Нил Гейман - Американские боги

— Ну, положим. А как насчет Одина? Он умер. Во время мирных переговоров. Эти сраные ублюдки его убили. Он умер. Я знаю, что такое смерть. Никто и никогда не сможет обмануть меня там, где дело касается смерти.

Кто-то выкрикнул:

— А ты вообще — кто такой?

— Я — его сын. Я был его сыном.

Один из новых богов — Тень подумал, что тот почти наверняка связан с наркотиками, судя по тому, как он улыбался и переливался всеми цветами радуги, тоже подал голос:

— Но мистер Мирр сказал…

— Не было никакого мистер Мирра. И никогда не существовало. Это был всего-навсего очередной ублюдок, из вашей же братии, который пытался поживиться за счет созданного его же руками хаоса.

Они ему поверили: он видел это по обиде, которая зажглась у них в глазах.

Тень покачал головой.

— Знаете, что я вам скажу, — сказал он. — По мне так лучше быть человеком, чем богом. Нам не требуется, чтобы хоть кто-то в нас верил. Мы и так живем себе — и умираем. По крайней мере, на это мы способны.

И воцарилась тишина, на всей этой огромной площадке.

А затем, с оглушительным треском, та молния, что застыла посреди этого темного неба, ударила в вершину горы, и арена погрузилась во тьму.

Они светились в темноте, многие из тех, кто собрался здесь драться.

Может быть, сейчас они начнут спорить со мной, подумал Тень. Или нападут и попытаются меня убить. Он ждал от них хоть какого-то ответа.

И вдруг до него дошло, что огоньки разбредаются. Боги начали покидать это место, и сначала то были единицы, потом десятки, а потом уже и сотни.

Паук размером с ротвейлера тяжелой трусцой подбежал к нему на семи ногах: собранные в созвездие на голове глаза горели тихим ровным светом.

Тень поудобнее распределил вес с ноги на ногу и изготовился к драке, хотя к горлу тут же подкатила непонятная и неприятная истома.

Но когда паук подошел поближе и заговорил, голос у него оказался голосом мистера Нанси:

— Неплохой ты выдал номер. Я горжусь тобой. Хорошее представление ты нам устроил, молодой человек.

— Спасибо, — поблагодарил его Тень.

— Надо бы переправить тебя обратно. Если пробудешь в этом месте слишком долго, мозги можешь вывихнуть, — и он положил густо поросшую коричневыми волосками паучью лапу Тени на плечо…

…и откашлялся мистер Нанси уже во Дворе Знамен Семи Штатов. Его правая рука лежала на плече у Тени. Дождь перестал. Левая рука мистера Нанси плетью висела вдоль туловища, с ней явно было что-то не так. Тень спросил, не опасно ли это.

— Да я крепок, как старые гвозди, — ответил мистер Нанси. — И даже еще того крепче.

Впрочем, голос у него был не слишком бодрый. Голос был как у старого человека, который изо всех своих сил старается вытерпеть боль.

Их были здесь десятки: они стояли и сидели, кто на скамейках, а кто и прямо на земле. Некоторые, судя по всему, были ранены, причем весьма серьезно.

Тень услышал в небе тарахтящий звук, быстро приближавшийся с юга. Он посмотрел на мистера Нанси:

— Вертолеты?

Мистер Нанси кивнул.

— Ты на этот счет не беспокойся. Уже смысла никакого нет беспокоиться. Они просто уберут тут все, что не относится к экспозиции, и свалят отсюда.

— А, понял.

Тень подумал: кое-что из того, что никак не относится к экспозиции, мне бы хорошо повидать еще до того, как начнется зачистка. Он позаимствовал фонарик у какого-то седовласого господина, который был похож на вышедшего в отставку телеведущего, и отправился на поиски.

Лору он нашел лежащей на полу в боковом гроте, рядом с диорамой, где гномы, только что расставшиеся с Белоснежкой, бойко шагали на свою горняцкую работу. Пол под ней был мокрым от крови. Она лежала на боку, в той же позе, в которой, судя по всему, Локи оставил ее, когда ему, наконец, удалось извлечь копье из них обоих.

Одну руку Лора прижала к груди. Вид у нее был уязвимый и хрупкий. И еще она была совсем мертвая, но, с другой стороны, как раз к этому Тень уже начал привыкать.

Тень присел на корточки, положил руку ей на лицо и позвал по имени. Она открыла глаза, подняла голову и повернула ее, медленно-медленно, пока не встретилась с ним глазами.

— Привет, бобик, — сказала она. Голос был еле слышный.

— Здравствуй, Лора. Что здесь было?

— Ничего особенного, — сказала она. — Так, фигня всякая. Они победили?

— Они еще не успели сцепиться всерьез. Я остановил битву.

— Умница ты у меня, бобик, — сказала она. — Этот человек, мистер Мирр, он сказал, что собирается проткнуть тебе палкой глаз. Он мне совсем не понравился.

— Он мертв. Ты убила его, хорошая моя.

Она кивнула. А потом сказала:

— А вот это хорошо.

Она закрыла глаза. Тень отыскал на ощупь ее ледяную руку и сжал в своей. Через некоторое время глаза у нее снова открылись.

— А ты придумал, как вернуть меня из мертвецов к нормальной жизни? — спросила она.

— Вроде да, — сказал он. — По крайней мере, один такой способ я знаю.

— И это тоже хорошо, — проговорила она и сжала его пальцы своими, холодными как лед. А потом продолжила: — А если наоборот? Такое ты тоже знаешь как сделать?

— Наоборот?

— Да, — прошептала она. — Мне кажется, теперь я и это уже заслужила.

— Я не хочу этого делать.

Она ничего не сказала. Она просто лежала и ждала.

Тень сказал:

— Ладно.

А потом вынул свою руку из ее руки, и дотронулся до ее шеи.

Она сказала:

— Вот и ты, мой муж, — и произнесла она эти слова с гордостью.

— Я люблю тебя, хорошая моя, — сказал Тень.

— Я люблю тебя, бобик, — прошептала она.

Он подцепил пальцами золотую цепочку, что висела у нее на шее, ухватился покрепче и дернул, и цепочка порвалась. И тогда он зажал между большим и указательным пальцами золотую монету, подул на нее и раскрыл ладонь.

Монета исчезла.

Глаза у нее по-прежнему были открыты, но уже не двигались.

Он наклонился и поцеловал ее, осторожно и нежно, в холодную щеку, и она не ответила ему. Он и не ждал, что она ответит. И тогда он встал и вышел из пещеры, чтобы посмотреть, как наступает ночь.

Небо расчистилось. Воздух был свежим и терпким, и пах весной. Завтра наверняка будет просто сказочный день, подумал он.

Часть 4

Эпилог

О чем молчат мертвые

Глава девятнадцатая

Самый лучший способ описать историю — это рассказать ее еще раз. Понимаете? Описать историю так, чтобы ты сам ее понял или чтобы поняли другие, можно только пересказав ее заново. Пусть это греза, но только так можно восстановить равновесие. Чем подробнее карта, тем больше она похожа на реальную местность. А самая подробная из всех возможных карт — это и есть сама местность, и в этом отношении она предельно точна и абсолютно бессмысленна.