Юрий Пашковский - Кружева Бессмертия

Двигайся!

«Ради чего ты стараешься? — прошептал холодный голос откуда-то со стороны затылка. — Если Таллис Уберхаммер служит тому же, кто дал Гриссу Шульфицу магию Бессмертных, то тебе не победить его. Смертному не одолеть Бессмертного. Учитель Джетуш попытался. Учитель Джетуш погиб. Так что же пытаешься сделать ты?»

Я — боевой маг!

Я — ар-Тагифаль!

Не отступать!

Мои предки сражались с захватившим Олорию Сабииром, и когда дрогнувшее ополчение побежало под натиском сабиирских рыцарей, ар-Тагифаль не отступили, боясь позора, а не смерти.

Мои предки отправлялись в Священные Походы на Ближний Восток, и когда не скованные Номосами Конклава колдуны Маудовской Абарии и Туллистана выпускали на войска Роланского Союза огненных джиннов, от которых не всегда защищали заколдованные доспехи, ар-Тагифаль шли первыми в бой, верные своей чести, и не страшились смерти.

Когда Франциск Одан ар-Тагифаль столкнулся с шестью Тварями, выжившими после закрытия Прорыва в соседней Макитании, он не бросился бежать, оставив на поживу Младшим убогам беззащитных крестьян. Пока конклавовцы спешили в Олорию, мой дед сдерживал Тварей всеми силами, применив королевское Заклинание Вызова, которое обязан был использовать лишь в ситуации непосредственной угрозы для жизни короля.

«Не отступать!» — рычит вздыбившая шерсть мантикора.

Двигайся!

Таллис Уберхаммер остановился. Лениво, словно нехотя, поднял правую руку. В длинных ухоженных пальцах закружились потоки серебра, принимая форму шара. И такие же потоки водоворотом окружили Эльзу и лежащего возле ее ног Уолта. Декариновая сфера неотвратимо смыкалась над Магистрами.

Похожие на эту и по внешнему виду, и по движению энергий сферы уничтожили напавших на таггора Хирургов. Эльза хорошо запомнила, как высокий стройный убог сначала спас Уолта, а потом решил его убить — и как она ничего, ну ничегошеньки не могла сделать, кроме как смотреть сквозь плоть таггора на происходящее.

Эльза закричала — попыталась закричать. Ярость расплавленным железом помчалась по жилам; ненависть вместо привычных магических энергий заструилась по Локусам Души. Она ненавидела — безумно, страстно.

Убоги — в рассказах Франциска ар-Тагифаль и лекциях профессоров Школы Магии они были далеки, а творимые ими неприятности и беды происходили с другими.

Убоги — зло. Да, дедушка, ты прав, тысячу, миллион раз прав. Убоги зло, зло, зло, не абстрактное Мировое Зло, которому противостоит такое же абстрактное Мировое Добро, между которыми мы, смертные. Зло конкретное, ощутимое. Подавитесь своими размышлениями, многомудрые теологи, изрекающие, что зло лишь умаление добра, недостаток совершенного бытия Тварца. Скажите это в лицо убогу, когда его Аспект Разрушения стягивается вокруг вас, как удавка на шее разбойника.

Убоги зло, зло, зло!

Загнанный зверь, окруженный загонщиками с крепкими сетями и дубинками с обездвиживающими заклятиями, — дикое бешенство захватывало Эльзу, как шторм застигает не успевший войти в порт корабль. Еще никогда она не испытывала подобного. Игровой азарт во время проводимых Школой соревнований между кафедрами, когда ловкость и сообразительность значат больше, чем умение плести заклинания; боевой азарт на полигоне, моделирующем схватки с Черны ми магами или дикими элементалями, в те минуты подспудно знаешь, что все это понарошку, не взаправду; охотничий азарт в Ничьей земле, где по договоренности с Орденом боевые маги обучаются охоте на нечисть, но ты помнишь: тебя прикрывают куратор группы и присланный Орденом ведьмак — ничто из этого не могло вызвать подсердечной ненависти.

Пришлось пережить смерть Райхгера Цфик-лай-Торага, смерть учителя Джетуша, смерть Варрунидея Асирота, чтобы в душе что-то сместилось — что-то очень важное.

Эльза хотела убить убога, чей Эфир смыкался над Магистрами смертельными объятиями. Не уничтожить, как нечисть или неразумную Тварь — убить, как кровного врага!

Убить Бессмертного!

Конечно, она помнила и об Онтологическом Эфире, который делает Бессмертных бессмертными; не забыла она и об ограниченности второго состояния заклинательного баланса и о своем магическом уровне. Эльза ар-Тагифаль помнила все. Но…

Убить Бессмертного! Что бы ради этого ни потребовалось! Убить, убить, убить!

Все эти мысли промчались молнией; прошло лишь несколько мгновений с того момента, как Эфир Таллиса Уберхаммера начал виться сферой вокруг Магистров. Пурпурное лезвие дрогнуло и, скорее по наитию, чем понимая, что и зачем делает (и как делает!), Эльза взмахнула последней формой, которую принял Ангнир. Копье Богов (или Деструктор Бессмертия? о, как это название ласкало сейчас сознание!) сверкнуло октарином над головой чародейки и опустилось, резанув левую руку. Уже почти излеченная рука сама, повинуясь чужой воле (воле Ангнира) вытянулась под удар — и кровь Эльзы потекла по лезвию. Резкая боль почти сразу пропала: из жерла раковины протянулся изумрудный щуп, окутал руку и рана затянулась. Следующий удар Ангнира пришелся на серебряную сферу, почти завершенную. Эфир Бессмертного дрогнул, поддаваясь пурпурному лезвию. Ангнир вонзился в сферу снизу и описал почти идеальный круг, разрезая серебряный шар пополам. Полусферы опали, растеклись, стали похожи на зловонную слизь, в которую обращается болотная нечисть, сожженная огнешаром.

Таллис Уберхаммер бегло окинул взглядом оружие чародейки, заинтересованно глянул на тяжело дышащую девушку. За спиной убога медленно растеклась декариновая энергия, принимая форму крыльев. Шесть крыльев, похожие на крылья нетопыря. Верхняя пара — белые, с сизой окантовкой. Средняя пара — густой индиго с ядовитой прозеленью по краям. Нижняя пара — декарин с черным контуром. В ответ из горловины магического оружия Эльзы вырвались лоскутки октаринового пламени с золотистой каймой. Подхваченные пронесшимся холодным ветром, огненные клочки разлетелись по сторонам, словно дивные бабочки.

— Значит, господин был прав. Твое оружие действительно Деструктор Бессмертия. Даже Варрунидей не понял из отчета Глюкцифена, что вместе со смертными доставил в Подземелье Стоящий-у-Порога. — Тонкие губы сложились в подобие усмешки. Так, наверное, улыбаются Призраки Гибели. — В его оправдание можно сказать, что никто из окружения Аваддана не понял, что в тебе хранится Наследие титанов, смертная.

Наследие титанов? Ангнир — артефакт, оставшийся от титанов? Но как это возможно? Ведь это заклинание, которое она сама создала, кропотливо изучая основы боевой магии; заклинание, над формулой которого трудилась ночами втайне от товарок по общежитию; заклинание, которым сумела удивить даже куратора курса и старших боевых магов! Ее личное, собственное заклинание!