться здесь, подвергаясь вечной травле? Хочешь создать из этого мира форпост? Я слеп, потому люди перестали быть для меня загадкой. Ты хочешь предложить ничего не делать? А теперь послушай о том, что будет.

Если мы остаемся здесь и попытаемся обороняться, первым погибаешь ты, но я знаю, ты к такому готов. Рано или поздно мы все умрем, а фантомы останутся полноправными хозяевами этого мира. Поверь мне, им будет мало. Они ринутся дальше, и их уже некому будет остановить. Маги всегда жили на границе времени, таково было их предназначение. Наша смерть сейчас будет приговором всему.

Молчание. Тягостное, долгое, будто тишина позволит мне переосмыслить все. Но тишина, как и все эти слова — пусты. В них нет поступков, в них безнадежность.

— Ты сегодня остановил их, — снова заговорил гончар. Похоже, лишь он один сейчас был способен говорить. — Фантомы нашли способ добраться до нас, но нам повезло, что на обрыве оказался ты.

Слова сорвались с моих губ еще прежде, чем я успел подумать или осознать, что говорю:

— Я всего лишь перенаправил ветер, и драконы благодарили меня. Я слышал голос каждого.

Встревожено, маги переглянулись.

— Нам придется вторгаться в мир, где мы не имеем права существовать, — продолжал я. — Понимаю это, но принять не могу. Я бы с легкостью отдал свою жизнь, если бы это могло что-то изменить. Неужели вы думаете, что так будет до бесконечности? Успевают ли миры рождаться, не придем ли мы когда-нибудь к стене и не обнаружим за ней пустоту не рожденной Вселенной?