Тамара Воронина - Странница

— Рош Винор, человек, глаза серые, волосы с проседью, стриженые, особая примета — шрам на виске, лук и стрелы, кинжал… Менестрель? Менестрель — это хорошо.

— Делиена Светлая, человек, глаза серые, волосы русые, особых… Светлая? О, Светлая! Пути привели тебя к нам? Рад приветствовать, Ищущая. Эти мужчины — твои спутники? Так бы и сказала сразу, а то в очереди стояла, ну зачем же… Ты утомлена. Хочешь, вас довезут до гостиницы? Я вызову экипаж.

— Не стоит, — отказалась Лена. — Мы доберемся пешком. Могу я попросить вас пока не говорить и нашем прибытии?

Они, конечно, пообещали, а она, конечно, не поверила. Через два часа полгорода будет знать о высоком визите. А так хочется сначала помыться от души, переодеться в чистое, причесаться как следует, а уж потом являть собой…

Гостиницу они выбрали среднюю, не убогую, не роскошную, довольно большую, чистую, сняли две смежные комнаты — о чудо! с ванной! с водопроводом! с горячей водой из крана — хотя, конечно, только через полчаса, пока эта вода нагревалась где-то в подвале… Выйдя из маленькой ванной, Лена с чувством сказала:

— Вот что такое счастье!

Пока мужчины перемылись, у нее подсохли волосы, приобрели пристойный вид руки. Шут уже успел отдать всю их одежду в стирку и чистку, но озабоченно признал, что гардероб подновить придется, а главное, обувь, потому что у Лены сапоги скоро развалятся: мягкие — это в городе по мостовым хорошо, а по горам…

Она вспомнила Маркусовы лапти, в которых предстала перед Владыкой. Она попыталась посмотреть на себя тогдашнюю его глазами. Увидеть этакое нечесаное чучело, с ободранной коленкой и в привязанных обрывками тряпок к щиколоткам башмакам из коры и травы, с потрескавшимися руками, обломанными грязными ногтями и все-таки захотеть лечь с ней в постель — это очень надо было хотеть жить. Впрочем, похоже, маги умеют командовать своим телом, вряд ли Лиасс прямо уж возжелал ее… Впрочем, в его состоянии ходячего трупа вообще было затруднительно возжелать хоть кого-то. Какой же он был холодный тогда…

— Так жрать хочется, — мечтательно сообщил Маркус. — Супа горячего, жаркого и пирог побольше… И хорошего вина… Как у нас с деньгами? Портовые города дороги.

— У нас с деньгами хорошо, — отчитался шут. — На ужин точно хватит. Даже с пирогом. Интересно, а тут подают этих… ну, раки такие здоровые морские? Помните, ели там, где я море впервые увидел?

— Должны, — пожал плечами Маркус, бдительно разглядывая себя в зеркало: тщательно ли побрился? — Милит, иди вынимай дядюшку из ванны, пока мы тут с голоду не умерли. А я схожу проверю, как там устроили нашего зверя.

— Болтанешь про мою светлость, мало не покажется, — предупредила Лена. — Я хоть поесть нормально хочу.

Маркус захихикал, прицепил к поясу меч — боязно было оставлять дорогой клинок — и отправился на разведку. Насколько Лена его знала, он закажет и ужин, причем учтет вкусы всех, даже эльфов. Конечно, мужчины были всеядны, однако свое слабости имели, и уж на десерт непременно будет что-нибудь очень сладкое.

Лена не хотела суп, но унюхав запах из кастрюли, тоже съела тарелку — это было нечто. На второе подали затейливым образом приготовленную рыбу, нечто вкусное из крабового мяса, жареные водоросли, напомнившие баклажаны в остром соусе, потом внушительный пирог с яблоками и что-то вроде суфле. К ним никто не приставал, никто не косился. Может, сюда слух о Светлой не дошел, да и одета Лена была в свой серый костюмчик, к которому все-таки приколола Лиассов цветок. Хорошо, юбка в поясе была просторной… до ужина.

В меньшей комнате была одна кровать, но большая, в большей — всего две, но расторопные слуги притащили две складные, и зря старались, потому что шут, конечно, пришел к ней и плотно закрыл дверь, чтобы Лена не слышала пожелания и советы, несшиеся ему вслед. Мужики — они мужики и есть, все бы им шуточки на эту тему…

Город им понравился. Был он большой, просторный и разный: от грязнющих и вонючих улочек до прекрасных мощеных проспектов, от уличных торговок рыбой и пирожками до явственно дорогих магазинов на этих самых проспектах, от непритязательно — в серые штаны и серые же рубахи — одетых мужчин до супернарядных женщин, от пеших и конных до разномастных экипажей. Шумный, на первый взгляд бестолковый, а на самом деле очень строго организованный. Стражи было — как милиции в день города. В толпе были люди, эльфы и неведомо кто еще: столкнувшись в первый раз с гигантом на голову выше Милита, имевшим скорее морду, чем лицо, и скорее шерсть, чем волосы и бороду, Лена едва сдержала взвизг, а он снял шапку, поклонился и гулким басом сказал:

— Прошу прощения, уважаемая, я был небрежен. Могу ли я загладить свою вину, угостив тебя мороженым?

Мороженое — это было из прошлой жизни, поэтому Лена тут же забыла об испуге. Гигант смахивал на голливудского оборотня, а Голливуд — это несерьезно. Мороженое зато было вкусное, а эльфов и вовсе в восторг привело. И чего было визжать? Дракон куда больше не гуманоид, а ничего, привыкла…

Весь день они прошлялись по городу. Шут сделал вывод, что его псевдоменестрельские таланты тут не пригодятся, ну, разве что на ужин самому себе заработает, потому что из каждого трактира или ресторана (были тут и такие) доносился либо ясный голос певца, либо звуки музыки. Пару раз их останавливала стража, но интересовали их только Милит и Маркус — мечи производили впечатление. Собственно, узнав, что они охраняют даму, стража теряла всякий интерес: все верно, охранник и должен производить впечатление, тогда и даме мало что угрожает. Что дама топает пешком, что не кажется богачкой, их не удивляло. Привычные ко всяким чудачествам.

Денег у них было вполне достаточно даже для этого города, потому они немножко прибарахлились: мужчины обзавелись новыми рубашками, Милиту купили куртку, а то его рвань странно смотрелась по соседству с явно дорогим мечом. Куртку покупали в лавке, которую держал такой вот оборотень, потому что для человека и даже для эльфа Милит был слишком высок, а тут сошел за маленького. Куртка, правда, была кожаная, да на меховом подкладе — этакого Милит и не видел никогда, но признал, что тепло и удобно. Лене долго подбирали удобные сапожки, да не нашли, заказали по мерке сапожнику-эльфу.

В гостиницу они вернулись довольно поздно. Когда разбирали покупки, обнаружилась весьма симпатичная женская блузка. Мужчины старательно смотрели в разные стороны. Глазомер их не обманул: обновка пришлась Лене впору, да и нежный голубой цвет ей шел. И к костюму подходил.

Пока они ожидали ужин, слух их услаждал менестрель. Лене шут нравился больше, да и Милит, как ни странно, признал: