Татьяна Каменская - Эртэ

— Шутка! Маленькая шутка, Сергей Викторович, я насчёт новогоднего подарка! Иначе вас я не увижу, за хлопотами, а ребёнок останется без подарка. Ну, а письмо… Просто я ошиблась…Письмо было не вам, а…Короткову, со словами благодарности, от его пациентки…И почему все письма и сообщения ко мне приходят, словно я почтальон. Не понимаю…

Было отчего-то стыдно смотреть на эту девушку, которая так умело врала, извиваясь словно змея… И ей так хотелось поверить, что-бы прекратить этот стыд.

Странно, в её глазах застыли темные точки, в которых, временами что-то вспыхивает. Если долго смотреть на них, то эти точки станут вскоре увеличиваться, заполнять всё вокруг, и окажется, что они и есть та самая огромная чёрная дыра, куда как в пропасть уползает нечто, похожее толи на червяка, толи на отвратительно-уродливую гусеницу, а может на огромный кроваво-красный антрекот…

Он мог бы уже давно остановить эту наползающую странную черноту, эту красную антрекотную тень, которая лишь кажется такой безобидной…

— Мне жаль тебя, Алёна. Жаль, но ты опоздала! Любовь вернулась на Землю и все твои ухищрения были напрасны…

Он мог бы сказать эти слова Алёне. Эти, и ещё другие! Но он ничего не сказал. Зачем? Пусть думает, что всё у неё получилось. Пусть думает, что он ни о чем не догадывается. Пусть! Только он один знает, что путь свой, он уже прошёл как экзамен на прочность! Он должен был уметь проигрывать достойно…Проигрывать…что-бы однажды понять, что ты теряешь, чего лишаешься… Что-бы победить!

Надо знать, что когда загорится что-то в душе твоей, взбунтуется, вот тогда ты вдруг ощутишь в себе силу неимоверную, что будет противостоять той черной дыре, что заглатывает всё живое… Ведь чёрная дыра грозила всем!

Кроме него об этом знал ещё один человек… Хотя человек ли? Её имя тайна. Хотя, что тут может быть таинственного? Её имя странное и красивое…как и она сама. Таких женщин в природе не существует, и не существовало, пока он её не встретил. Эр…

Экран монитора вспыхнул ярким синим светом, неожиданно и так быстро, что даже Алёна вслед за доктором резко зажмурилась и прикрыла глаза ладонью.

— Вот напасть какая-то, а не компьютер! Видите, опять завис! Ну, какое тут письмо. Как специально! Я уже и мастера вызвала, что-бы неполадки исправил. Вот хочу с хорошим программистом поговорить…

Но доктор уже не слушал, о чём хотела поговорить простая статистка с программистом. Да ещё очень хорошим…. Так ли это ему интересно. Он ничего не смыслит в компьютерах. Он обычный доктор, которого как ни странно, ещё в институте прозвали Апрелем. От этого слова разливается тепло в груди и сразу вспоминается весна, цветущий луг, и свежая зелень деревьев. Но видно неспроста ему знакомо и другое прозвище, что волчком крутится в его голове и не даёт покоя. Последний потомок владов… Влад!

Как знакомы созвучия и этого имени, или прозвища, и как много может рассказать сон, что длился так долго, или… какие-то доли секунд. Но оказывается, именно эти секунды могут остановить бег времени, им подвластно само время, которое словно потешается над спящим человеком. Сон может занести тебя в дебри первобытного общества, где только зарождается цивилизация, может возвратить тебя в Средневековый замок эпохи галантных рыцарей, а может ввернуть тебя в такую круговерть событий будущего времени, что, мама моя дорогая… И рад бы уже назад в своё время, а не можешь… Ты главный свидетель, и твоё главное предназначение, быть защитником…

Эх, Алёна! Ну, разве можно обижаться, если ты, в самом деле, будешь играть роль милой Снегурочки, и в твоих руках будет обычный подарок для моего сына…

Но уймись Алёна! Не делай свою роль отвратительной. Не превращайся в ужасную Бабу — Ягу, которой на ночь пугают маленьких детей. Хотя, едва ли они испугаются какой-то там сказочной Бабы-Яги, о которой уже забыли, так как не читают они родных сказок. Не испугать их монстрами или вампирами, которым они давно не верят. У наших детей другие страхи. Они уже достаточно напуганы всем, чем можно. Даже скорым концом света, когда взрослые люди, якобы спасаясь, тащат за собой своих детей в подземные катакомбы, словно в могилу, сберегая их. От чего? От высшей кары божества, или от живительных лучей солнца? А на самом деле лишая их радости видеть солнце. Детей продолжают пугать глобальным потеплением климата или наоборот, похолоданием, некачественными продуктами и перееданием, отравленными химией, игрушками, и одеждой, а самое главное, теми злыми взрослыми, которые могут сотворить с ребенком обычное зло, превращаясь, толи в сказочных монстров, толи в ужасных химер…

Когда-нибудь мы все уйдём в мир иной. Рано или поздно. И не нам, простым смертным, отсчитывать эти сроки жизни. Мы не судьи. Мы, просто люди! И не лучше ли, каждому из нас жить спокойно, минуя злобу и ненависть, радоваться яркому солнцу или дождливому облаку, нависшему над нашим домом, сажать цветы, и наслаждаться их красотой, сетовать на снежную зиму и ждать Новый год как добрую сказку, и воспитывать детей в любви к этой сказке, в которой он познает, что такое добро и зло, и почему зло всегда такое неприглядное, и почему зло всегда наказуемо, и что оно как бумеранг, что возвращается к тебе… как и добро! Не делай людям зла…

Мы знаем, через короткий промежуток времени этот ребёнок станет взрослым, и воздаст тебе полной сторицей за всё, что ты ему вложил в его голову, и в его душу…

Доктор шёл по коридору поликлиники, мысленно подсчитывая кубики новой мраморной плитки, лишь недавно выложенной, и оттого ещё сверкающей по- новому ослепительно ярко. Коридор закончился, начался переход в вестибюль, и в голове уже ничего не осталось. Ни количества подсчитанных кубиков плитки, ни странных мыслей, которые не дают покоя…

— Ему нужен покой! Сон и покой! И, не переживайте мамочка, всё будет у вашего сына хорошо! Подлечим ему сердечко, и забирайте. А сейчас ему необходимо успокоиться и ещё немного полежать в стационаре. А вы должны его уговорить. Анализы, сами понимаете, нужно сдать повторно, кардиограмму…

Высокий, чуть полноватый мужчина в белой шапочке и в отутюженном белоснежном халате, стоял спиной к Сергею Викторовичу, повернувшись лицом к женщине, что застыла перед ним в горестной позе. Плечи женщины вздрагивали, но длинные до плеч черные волосы скрывали её лицо, и можно было лишь догадываться, что она плачет. Очередная сентиментальная мамаша, которая должна положить на лечение своего ребёнка. Детское отделение начинается прямо за поворотом длинного коридора…

Когда Сергей Викторович проходил мимо, женщина подняла голову, и он узнал её…