Барбара Сигел - Сага о копье: Омнибус. Том III

Чемош строго на нее посмотрел, понимая, что стоит девушке победно улыбнуться — и он уничтожит дерзкую на месте.

Но Мина серьезно смотрела на него, ничего не понимая. Она любила его, обожала его.

Повелитель Смерти глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Это все Саргоннас. У Рогатого Бога в последнее время такой важный вид, словно он король. — Вне себя от ярости Чемош расхаживал взад-вперед по берегу. — Он хвалится своими победами в Сильванести, рассказывает всем, как разгромил эльфов; радуется, что ловко надул людоедов, заставив их поверить, будто минотавры их союзники; клянется, что его быки скоро будут неоспоримыми владыками восточной части Ансалона.

— Он просто жалкий хвастун, мой господин, — примирительно сказала Мина.

— Нет, — ответил Чемош. — Может быть, Рогатый Бог и любит болтать, но его уважают, и он никогда не лжет. — Он резко остановился и повернулся к девушке. — Сейчас самое время привести наш план в действие.

— Но еще рано, Повелитель, — запротестовала Мина. — Число наших Возлюбленных растет, но их еще недостаточно, и они в основном только на западе Ансалона, а не на востоке.

Чемош покачал головой:

— Мы не можем ждать. Саргоннас с каждым днем становится сильнее, а остальные Боги либо слепы, либо слишком заняты своими делами, чтобы увидеть опасность. Неужели они действительно верят, что он завоюет восток и этим удовлетворится? После столетий, проведенных на островах, минотавры наконец получили власть над главным континентом. Он ведь хочет властвовать не только на востоке, но и во всем мире, и на небесах. — Повелитель Смерти сжал кулаки. — Я единственный, кто в состоянии бросить ему вызов. Я должен действовать сейчас, пока он не стал еще сильнее. Где этот глупец Крелл? — Он оглянулся вокруг, словно рыцарь мог сейчас прятаться под скалой.

— Полагаю, он сейчас где-нибудь кого-нибудь убивает, господин, — ответила Мина. — Я не слежу за ним.

— Я тоже. Я прикажу ему встретиться с нами в Бездне. Ты должна на некоторое время оставить этот мир. Мина, оставить работу, которая тебе, похоже, так нравится. — С этими словами Чемош бросил презрительный взгляд на смятое одеяло, еще сохранившее следы страсти.

— Ты мне дорог, Повелитель, — мягко произнесла девушка. — Но моя работа — это… моя работа.

Бог видел в ее янтарных глазах только свое отражение — и ничего больше. Он взял руки Мины и прижал к губам:

— Прости меня. Я сам не свой.

— Возможно, в этом все и дело, — откликнулась девушка.

Чемош помолчал, обдумывая ее слова.

— Наверное, ты права. Я даже не уверен, что на самом деле «мое». Когда всем в пантеоне заправляли Такхизис и Паладайн, было намного проще. Мы просто знали свое место. Нам не всегда это нравилось. Мы могли ругаться и спорить, но и на небесах, и в мире царили покой и порядок. Кроме того, остается еще вопрос безопасности. Раньше я мог, спать спокойно, а теперь вынужден не смыкать глаз и оглядываться в тревоге, что кто-нибудь подкрадывается ко мне со спины.

— Ты так потеряешь несколько столетий сна, мой господин, — сказала Мина. — Но все переменится, когда Верховным Божеством станешь ты, а остальные будут тебе поклоняться.

— Откуда в тебе столько мудрости? — Чемош подхватил ее на руки, крепко прижал к себе и прильнул губами к ее шее. — Я принял решение. Больше эти неотесанные смертные до тебя не дотронутся. Больше ни одни неловкие губы не коснутся твоего тела. Ты — Возлюбленная Бога. Твое тело и твоя душа принадлежат только мне, Мина.

— Они всегда принадлежали только тебе, — согласилась девушка, задрожав в его объятиях.

Мрак сгустился над Чемошем и Миной, обволок их и унес в куда более плотную, глубокую и теплую темноту, где единственный свет — пламя экстаза.

— И так будет всегда.

Чемош вернулся в Бездну. Там было темно и тоскливо, но ему некого было винить, кроме себя самого. Он мог осветить ее, как небеса, — наполнить свечами, яркими лампадами и мерцающими фонарями; мог населить, заставить повсюду звучать песни. Много столетий назад Повелитель Смерти так бы и сделал. Но не сейчас. Он настолько ненавидел свое жилище, что даже не пытался его изменить. Он хотел, жаждал быть среди живых. А сейчас пришло время претворить в жизнь желание своего сердца.

Чемош нетерпеливо ждал Крелла и очень обрадовался, услышав наконец лязг и грохот доспехов бессмертного рыцаря, с трудом бредущего сквозь Бездну, словно он пробирался по густой грязи поля боя. Его глаза были похожи на два красных уголька. Маленькие, близко посаженные, они напомнили Богу глазки какой-то демонической свиньи.

Желая увидеть нечто более приятное, Чемош перевел взгляд на Мину. Она была одета в черное шелковое платье, которое обволакивало все изгибы ее тела, словно прикосновение его рук, грудь поднималась и опадала при каждом вдохе и выдохе. Повелитель Смерти мог видеть даже легко пульсирующую жилку во впадинке на горле. Внезапно он пожелал, чтобы Крелл оказался сейчас за тысячу миль отсюда, но он не мог себе этого позволить — только не сейчас.

— Итак, Крелл, наконец, ты пришел, — резко произнес Чемош. — Извини, что отвлек от истребления овражных гномов, или над кем ты там решил поиздеваться, но у меня есть для тебя дело.

— Я не истреблял овражных гномов, — хмуро ответил Азрик. — В этом нет никакого удовольствия. Они просто пищат, как кролики, а затем падают перед тобой ниц.

— Я просто пошутил, Крелл. Ты всегда был таким тупым или смерть плохо повлияла на тебя?

— Я не из тех, над кем шутят, господин, — произнес Рыцарь Смерти, а затем жестко добавил: — А тебе должно быть известно, где я был. Именно ты меня туда отправил. Я исполнял твое приказание — искал для тебя новых последователей.

— Правда? — Чемош сомкнул ладони и постучал кончиками пальцев друг о друга. — И как дела?

— Очень хорошо, Повелитель. — Крелл, довольный собой, слегка отступил. — Думаю, мои последователи понравятся тебе гораздо больше, чем другие.

Азрик бросил взгляд на Мину. Она спасла его, освободила от мстительной Богини, вызволила из каменной тюрьмы, но именно за это он и ненавидел девушку.

— По крайней мере, моим последователям можно доверять, — парировала Мина. — Они не способны предать своего хозяина.

Крелл сжал кулаки и сделал шаг по направлению к ней.

Мина, побледнев, поднялась со стула, чтобы посмотреть ему в лицо опасно вспыхнувшими золотом глазами. Она не знала страха, была бесконечно прекрасна в своей отваге и излучала свет, когда сердилась. Чемош позволил себе мгновение удовольствия, любуясь девушкой, но затем заставил себя вернуться к делу: