Клиффорд Саймак - Заповедник гоблинов: Фантастические романы

— Не угадаю, — согласился Данкен. — Считай, что я спросил.

— Уолтер, — заявил Царап, — Чудесное имя, правда? Как по-вашему? Все такое круглое, раскатистое и ничуть не похоже на прозвище. Впрочем, его можно сократить до Уолта. Однако если бы меня звали Уолтером, я бы не допустил никаких сокращений. Такие имена не сокращают. Доброе, славное имечко, под стать тому, чье поведение заслуживает исключительной похвалы.

— Значит, вот как ты проводишь время, — хмыкнул Данкен, — Придумываешь себе новое имя. Что ж, занятие не хуже других.

— Я занимаюсь не только этим, — сообщил Царап. — Я много воображаю. Например, как бы все перевернулось, сложись обстоятельства иначе. Если бы я был прилежным учеником, если бы не отлынивал от учебы, то теперь был бы уже старшим демоном или — как знать? — младшим бесом. Я бы, наверно, сделался куда крупнее. Хотя, хотя… Я сызмальства был коротышкой; может быть, в том и лежит причина всех моих несчастий. Сдается мне, коротышки заведомо обречены на неудачу. Однако воображение у меня развито не по росту. Ну так вот, я воображаю себя старшим демоном или даже младшим бесом, эдаким брюхастым типом с волосатой грудью и гнусной ухмылкой на физиономии. Чего мне, кстати, никогда не удавалось добиться, так это гнусной ухмылки, от которой у человека стыла бы в жилах кровь.

— Мне нравится, что ты философски относишься к своей участи, — заметил Данкен, — не особенно жалуешься и не клянешь белый свет.

— А что толку жаловаться? — с горечью в голосе осведомился Царап, — Любить меня никто не полюбит, скорее наоборот. Скажите на милость, кто способен полюбить страдальца? Правда, не мне бы рассуждать о любви, ибо я ни от кого ее не видел. Разве можно любить демона? Да, некоторые меня жалеют, но ведь жалость — не любовь. Чаще же всего надо мной смеются. Люди потешаются над моим хвостом, над распухшей ногой и перекрученным рогом. А насмешку, милорд, вынести совсем не просто. Если бы от меня шарахались в ужасе или кривились от отвращения, мне бы и то было бы легче. Отвращение можно пережить.

— Я не смеюсь над тобой, — сказал Данкен, — и не то чтобы сильно жалею, но и о любви речи не идет.

— Я от вас ничего такого и не ждал, — отозвался Царап, — Пожалуй, того, кто признается мне в любви, я первым делом заподозрю в злом умысле.

— Разумно, — одобрил Данкен. — Однако раз мы выяснили, что меня тебе не стоит опасаться, могу я задать один вопрос?

— Сочту за честь ответить на него, милорд.

— Что ты знаешь об Орде? Должно быть, ты почерпнул кое-какие сведения из разговоров чародеев, что обитали в этом Замке?

— Так и есть. Но что конкретно вы хотите узнать? Кстати говоря, вы вроде бы свели со Злыднями близкое знакомство?

Мне передали, вам пришлось отбиваться от них в окрестностях Замка.

— Да. Но их было мало, в основном — безволосые. Какова же численность Орды на самом деле и сколько у Злыдней разновидностей, мне неизвестно.

— Безволосые, — пустился объяснять Царап, — если я правильно понял, кого вы имеете в виду, — это дозорные, охранники рубежей, сторожевые псы. Они в действительности не принадлежат к Орде. Все их достоинство — крепкие мышцы. Колдовать они если и могут, то совсем чуть-чуть.

— А остальные? Я разговаривал с человеком, который утверждал, что ему доводилось видеть других. Он называл их бесами и демонами, однако мне кажется, что такие определения здесь не годятся. В схватке на равнине я убил одного Злыдня, а Крошка прикончил второго, и оба они не относились ни к бесам, ни к демонам.

— Вы совершенно правы, — сказал Царап. — Бесы и демоны — исконные обитатели нашего мира, а Орда явилась со звезд.

— Мне говорили об этом, — кивнул Данкен.

— Злыдни — порождение иных миров, которые, как я подозреваю, сильно отличаются от нашего. Отсюда вполне логично предположить, что Зло, которое сеет Орда, ничуть не похоже на зло Земли. Злыдней столько, причем самых разных форм и размеров, что их не перечесть. Пришельцы, одна только чужеродность которых уже повергает в ужас! Сдается мне, на Земле не найти таких существ, с какими можно было бы сравнить Злыдней. Лично я полагаю, что истинного Злыдня нельзя вообразить.

— Мне как-то сказали, — заметил Данкен, — что Орда на деле не орда, а рой. Как по-твоему, что сие означает?

— Не знаю, — признался Царап. — Понимаете, я лишь излагаю вам то, что слышал от чародеев.

— Понимаю. Но что касается роя… О нем упомянул некий пасечник, с которым мы перед тем беседовали о пчелах. Ты не видишь тут никакой связи?

— Однажды, — проговорил демон, — я подслушал разговор… Может статься, он вас заинтересует.

— Ну-ка, ну-ка, — встрепенулся Данкен.

— В пору, когда Орда принимается за опустошение той или иной местности, как то происходит сейчас на севере Британии, — начал Царап, — Злыдни склонны собираться вместе громадной толпой, какую можно, пожалуй, уподобить пчелиному рою. Чародеи, суть беседы которых я вам передаю, были весьма озадачены сообщениями об этом, тем более что обычно, то есть когда опустошения и не предвидится, Злыдни предпочитают, как явствует из наблюдений, действовать поодиночке или в крайнем случае небольшими группами. Однако со временем они стекаются в одно место…

— Погоди, погоди, — перебил Данкен. — Похоже, мы нашли зацепку. Не так давно я разговаривал с ученым человеком, и тот сказал мне, что Злыдни опустошают местность, дабы осуществить без помех собственное омоложение. Мол, нечто вроде того, как поступают иные церковники. Может…

— И впрямь похоже! — воскликнул демон. — Я никогда не слышал об омолаживании, однако такое вполне возможно. Тесная близость, чуть ли даже не слияние, и как результат — обретение новых сил, обновление себя. Ну, что скажете? На мой взгляд, все ясно.

— Я рад, что мы с тобой мыслим одинаково.

— Теперь понятно, при чем тут рой.

— Кажется, да. Хотя всей правды мы не знаем, и вряд ли нам доведется когда-нибудь ее узнать.

— Жаль, — вздохнул Царап, — уж больно хороша теория. Вы ведь говорили с Катбертом. Что он вам ответил?

— По поводу роя — ничего. Я не стал упоминать, а он если и имел какие-то соображения, то предпочел их не высказывать. Гипотеза насчет омоложения показалась ему, по-моему, не заслуживающей внимания. Он сказал, что Орда чем— то напугана, а потому объединяет силы и пребывает вдобавок в растерянности. Послушай, Царап, если бы тебе пришлось выбирать, если бы от выбора было не отвертеться, на чью сторону ты бы встал?

— Вы можете заподозрить меня в неискренности, — отозвался демон, шевельнув ногой, отчего вновь зазвенела цепь, — но я бы остался с людьми. Пускай меня и моих родичей упрекают в злодействе, однако мы злодеи здешние, то бишь земные. Я не собираюсь примыкать к чужакам, ибо мы с ними совершенно разные. У зла много обличий, которые сильно разнятся между собой, хотя по сути едины.