Наталия Осояну - Звёздный огонь

— Дар Феникса — величина постоянная? — повторил Эйдел, встревожено нахмурив обгорелые брови. — Что это значит?

— Это значит, что я сильнее, чем были мои отец и брат вместе взятые, — сказал Кристобаль Фейра и, поднявшись, повел головой, как будто мог увидеть зал и собравшихся в нем магусов сквозь черную повязку. — Это значит, что сорок лет назад Капитану-Императору пришлось заплатить слишком дорогую цену за то, чтобы подчинить себе шесть семейств… а на фениксов ему уже тогда силы не хватило, и он надорвался. Дар не покинул Его Величество, но зато произошло кое-что иное: на него всей тяжестью обрушилось время, которое заставляет тела людей стареть…

Аматейн вскочил, взмахнул рукой — кресло Фейры с грохотом опрокинулось, но сам он устоял и продолжил, смеясь:

— Ты поступил верно, лишив меня возможности использовать дар Феникса — да, и великая сила иногда бывает бесполезной! — Какой-то странный шум ненадолго прервал его — словно за стенами зала вдруг кто-то принялся перекатывать металлические шары, и шаров этих было просто неисчислимое множество! — Но ты забыл о том, что между нами есть кое-что общее — мы были учениками одного корабела…

Капитан-Император вновь поднял руку, но феникс в этот момент произнес:

— Для того, чтобы использовать его науку, не нужны ни руки, ни глаза!

И Аматейн вдруг упал на колени, как будто его ударили со спины.

Лишь те из присутствовавших магусов, кто был связан с собственными фрегатами, поняли, что произошло, хотя поверить в это им было очень непросто: Капитан-Император утратил свой корабль. Кристобаль Фейра воспользовался знанием, которое передал ему Эрдан-Корабел перед тем, как учитель и ученик расстались навсегда…

Освобожденная, «Утренняя звезда» немедленно нашла себе нового навигатора.

— Мерзавец, что ты натворил! — завопил Джессен Витес, но в этот миг Амари шевельнул правой рукой, и секретарь Капитана-Императора отлетел на несколько шагов от стола. Тотчас же с места поднялась Ризель, и лицо у принцессы было такое, что никто не сомневался в её намерениях, а также в том, на чьей она стороне. Ни Торре, ни Эйдел не могли противостоять ей.

— Вы… не осмелитесь… — прохрипел Аматейн; его тело словно сковал паралич. — Вы никогда… не сумеете… уйти отсюда…

— Возможно, — ответил Кристобаль Фейра, усмехнувшись. — Но попытаться не грех!

Словно в ответ на его слова странный металлический шум усилился, и спустя мгновение в пиршественный зал ворвались новые гости, которых никто не приглашал. Это были не люди и не магусы, а те, о чьем близком соседстве обитатели Яшмовой твердыни и не подозревали… впрочем, они просто были столь же слепы, как белесые змеи, населявшие подземные пещеры.

Безобидные, бестолковые, безмозглые мехи пришли по зову той, которая умела с ними говорить. Их были десятки тысяч, и им понадобилось не так уж много времени, чтобы погрузить дворец в хаос и панику.

«Мать, ты этого хотела? Мы повинуемся…»

Когда первая волна стальных чудищ затопила всё вокруг и ненадолго первостепенной заботой каждого стала сохранность собственной шкуры, Амари перепрыгнул через стол, ринулся к своему капитану — Фейра к этому моменту уже успел вернуть себе «Невесту ветра» — и помог фениксу освободиться от повязки на глазах. Стоило ему это сделать, как сковывавшие руки пламенного магуса оковы тотчас же пролились на пол лужицей расплавленного металла.

— Отойди, сгоришь, — севшим голосом прошептал Фейра, и принц повиновался. Огненный призрак, однако, не появился: у феникса были сломаны пальцы, и он не мог управлять иным пламенем так, как раньше. Но всё же его окутало облако горячего воздуха — дрожащее красное марево, в котором и мгновения не продержалось бы ничто живое.

— Капитан Фейра! — позвал женский голос, и феникс обернулся. — Я хочу попросить об одной услуге, — сказала Алиенора. Губы императрицы дрожали, она была очень бледна, но вовсе не от испуга. — Спаси моих детей, пламенный, увези их отсюда!

— Слушаюсь, Ваше Величество, — ответил магус-пират, почтительно склоняя голову. Поверженный, но не побежденный Аматейн начал подниматься с колен, но в этот миг мехи что-то сделали с лампами, и во всем зале остался лишь один источник света — мерцающая фигура феникса. «За мной!» — позвал он, и без всякого приказа Амари и Ризель подчинились. Фаби, похожая на куклу, последовала за своей хозяйкой…

В доке, где стояла «Невеста ветра», тоже началась паника — фрегат, который считали прирученным, вдруг словно сошел с ума и принялся мотаться из стороны в сторону. Никто не мог приблизиться к «Невесте», она внушала ужас — ведь раньше корабли, лишенные команды, приходили в неистовство лишь перед превращением в кархадона, одного из самых страшных хищников морских глубин. А на зеленопарусном фрегате из всей команды остался лишь ларим — он носился по реям, восторженно вереща, и ждал, когда вернется хозяйка.

На его ошейнике поблескивал круглый медальон.

Амари казалось, что он видит сон наяву.

— Это ведь она вызвала мехов? — спросил Фейра у принцессы, когда они вчетвером выбежали из пиршественного зала, где теперь пировали лишь маленькие стальные монстры. — Дар Воробья, якобы утраченный… Как вам удалось его пробудить, Ваше Высочество?

— Пришлось пройти очень долгий путь, — ответила Ризель, глядя на свою компаньонку со странным чувством, больше всего похожим на сожаление. Фаби безучастно смотрела перед собой. — Что теперь, капитан? Как вы спасете своих людей?

— С вашей помощью, — сказал феникс. — И есть ещё Паоло. Эти милые твари могут отключить щит над Садами Иллюзий?

— Я не знаю. — Принцесса пожала плечами. — Фаби?

Девушка медленно кивнула.

— Превосходно, тогда Джа-Джинни спасет себя, не дожидаясь нашего появления. Амари, ты сумеешь встретиться с Умберто и Хагеном? — получив от принца утвердительный ответ, феникс продолжил: — Тогда вы заберете и Эсме, а я помогу Паоло вызволить ребят из тюрьмы.

— Что же делать мне? — спросила принцесса, встревожено нахмурившись.

— Решайте, к кому присоединиться, — Фейра развел руками. — Только быстро. И… Ваше Высочество, мне вы сейчас нужнее — вы и мехи. Амари сумеет раздобыть себе союзников до того, как начнется самая трудная часть. Так, Кузнечик?

Принц, не отвечая, взглянул на своего капитана, потом на Ризель.

Он вспомнил, как три года назад сестра сказала: «Ты не вернешься сюда, пока не станешь сильным… Сильнее меня, сильнее нашего отца! Ты понял?» Нет, он её в тот раз не понял, но сейчас кое-что прояснилось.