Роберт Ньюкомб - Пятая волшебница

— Да, подкрепиться нам не повредит, — сказал маг. — Если бы они хотели нас убить, то уже давным-давно сделали бы это.

— На этот раз ты прав, старик. — Сакку щелкнула пальцами, и рабы, все с тем же тупым, отсутствующим видом, подошли к столу. — Помогите им поесть, — приказала волшебница, указывая на лишенных возможности владеть руками пленников.

Сакку опустилась в кресло слева от Тристана, скрестила длинные ноги и положила их на столешницу, так что подошвы черных кожаных сапог оказались совсем рядом с принцем. От близости этой женщины у него мурашки побежали по коже; ее длинные шелковистые волосы издавали опьяняющий запах жасмина. Не сводя с Тристана пристального взгляда, она начала играть с рукоятью кнута, мягко скользя ею меж сомкнутыми в кружок пальцами левой руки.

— Знаешь, — произнесла она, — если ты согласишься подвергнуться заклинанию «фантомных страданий», я обещаю тебе вечное блаженство. Говорят, только волшебница может доставить мужчине истинное наслаждение. Подумай об этом. Ты и я, мы могли бы всегда быть вместе.

Принц перестал жевать и взглянул ей в глаза. «Такая прекрасная, — подумал он. — И такая отвратительная. Сколько мужчин страстно желали ее и поплатились жизнью за то, что исполняли все ее требования?» Тристан улыбнулся и насмешливо покачал головой — Боюсь, ты слишком много о себе возомнила. Волшебница резко вскочила с кресла и наотмашь ударила его в лицо, сбросив на пол.

— Очень скоро, Избранный, мы выясним, у кого проблемы с самооценкой, — прошипела она.

Затем прищурилась, и в тот же миг стол с креслами исчезли, а Виг и Гелдон вновь оказались в клетках, подвешенных в воздухе. Лежащий на полу принц повернул голову на звук открывающегося в полу проема, откуда доносилось шипение голодных виктаров.

— Поставь их в ряд на краю, — велела волшебница Шайлихе, указывая на рабов, и злобно добавила, обращаясь к Тристану: — Вставай! Подойди к госпоже Шайлихе.

Тот с трудом поднялся, подошел к проему и заглянул вниз. Его взгляду открылось омерзительное зрелище.

Из темной глубины наверх были устремлены десятки пар светящихся желтых раскосых глаз, а шипение, в котором чувствовалось предвкушение трапезы, становилось все громче.

— Они голодны, — сказала Шайлиха принцу. — Если долго не кормить их, они начинают пожирать друг друга. — Словно зачарованная, она стояла, не отрывая взгляда от шевелящихся в глубине тел. — Как и мы, не правда ли?

В этот момент внутри подземелья постепенно начал разгораться зеленовато-желтый свет, давая возможность увидеть столпившихся внизу чешуйчатых тварей. Тристан отыскал среди них взглядом виктара, на груди и шее которого его рукой были оставлены зарубки. Отвратительный монстр стоял, словно утес, посреди бушующего моря тел своих извивающихся собратьев и спокойно взирал на происходящее наверху желтыми глазами. «Этот, по крайней мере, способен соображать», — подумал Тристан.

Точно прочтя его мысли, Шайлиха кивнула на привлекшего его внимание виктара.

— Только он — любимец первой госпожи Шабаша, способен разговаривать. Сестра Фейли использует его для общения с остальными. Все они — его бестолковые потомки. Такие прожорливые! Иногда мы выпускаем их поохотиться на местных жителей. Мало того что это помогает нам поддерживать порядок в стране, этих малюток еще ведь очень трудно прокормить. — Она с улыбкой посмотрела на принца. — Ну а также они дают возможность избавляться от неугодных рабов.

Сейчас, когда глаза привыкли к полумраку подземелья, размещенного под Святилищем, Тристан стал различать, что его стены испятнаны кровью, повсюду валяются обглоданные до блеска человеческие кости. Из глубины подземелья поднимался ужасный запах бойни. Почувствовав тошноту, принц отвернулся и посмотрел на Шайлиху.

— Как ты можешь принимать участие во всей этой мерзости? — еле слышно спросил он, чувствуя, как ноет сердце при мысли о том, какой эта женщина была прежде и какой стала теперь. — Я твой брат. Неужели ты не помнишь меня? — Тристан отчаянно надеялся, что увидит в глазах сестры хотя бы проблеск понимания.

Женщина улыбнулась. Не той улыбкой, которую принц знал с детства, а злорадной улыбкой человека, осознающего свое превосходство.

— Я знаю лишь, что ты — Избранный. И то, что прежде я никогда тебя не видела. — Протянув руку, она откинула со лба Тристана прядь темных волос и погрузила взгляд в его глаза с выражением, какого он никогда не видел на ее лице прежде. — Должна, однако, признать, что ты необычайно привлекателен…

— Довольно болтовни! — Звенящий голос Сакку рассек воздух, словно удар хлыста. — Займись тем, ради чего мы пришли сюда, — обратилась она к Шайлихе уже более мягко. — У нас есть и другие дела, — не сводя взгляда с принца, она похотливо облизнула верхнюю губу.

Шайлиха послушно пошла вдоль ряда стоящих на краю проема рабов, внимательно разглядывая их. Те по-прежнему оставались безучастны. «Какое ужасное безразличие к человеческой жизни, — думал Тристан, понимая, что у него нет возможности воспротивиться происходящему. — Сколько раз разыгрывался здесь этот жуткий кровавый спектакль? И сколько еще этот кошмар будет продолжаться, с моей сестрой в роли главного палача, если я не смогу помешать волшебницам осуществить свои замыслы? — Охваченный стыдом, он понурил голову. — Я не вижу способа одолеть их. Они слишком сильны. Больно осознавать это, но что поделаешь? Такова истина. Может, я и способен на кое-какие магические фокусы, но все это сущие пустяки по сравнению с тем, что требуется, чтобы остановить их».

Не медля более, Шайлиха легко, с довольной улыбкой на губах, принялась одного за другим сталкивать рабов в подземелье.

Принц мог зажмурить глаза, чтобы не видеть этого ужаса, но, увы, не мог заткнуть уши. Он слышал хруст ломаемых костей, звуки разрываемой плоти и предсмертные вопли несчастных жертв. Наконец наступила тишина.

Тристан попытался напрячь мышцы, чтобы дотянуться до ножей или дреггана у себя за спиной, но тщетно. Теперь понятно, почему ему оставили оружие: он ведь все равно не в состоянии им воспользоваться. Всего лишь напоминание, не больше. Глаза принца ненавидящим взглядом окинули Шайлиху, его «одаренная» кровь кипела от ярости.

«Если представится случай, я убью тебя, — поклялся он. — Все, что прежде заставляло меня колебаться, исчезло. Это так же неизбежно, как смена дня и ночи».

По мановению руки волшебницы пол Святилища сдвинулся, прикрывая проем в подземелье. Тристан беспомощно стоял, задаваясь вопросом, что будет дальше. И что имела в виду вторая госпожа Шабаша, говоря, что у них «есть и другие дела»? Как бы то ни было, долго ждать ответа ему не пришлось.