Барбара Сигел - Сага о копье: Омнибус. Том III

— Ты уже съел, — отозвался из-за стойки голос, обладатель которого полностью скрывался в клубах дыма.

— Я не помню, чтобы ел его, — бросил Ллеу.

— Но ты уже съел, — непреклонно повторил голос. — Пустая тарелка стоит перед тобой.

Юноша хмуро посмотрел на стол и увидел оловянную тарелку со сколотыми краями и погнутый нож.

— В таком случае я снова голоден. Принеси мне еще этой гадкой похлебки.

— Не раньше, чем ты заплатишь мне за предыдущую порцию. И за два кувшина вина.

— Перестань! — огрызнулся Ллеу. — Я — жрец Кири-Джолита.

Из-за стойки донеслось фырканье.

— У меня есть кусок мясного пирога, который я не доел, — произнес Паслен и вытащил пирог, завернутый в тряпицу.

Юноша схватил угощение и так жадно на него набросился, словно несколько дней ничего не ел.

— Еще есть?

— Извини, — сказал кендер.

— Не понимаю, почему так происходит, — пробормотал Ллеу. — Я ем и ем, но не могу насытиться. Должно быть, из-за проклятой еды в этой части страны. Все имеет одинаковый вкус. Пресное, как эта гномья водка.

Рис взял брата за руку и крепко сжал;

— Ллеу, хватит говорить о еде и вине. Разве ты ничуть не раскаиваешься в том, что сделал? В том ужасном преступлении, что ты совершил?

— Нет, он не раскаивается, — промолвил кендер.

— Я сказал тебе молчать! — цыкнул на него Рис.

Паслен придвинулся ближе к монаху и положил ладонь на его руку:

— Но ты ведь понимаешь, что он мертв, правда?

— Паслен, у меня нет времени… — Слова замерли на губах Риса. Он воззрился на брата, потом медленно ослабил хватку и убрал руку.

Освободившись, Ллеу откинулся на спинку стула, снова взял кувшин, сделал глоток и с грохотом поставил посудину.

— Где моя еда? — закричал он.

— Спроси меня снова, и получишь свою еду! Я набью ею твои потроха.

— Паслен, о чем ты говоришь? — прошептал Рис. Он не мог отвести от брата взгляда. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он мертв?

— То, что я сказал, — шепнул в ответ кендер. — Он мертв, как гвоздь в гробу. Он просто этого еще не знает. Ты хочешь, чтобы я ему об этом сказал? Но для него это будет шоком…

— Паслен, если это одна из шуток…

— О нет, — запротестовал Паслен, оскорбленный таким предположением. — Я могу шутить о многих вещах, но не о том, что касается моей работы. Это очень серьезно. Все эти бедные духи только и ждут, как бы им освободиться… — Кендер замолчал и покосился на Риса. — Ты действительно не видишь, что он мертв?

Ллеу уже забыл, что за столом кроме него есть еще кто-то. Он смотрел в пространство и то и дело прикладывался к кувшину — скорее по привычке, нежели для удовольствия.

— Он ведет себя очень странно, — заметил Рис. — Но он дышит. Его тело теплое на ощупь. Он ест и пьет, сидит и говорит со мной…

— Да, это странно, — согласился Паслен, и его лицо приобрело задумчивое выражение. — Я видел много тел в своей жизни, но все они вели себя спокойно. В первый раз вижу, чтобы кто-то из покойников сидел в таверне, пил гномью водку и пожирал мясной пирог.

— Здесь нет ничего смешного, Паслен, — мрачно произнес Рис.

— Это сложно объяснить! — защищался кендер. — Все равно, что пытаться объяснить слепому, как выглядит небо. Я вижу, что он мертв… потому что внутри его нет света.

— «Нет света…» — тихо повторил Рис. Он снова вспомнил слова Наставника: «Ллеу стал собственной тенью».

— Когда я смотрю на тебя или на тех двоих, играющих в кости в углу, я вижу свет, исходящий от них. Он неяркий. Не такой, как от огня или свечи. Ты не можешь читать при нем книгу или найти путь в темноте. Это просто колышущееся неяркое сияние. Словно потухающий костер, что вот-вот обратится в дым. Да, вот такой. Когда ты берешь брата за руку, чувствуешь пульс? Ты можешь увидеть пульсацию?

Рис схватил Ллеу за запястье.

— Что ты делаешь? — спросил юноша, нахмурившись.

— Боюсь, ты неважно выглядишь, — ответил монах.

— Слабо сказано, — пробормотал кендер.

— Я в порядке. Я никогда не чувствовал себя лучше. Чемош заботится обо мне.

— Ну? — нетерпеливо спросил кендер. Рис почувствовал нечто похожее на пульс, но не совсем то. Оно было больше похоже не на биение жизни, а на воду, медленно текущую под толстым слоем льда.

— А как насчет его глаз? — задал вопрос Паслен, подаваясь вперед.

Рис заглянул в глаза брата и в ужасе отшатнулся.

Он уже видел такие глаза. Пустые глаза. Глаза, в которых не было души.

Глаза Ллеу были глазами мертвеца.

Однако Рис не мог принять это за доказательство, поскольку стал сомневаться в собственных чувствах. Его брат выглядел живым, разговаривал, его плоть была теплой. Но в ушах звенело предупреждение Наставника, замечание кендера, и монах вспомнил о реакции Атты. Она с самого начала была настроена против Ллеу, напала на него. Она не хотела, чтобы он приближался к овцам. Укусила, когда тот попытался ее ударить.

Рис мог бы предположить, что Наставник выражается метафорически. Заявить, что слова кендера чепуха. Но Рис верил собаке. Атта все поняла с того момента, когда увидела Ллеу, сразу почувствовала, что с ним что-то не так.

— Ты прав, — тихо сказал он. — Его глаза напоминают глаза покойника.

Ллеу оттолкнулся от стула и встал:

— Я должен идти. Я должен встретиться с одним человеком. С молодой женщиной. — Он подмигнул и ухмыльнулся.

— С Миной? Я прав? — спросил Рис.

Реакция Ллеу оказалась неожиданной. Подскочив к брату, он схватил того за ворот и почти стащил со стула.

— Где она?! — требовательно спросил юноша, тяжело дыша от нетерпения. — Она где-то здесь? Скажи мне, как ее найти! Скажи!

Рис посмотрел на руки Ллеу, вцепившиеся в домотканую ткань, — суставы побелели от напряжения, пальцы дрожали.

— Я не знаю, где она, — ответил он. — Я надеялся, ты мне скажешь.

Ллеу подозрительно посмотрел на брата, затем отпустил его.

— Извини, — пробормотал юноша. — Мне необходимо найти ее, вот и все. Все в порядке. Я пойду.

Дверь за Ллеу захлопнулась. Из-за стойки закричали о деньгах, но преследовать юношу не пытались.

Рис вскочил. Паслен последовал его примеру.

— Куда мы идем?

— За ним.

— Зачем?

— Увидеть, что он будет делать и куда пойдет.

— Эй! — окрикнул монаха бармен. — Может, ты заплатишь за своего дружка?

— У меня нет денег… — начал Рис, но его прервал звук монет, зазвеневших о стойку.

— Благодарю, — сказал человек, сгребая деньги.

Монах обвиняюще посмотрел на Паслена.