Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии (авторская версия)

И тут у меня, наконец, появились союзники.

– Все-таки у тебя какие-то дикие представления об эльфах, – обронил Алый, словно между прочим.

– И уши наши тебе явно покоя не дают, – поддержал светлого сидящий рядом с ним Машка.

– Да ладно вам! – Том подал голос с последней парты, – Ведь сами вчера видели, какие у них там эльфы, – и тут же многозначительно добавил. – Без жалости не взглянешь!

Я даже обиделся слегка. Чем это им наши эльфы из 'Властелина колец' не понравились? Приличные такие эльфы. Все на лицо светлые, как один. Поэтому я и вопросил у Рутберга с ехидцей, совсем забыв про пыхтящего от возмущения отца семейства Визария.

– Ты их за отсутствие повышенной длинноухости, что ли, пожалеть решил?

– И кто теперь превращает все в балаган и фарс? – негодуя, вопросил у нас всех папа Лии.

Мы все уставились на него так, словно и думать забыли о том, что он все еще тут, с нами. И именно в этот момент неожиданно хихикнула Лия и тут же закрыла рот ладошкой. Но её глаза, что были обращены к отцу, смеялись. Гордый родитель уставился на юную дочурку так, словно первый раз в жизни увидел. Поэтому, пока они вдвоем были заняты друг другом, я все же решил под шумок дожать Кара.

– Так что произошло, что ты решил позволить вашим отношениям двигаться в самом правильном направлении? – поинтересовался у темного я.

И вот тут встала Иля. Изящно так встала, по-темному. Папочка-эльф в миг про дочурку думать забыл. Наша великолепная Владычица полностью завладела его вниманием. Правда, отвечая на вопрос, изначально адресованный Кару, она смотрела только на меня, подчеркнуто игнорируя отца-скандалиста.

– Я официально разрешила ему делать свой выбор самому.

– За то, что он будет тебе подсуживать на предстоящем матче? – тут же отреагировал я с дальним прицелом.

Разумеется, у всех моих колокольчиков без исключения вытянулись лица. Конечно, они ведь тут все такие благородные, что мне, с циничностью нашего мира, порой делается страшно и неуютно. Они кажутся мне идеальными, а я рядом с ними так – отрыжка маленькой вселенной, которой правят лишь деньги и похоть. Не всегда, но чаще всего. Кто с этим поспорит?

– Андрей! – общее мнение выразил Ир, укоризненно вскрикнувший у меня за спиной. Пришлось повиниться, правда, и этими моими словами ребята остались недовольны.

– Я же по себе сужу, – просто сказал я.

– По себе?! – а вот это вскочила уже Ира, точнее Ника, но кто об этом знает?

Пришлось пожать плечами.

– У нас там, где замешано соперничество, частенько ведется грязная игра.

– Не учи детей плохому, – строго потребовал Ир, обходя стол и становясь справа от меня, в то время как папа-эльф все еще переминался с ноги на ногу слева.

Пришлось снова пожать плечами.

– Кто-то мне еще неделю назад утверждал, что они уже не дети.

– И все равно! – встряла Гарри. Они с Улькой смотрели на меня одинаково возмущенно, – Ты не такой, – зардевшись, сообщила всем наша крылатая.

Насмешливо фыркнув, я попытался всем своим видом показать, что наоборот, именно такой, но быстро спохватился. Вроде как получалось, что я тем самым на комплименты напрашиваюсь, поэтому я поспешил в очередной раз сменить тему и решительно повернулся в сторону недовольного родителя. Тот взирал на меня с неприкрытым изумлением. Интересно, что из всего услышанного удивило его больше всего?

– Ну что, – спросил я эльфа, – вернемся к вопросу об отчислении?

Его брови тут же сошлись на переносице домиком. Забавный мужик, ушастик тот еще, но явно взрослый. На лицах моих колокольчиков, не важно, светлые они там или темные, все еще присутствует некая детскость. Коммандос, по-моему, в большинстве своем из той категории лю… эльфов, которые до скончания века остаются мальчишками. Поэтому мне было так легко перетянуть их на свою сторону. А вот папа Лии, имя которого я, конечно, читал в личном деле, но, убей Бог, сейчас никогда бы не вспомнил, выглядел на фоне виденных мной ранее представителей ушастого народа заматеревшим и, как я уже сказал, взрослым. Это сразу бросалось в глаза. А еще он был рыжим. Но без веснушек, как и Лия. Только глаза у него были голубыми, в то время как наша юная Вейла была зеленоглазой. И все-таки, внимательно рассмотрев её папочку, я пришел к выводу, что маминых черт в Лии больше. Не знаю, почему. Просто так подумал, хотя матери семейства я еще не видел.

– Угомонились? – прошипел в нашу с Иром сторону грозный эльф. – Теперь можем поговорить нормально?

– Если продолжите шипеть и кипятиться, как чайник, не-а. Не сможем, – легкомысленно сообщил я.

Эльф скрипнул зубами, и на этом его терпение, похоже, кончилось. Матерная фраза была короткой, но прозвучала очень емко. Вот только мне от его волшебства было ни тепло, ни холодно. На этой высокой ноте эльф спал с лица, когда обнаружил, что его магия на меня не действует, и тут же перевел взгляд на стоящего рядом со мной Ира.

– Андрей наш новый психолог, – пояснил тот с подчеркнуто вежливой улыбкой.

– И уже такое себе позволяет? – с неподдельным удивлением выдохнул в ответ взрослый эльф.

– Ир, – заканючил я. – Может быть, ты нас, наконец, познакомишь?

– Лучше я, – не дав мерцающему сказать ни слова, вызвалась Лия.

Вышла из-за парты и приблизилась к нам с Иром.

– Отец, познакомься. Андрей Игоревич Рахманин – наш классный руководитель, – пропела эльфийка, всячески демонстрируя, что грозное сопение папочки ей нипочем. Действительно, о каком отце может быть речь, когда в жизни появился мужчина, свой, собственный, да к тому же еще и любимый, – А это – мой папа, – обращаясь уже ко мне, обронила наша зеленоокая эльфийка. 'Ура, я, наконец-то, услышу его имя' – пронеслось у меня в голове, и я услышал. – Лукерель Акикай Таинственный.

И почему мне вдруг сделалось так смешно? Разумеется, все три эльфа (считая Ира в мерцании) посмотрели на меня, как на больного. А я все силился справиться с лицом, но безрезультатно. Смех так и норовил прорваться. Хотя, что может быть самобытнее старинного русского женского имени Лукерья или памятного имечки серого человека из рассказа 'Шинель', входящего в обязательную школьную программу, – Акакий? Я больной, да?

Самое удивительное, что первым догадался о причине моей веселости Алый. Вот никогда бы не подумал. Но, судя по всему, нашему светлому зазнайке тесное общение с темными на пользу идет.

– Хочешь сказать, что уже сейчас придумал, как будешь его называть? – протянул он со всевозрастающим подозрением.

Я как-то совсем истерично хихикнул, не иначе как от переизбытка чувств, и кивнул.

– Что значит, называть? – эльф спросил это на удивление мирно. Похоже, свой диагноз всем нам он уже поставил. И сил спорить и злиться на блаженных у бедолаги уже не осталось. Это он зря. Мы ведь с колокольчиками кого угодно довести можем, если этот кто-то против нас ласты навострит.