Яна Ильинская - Илония

– Я не хотел этого, вы сами вынудили меня.

– К чему? Чтобы ты выкрикнул эти слова? Честно говоря, не знаю, почему они меня так задели. Ведь мне их говорят довольно часто. Возможно потому, что я не понимаю тебя. Не понимаю причины твоей ненависти. Ты знаешь, я прекратил выяснять это, надеясь, что ты сам во всем разберешься. Я же вижу, ты наблюдателен и умен. Ты умеешь слушать и отвечать. Мне казалось, ты понимаешь меня. Я редко ошибаюсь в людях. Неужели ты так искусно притворяешься?

– Вы не можете отрицать того, что вас боятся, - ушел от ответа Иллара.

– Меня не только боятся, но и уважают.

– Да, - согласился Иллар, - Но - добавил он глухо, - вы поломали жизнь самому близкому мне человеку.

– Тогда ты имеешь право ненавидеть меня, - сразу согласился Интар. - Все возможно. Возможно, я своими действиями, своими поступками, своими приказами и причинил кому-то горе. В таком случае я должен знать об этом. И чтобы не допустить этого в последующих своих действиях, и чтобы попросту, если это возможно, возместить ущерб.

– Это невозможно. Только я могу исправить это, - чуть не сорвался на крик Иллар.

– Пусть будет так, - как ни в чем не бывало, продолжил Интар, - Но тебе не кажется, - добавил он настолько равнодушным голосом, что Иллару сделалось не по себе, - что ты должен хотя бы выслушать и другую сторону?

После этого Интар легко поднялся, неторопливо разделся и с разбегу кинулся в воду. Несколько раз нырнув, подбадривая себя негромкими возгласами, ибо вода была далеко не летняя из-за стоявшей последнее время плохой погоды, он вышел на берег и подсел к огню, подбросив в него еще несколько охапок хвороста. Костер весело затрещал, и пламя ярко озарило их поляну. И тут Иллар впервые заметил то, чего никогда раньше не мог увидать - обнаженную спину своего отца, покрытую старыми шрамами. Шрамами не от ударов меча, не рубящими ранами, полученными в сражениях и украшающими каждого воина, а красными рубцами поперек спины, следами кнута или плети.

– Ваш… ваш… отец тоже бил вас?.. - представить себе Корна, отдающего такой приказ - было невозможно, но именно эти слова непроизвольно вырвались у потрясенного Иллара, ибо иное просто не приходило ему в голову.

– Нет, - Интар ответил как-то неторопливо и грустно, даже не поворачиваясь к своему оруженосцу, - это память о моем путешествии, о том, как я встретил свою невесту…

– Расскажите, - Интар непроизвольно подался вперед, не сводя глаз со старых рубцов.

Пламя костра затухало, и с ним же сглаживались полосы, превращая спину Интара в одно темное пятно.

– Зачем? - голос Интара обрел прежнее спокойствие и невозмутимость. Он натянул на еще мокрое тело рубашку и опять бросил в костер хворосту. - Утолить твое любопытство?

– Но это могло бы… - Иллар нерешительно запнулся.

– Что? Изменить твое мнение обо мне? Извини, парень, но это мое личное дело, и воспоминания причиняют слишком большую боль, я не желаю говорить об этом. К тому же я предупреждал, что не буду специально для тебя казаться хорошим, а мой рассказ ты можешь воспринять именно так.

Иллар опустил голову.

– Простите, я не должен был…

– Я рад, что мы поняли друг друга.

"Нет, не поняли", - эта мысль мучила Иллара до самого возвращения в замок, а потом вообще не отпускала его.

Глава 8.

"Нет, не поняли, это не любопытство, - думал Иллар, ожидая принца в его кабинете, - я должен узнать, что тогда произошло, но узнать правду. Не от него, от мамы. Я не должен был спрашивать у него, у меня вырвалось… Что же тогда произошло? Стенли знает и Тарлин… Или они знают только то, что рассказал им их дядя. А мне нужна правда. Только мама может мне сказать". А как расспросить леди Лайну, если он не должен даже показываться ей на глаза, не говоря уже о том, чтобы о чем-то заговорить с ней.

Иллар достал листок и карандаш. Рука привычно провела первую линию. Сначала волосы, потом глаза. Он рисовал привычно, почти не задумываясь. И мама опять получилась, как и раньше, юной и веселой. Не такой как сейчас, усталой и печальной.

Он рисовал, полностью отдавшись этому делу, как вдруг у него над головой раздался голосок:

– Ой, какая мамочка красивая.

Над ним стояла Овета и не сводила сияющих глаз с рисунка в руках Иллара.

– Ты…вы… как… тут… ок..к..казалась, - от неожиданности и волнения Иллар стал заикаться. - Вам нельзя тут находиться, - к нему, наконец, начал возвращаться голос.

Девочка удивленно посмотрела на него.

– Почему нельзя? Это же моего папы кабинет. Я всегда сюда прихожу. Он мне разрешает. Я хотела взять его книжку с картинками.

Овета живо пододвинула один из стульев к книжному шкафу и вытащила книгу. Иллар взглянул на название: "Карты местностей Илонии".

– Вы одна пришли, кто теперь проводит вас обратно?

– Меня няня в коридоре ждет.

– Она не должна была впускать вас.

– Но почему?

– Потому что тут теперь живу я.

Девочка подумала.

– Да, правда, - обрадовалась она, вспомнив что-то, - но мы думали, что ты с папой.

– Ну, а теперь все, уходите отсюда.

– А можно я на маму посмотрю?

– Если ваша няня зайдет, будет крику на весь замок.

– Нет, не зайдет, она боится в папин кабинет заходить. Ну дай мне, пожалуйста, еще посмотреть.

– О боги, смотрите быстрей и уходите.

– Но я не хочу уходить. А ты мне подаришь мамочку? А себе ты еще нарисуешь…

– Леди Овета, вы разве не знаете, что вам запрещено подходить ко мне близко? - пытаясь образумить девочку, Иллар придал своему голосу грозность и суровость.

– Да, но ведь ты не злой. Ты ни разу не обидел меня. И ты рисуешь маму. Разве может злой человек рисовать маму?!

В ее голосе было столько непосредственного удивления, что Иллару внезапно стало стыдно.

– Ну, вообще-то я злой, - в его словах было недоумение, но никак не злость.

Овета это моментально уловила.

– Ты просто грустный и печальный, - сделала свой вывод она и опять жалобно попросила, - подари мне, пожалуйста, мамочку, ладно?

– Я не могу, у вас спросят, откуда он?

– Ну и что? Это разве плохо, что ты рисуешь мамочку?!

– Нет, плохо, что вы подходили ко мне близко.

– Тогда я не буду говорить, что это нарисовал ты. Знаешь что? Я спрячу его и никому-никому не покажу. Я обещаю тебе.

– Хорошо, - не зная, как поскорей выпроводить ее, ответил Иллар, - я дарю вам его, леди Овета, но сейчас вы должны уходить. Мне тоже запрещено подходить к вам и мне сильно попадет, если вас увидят рядом со мной.

Это возымело действие. Овета ойкнула, схватила свою книгу, быстренько положила в нее портрет леди Лайны и выскользнула за дверь.