Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

— Кошки с ней, с кровью… Марш на берег!

— Лежи смирно. А то опять пойдет…

Трещат мушкеты. Раз за разом. Звуки выстрелов, солдатская брань, а у щеки трава. Так странно… Ансел не уходит. Расселся рядом и смотрит — куда, лежа не проследить.

— Джордж… Генерал Ансел, я не умираю. — Жермон не шутил, он… Он бы сейчас огрел Ансела чем придется. Если б мог поднять руку, но проклятая слабость… Накатывает и топит, но он не может… Не может сейчас сдохнуть. И сознание потерять не может, пока не начнут…

— Джордж!

А Джорджа уже и нет. Есть Рэми и Бертольд. Пялятся, как голодные собаки. Дурацкие желтки, то есть цветы, качаются, аж тошнит, а нога таки отказала…

— Что на берегу?

Желтые цветы, духота и тут же холод. А стрельба над головой стихла. Должно быть наоборот, а она стихла.

— Докладывайте!

— Мой генерал, вы ранены.

— А я и не заметил!.. Где Ансел?

— Он… Он сейчас вернется. За доктором послано.

Вернется… Кому он здесь нужен?! Он не возвращаться должен, а выбить «гусей» из-за фашин… Шорохи, скрип камешков под сапогами, то ли пыль, то ли дым, а вернее всего, темнеет в глазах.

— Засиделись, твари закатные! — Так могут орать только сержанты… Но орут не здесь, дальше, то есть ниже… — Вперед!

Начали-таки. Только б успели. Разрубленный Змей, только б успели!

Скрежет, топот, хриплые сорванные голоса, а ты видишь только небо. Кому оно сейчас нужно?! Все небо даром — за возможность увидеть берег. Мушкетеры топают вниз по склону. Пошли, слава Леворукому, но не поздно ли?.. Выстрелы, ржанье. Лошади? Откуда им здесь взяться… Разве что дриксы поволокли через реку еще и конницу. Вот тебе и Пфейтфайер…

— Докладывайте! — прикрикнул Ариго, ненавидя собственную слабость и заслонившее схватку небо. — Варден, что происходит?

— Второй батальон подошел, — послушно откликнулся Рэми, — но лодки уже близко. Генерал Ансел приказал трубить общую атаку, хотя подготовиться как следует не выходило. Но первым пошел вперед Гирке…

— Что?!

— Не знаю, скольких лошадей он покалечил, но «лиловые» выскочили с дальнего конца холмов. Доскакали до баррикады. Ну а потом и пехота… По ним уже не стреляли.

— Сейчас… что?

Варден ответил не сразу — разглядывал драку в оставленную Анселом трубу, а у лица Жермона качались цветы. Качалось и плыло все.

— Мой генерал, похоже, заканчивают. Дерутся уже в воде, баррикада наша. О, догадались! Используют ее сами — лодки обстреливают. «Гуси» поворачивают…

— Их пушки… Сейчас снова начнут. Бертольд — к ним. Пусть сразу же… как утопят «гусей»… разбирают фашины и уходят… Нечего подставляться под ядра.

Как я — под эту дурацкую пулю. Раньше ведь везло…

— Разрешите представиться, — хмуро сказал еж. — Аз есмь Павсаний.

На ежиных иголках поблескивали камешки. Обычные, таких в горах множество у любого ручья, только камням не место на иглах. Не место… Один камешек сорвался и упал в серую пыль. Еж фыркнул и потопал к темной реке. К лодкам, в которые грузилась армия. Черно-белые мундиры, знакомые лица… Они торопились. Размахивали руками, отчитывая нерадивых подчиненных, капралы и сержанты, озабоченно переговаривались офицеры, сидел на барабане, уткнувшись в карту, Вольфганг, а вокруг все гуще клубился туман.

Разрывая непроглядное белесое месиво, ярко светила одинокая звезда. Не звезда — костер на башне. Он указывал путь сквозь мглу. Фок Варзов это видел. Он вел свою армию на огонь, на огонь маяка… Костер пылал ярко и светло, вокруг него роились бледные ночные бабочки, а Жермон лежал на чем-то холодном, глядя на приближающийся обоз.

Опытные старые быки неспешно тащили тяжелогруженые телеги. То один, то другой наклонял рогатую голову и протяжно мычал. Они не свернут, нипочем не свернут, а ему не встать и не отползти…

Сквозь мычанье и тележный скрип прорезался одинокий голос. Это ехал на своей Бабочке капрал Кроунер и нараспев читал вирши Дидериха о сладчайшей музыке боя и презрении к смерти. Копыта кобылы, огромные, как тарелки, поочередно опускались на серую землю, тревожа что-то странное. Не песок, не снег, не пыль. Пепел…

— Не ожидал от вас! — сказал Кроунер голосом Карсфорна. — Командующий авангардом любуется на ядро у своих ног, а в него стреляют… Надо полагать, дриксенский мушкетер был в восторге. Такая мишень!

— Уймитесь, Гэвин. — Лучше Карсфорн, чем сон о пепле. — Я на войне с двадцати лет… По-вашему, торский офицер способен… таращиться на ядро? Ну шмякнулось и шмякнулось… Может, я еще и о смерти размышлял? Я вам не колбасник и не Дидерих. Это — пуля… На прыжке поймал… С каждым может…

Бруно у них один… Худшему, чем он сам, генералу он не доверит — не рискнет… Да, не рискнет и не доверит. Сам поведет войска на наш берег. Сам! А кто-то дисциплинированный и исполнительный потащится с остатками армии предписанным маршрутом. Уводя за собой наших разведчиков.

— И все равно нечего было лезть вперед. Вы не теньент, на вас вся ответственность…

— Именно. Гэвин, раз уж вы тут… займитесь делом. Мне нужны Лецке, Ансел, Гирке и Берк.

— Вам сейчас никто не нужен, кроме врача. Его сейчас ищут.

— Врач?.. Какой еще, к кошкам, врач?

Боль говорит сама за себя. Боль и пятна крови на рубашке и штанах. Жгут не наложить. Единственное, в чем Ансел не соврал. Что ж, с раной все ясно. Седьмая и последняя, значит, и возиться с ней нечего. Есть дела поважнее.

— Мы не можем перенести вас в форт без врача. И, ради Создателя, помолчите! Сейчас вам лучше всего…

— Я сам знаю, что мне нужно! — Молчать он не может, но говорить придется короче, что ли… — Унести себя я не дам, с врачом ли, без врача. Пока не увижу всех старших офицеров, не дам.

Слишком много надо успеть. Понесут, растрясут рану, он может не выдержать, а времени терять нельзя. Не ему — фок Варзов, хотя ему тоже… Сперва совет, потом — письма. Рудольфу, Ойгену, сестре… Надо хотя бы сейчас… И не забыть про Валентина. Как это трудно — отмыться, если не плачешь и не каешься. Почему визги слышат и слушают, а дел не видят? Даже лучшие не видят, но Рудольф объяснит молодняку, кто есть кто. Не прикажет считать своим — убедит, он умеет…

Проклятье, смыть отцовское клеймо тяжелей, чем собственное. Войны и той мало, тут только время и поможет, но губить из-за этого молодость? Валентин и так не жил после брата. И не живет…

— Мой генерал.

Гирке и Придд. Легок на помине…

— Граф, благодарю вас… за своевременную атаку. Не думал, что вы решитесь калечить лошадей.

— Я всего лишь выполнил приказ.