Ирина Якимова - Серебром и солнцем

   "Non sсholae, sed vitae discimus".

   "Это был и мой дом. Больше чем дом, так же как для многих. Цитадель, сердце..."

   Это не она вернулась - Академия не отпускала её. Столько нитей, оказывается, привязывало её здесь! Нестерпимо больно было видеть и пустые проёмы дверей, и слепые провалы окон, и печально кривящуюся набок пожарную лестницу у бокового входа, и страшный, полный отпечатков чужих теней, которым не должно там быть, парк, и чёрную дыру, открывающую разрушенные недра здания на месте кабинета главы...

   ...Её голод разрастался, вытесняя своей пустотой все мысли, все цели. Её отражения скользили по улицам - восемь воронок, затягивающих в Пустоту. Во всех встреченных смертных ей мерещились те, что были с Дэви в ночь штурма Академии. Во всех искажённых страхом лицах ей виделся Крас. "Убей!" - кричала месть, "Хоть один глоток жизни!" - молил голод... Её отстранённость, одновременное присутствие - и отсутствие в отражениях создавало иллюзию игры, где всё ненастоящее, и даже смерть - понарошку. Она приближалась, и, уже чувствуя на коже горячее, быстрое дыхание чужой жизни, уверяла себя, что отступит вовремя, не переступит черту. Сейчас... Ещё через один сладкий удар сердца...

   Её "я" затерялось среди отражений... А когда Мира вновь нашла себя, она чувствовала вкус настоящей, живой крови, восхитительное тепло чужой жизни растекалось по телу, заливало, топило и разум, и волю...

   ...Она приняла новый плотный жестокий порыв ветра с благодарностью. И осмелиласьперевести взгляд на другое окно на третьем этаже, справа над центральным входом. Долго она вглядывалась в эту чёрную яму, и темнота играла с ней... дразнила, смеялась, рисуя образ, который ей хотелось там видеть. Она знала, что глупо верить шуткам Ночи:

   "Нет, это не то чудо, которое может быть, которому следует быть. Мёртвые не воскресают в нашу эпоху", -

   Но всё же крикнула, не могла не крикнуть опять это имя:

   - Карл!

   Там, у Источника, и на посвящении Избранной в церкви Рафаэля, она знала... но не верила в его смерть. Она безотчётно ждала его голоса, его шагов, его дыхания. Мира поверила только здесь, сейчас, заглянув в пустоту, наполнившую место, что было хранителем их ненужной, напрасной любви.

   ...Тогда она оставила свои сегодняшние отражения. Одним вздохом отпустила всех... В огромной чаше города растаяло слабое биение не выпитой до конца жизни. Остались мягкие удары снежинок, разбивающихся о тротуар. Остался ветер, стонущий в ветвях деревьев, остался скрип уцелевших, распахнутых дверей Академии и звенящая пустота здания. Осталось её одиночество...

   Зияли квадраты входа, приглашая, но она оставалась на месте. Падал снег, а она только спрашивала тишину, снова и снова: "Почему так жестока судьба?", "Почему я не успела помочь?", "Почему моё слово не защитило его?" - За мириадами вопросов Мира чувствовала, узнавала один-единственный, но прятала его за другими, боясь назвать словами. Она боялась, что не услышит одно-единственное слово, которое может быть ответом на него... и зажимала уши ладонями, чтобы не слышать ничего.

   Потом иссякли ненужные вопросы, и она только шептала: "Люблю, люблю тебя", пока эти слова не обессмыслились совсем, не слились в невнятный лепет. Став легче ветра, они растворились в шорохе звёзд, там, за серым пологом туч, укрывшим землю.

   Тогда она опустилась перед лестницей: ноги дрожали... Сжалась в комочек, ожидая, когда последняя боль прольётся слезами:

   "Оставь погоню за призраками. Здесь нет никого. Крикни же это слово, одно слово, отнимающее всякую надежду, застилающее весь мир пеленой тьмы, отчаяния, смерти; оно - переломанное отражение в разбитом зеркале, умирающее, корчащееся от боли... Вот это слово: Никогда! Никогда ты его не догонишь. Тебе осталась память..."

   Молчала ночь, ветер задумчиво закручивал белые узоры, поднимая рой мелких снежинок с тротуара вверх. Как... странно! Ей было почти не больно. И слёзы высохли, едва успев пролиться. Нет, эта память не была горькой. В ней светилась радость, какой она не знала прежде:

   "И осталась любовь. Та самая Единственная, Бессмертная, которой грезят все. Та, что сильнее всего на свете и, порой, роняет звёзды с небес. Та, что не знает слова: "Никогда..." -

   Поняв это, Мира засмеялась... от счастья. И тогда услышала единственно возможный ответ на свой единственно важный вопрос:

   - Ты здесь, со мной?

   - Да.

   На исходе ночи небо начало расчищаться. Белёсый, ещё вовсе не утренний свет сгладил, затушевал резкие ломаные тени здания. Но иллюзия была бессильна. Мира знала: Академия мертва. Мёртв и Орден, есть лишь её отряд, маленький, но чистый от лжи Арденсов... Перед тем, как уйти вампирша вновь прижала холодные ладони к странно тёплому камню старого здания:

   "Прощай, спи... А мне идти ещё так долго! Но я постараюсь быть достойна... памяти тех, кто вытащил меня на этот невозможный верх. Я сохраню Дар, и однажды это солнце победит древнюю тьму. Я буду стоять на пути Бездны, пока не кончится моя вечность... или не придёт моя смерть".

   Теперь она уходила легко. Восточный проспект лежал впереди широкой лентой, дома вели вокруг хоровод. Какой-то carere morte летел за ней. Вампирша не обращала внимания: "Да пусть хоть сам Дэви!". Но вот он совсем снизился, ступил на землю перед ней, преобразился...

   "Какая давно, болезненно знакомая манера!" - Мира остановилась, глупо хлопая глазами точно кукла.

   Молодой человек элегантно поправил воротничок. Светлый костюм сидел на нём как влитой. Легко, неслышно, юноша подошёл... нет, скорее, скользнул к ней.

   - Алан... - не удивлённо - утвердительно сказала Мира. - Я, что, уже сплю на ходу? - растерянно прошептала она.

Глава 42

ИСЦЕЛЕНИЕ

   Она стояла, безвольно опустив руки, смотрела, как он подходит к ней... И вампир, заметив её растерянность, остановился в нескольких шагах.

   Вампир не двигался с места и молчал. Молчала и она, смотря свой новый, странный сон. Наконец вампир сказал беспомощно, тихо:

   - Мира... Я так рад, что ты жива.

   - Кто ты?! - прошептала она.

   Он удивлённо поднял брови, полагая, что она шутит. Но, видя прежнее, непонимающее, равнодушное лицо, встревожился:

   - Тётушка, не узнаёте? Мира, что с тобой, ты... больна?

   Она быстро-быстро заморгала, стряхивая с ресниц иллюзию:

   "Не Алан. Волосы светлее. И тот был ниже ростом... Нет, не Алан. И всё же..." -

   Её охватил озноб. Застучали зубы... Она отчаянно сжимала кулаки, пытаясь унять дрожь пальцев.

   - Да что такое, Мира?! - он двинулся вперёд и тем вселил в неё настоящий ужас. Мира отскочила назад: