Мелани Роун - Звёздный свиток

Рохану отчаянно хотелось прикоснуться к сыну, нарушить предписанное ритуалом молчание, похвалить за гордость и поделиться своими планами на будущее. Завтра, в последний день лета и Последний День Риаллы, Масуль умрет. Рохан еще не знал, как именно это произойдет, но Масуль будет казнен. А если кто-то еще верит, что тот действительно сын Ролстры — что ж, он не сможет возвести на престол труп. Рохана больше не заботило разоблачение самозванца.

Он умрет на глазах у всего народа; этого будет вполне достаточно.

Тут вперед двинулись собравшиеся уходить принцы и атри. Рохан слегка испугался: неужели настала полночь? Да, об этом красноречиво говорило положение лун. А когда к Рохану двинулся Ллейн, Масуль сам выбрал, какой смертью ему умереть.

Дерзко шагая вслед за Ллейном, самозванец остановился в трех шагах от Рохана и Поля. Повернувшись спиной к костру, отчего его глаза утонули в тени, он нарушил ритуальное молчание, которое поддерживалось весь этот нескончаемый вечер.

— Есть только один способ решить наше дело, верховный принц, — ясно и звонко произнес он, и все, кроме погруженных в работу «Гонцов Солнца», ахнули от негодования. — Я прибегаю к праву вызова, как сделали вы, когда сражались с моим отцом. Я докажу справедливость своих требований своим телом.

Оказывается, старость не лишила Ллейна способности метать гром и молнию.

— Как ты посмел осквернить торжественную церемонию? Замолчи из уважения к леди Крепости Богини, память которой мы здесь чтим!

— Она не смогла доказать вашу правоту, — стоял на своем Масуль. — Как бы то ни было, я считаю фарадимов лишними. — Он произнес эти слова, глядя прямо на Поля. На губах его играла насмешливая улыбка.

Рохан физически ощутил, что сына затрясло от гнева.

— Ваше высочество, — спокойно сказал он Ллейну, — леди, память которой мы сегодня чтим, только обрадовалась бы наглости этого юного глупца. Теперь у нас с ней есть право покарать его давно заслуженной смертью.

Ллейн слегка поклонился.

— Вы не ошиблись, верховный принц. Несомненно, леди засмеялась бы ему в лицо.

Масуль онемел от ярости, но быстро пришел в себя.

— Значит, вы согласны на поединок?

— Ты думаешь, что будешь сражаться с моим сыном? — Рохан улыбнулся едва заметно, но даже Масуль понял, что эта улыбка таит в себе смерть. — Кажется, ты решил, что в любом случае преимущество возраста будет на твоей стороне? Только рыцарь имеет право бросить такой вызов.

Я ждал его с той минуты, как его высочество Кунакский посвятил тебя. Но верно и то, что только рыцарь может ответить на вызов.

— Отец, — тихо сказал Поль, побелев от ненависти, — Принцева Марка моя.

— В этом никто не сомневается, сын. Но я не хочу, чтобы ты пачкал руки о всякую нечисть.

— Я слышал, что ваш меч пятнадцать лет не покидал ножен, — проскрежетал претендент. — Кажется, он так и висит на стене вашего Большого зала. Думаю, вам придется одолжить другой… если вы не забыли, как им пользоваться.

Усмешка Рохана стала чуточку шире.

— Как вызванный, я имею право на выбор оружия.

— И что же это будет? Своды законов, которые мы будем метать друг в друга с расстояния в пятьдесят шагов?

— Наверно, ты слышал, что ножи существуют не только для резки лука…

Оскорбительный намек на крестьянскую еду не достиг цели. Кто-то явно предупредил Масуля, что Рохану как фехтовальщику на ножах нет равных на континенте. Юнец был потрясен, но спустя мгновение к нему вернулся апломб.

— Пусть будут ножи, ваше высочество.

— Нет, — сказал внезапно выросший рядом с Чейном Мааркен. — Мечи. Твой и мой. — Молодой лорд поклонился Рохану и Полю и подчеркнуто официально произнес: — Ваши высочества, я настаиваю на своем праве выступить против этого претендента в качестве вашего защитника. Его высочество мой кузен слишком молод, а вы, мой принц, много лет назад дали клятву, и я не хотел бы, чтобы вы ее нарушили. Этого не потребуется. Я здесь и готов служить вам с мечом в руках.

— Мааркен… — с трудом произнес Чейн.

— Отец, я знаю, что делаю. Он не только вызвал распри между принцами, но и убил фарадима.

Это разоблачение окончательно разрушило благоговейное молчание. «Гонцы Солнца» продолжали стоять в ритуальном кольце, но дружно обернулись на высокородных. Те, у кого пламя было за спиной, казались серебристо-серыми фигурами без лиц; те, кто находился по ту сторону Огня, были неразличимы под вуалями и капюшонами. Но их кольца — четыре там, восемь здесь и только одно на хрупких руках Сьонед — глотали пламя и изрыгали его в виде разноцветных сверкающих зайчиков.

— Посмотрите на его руку, — сказал Мааркен. — Он носит кольцо «Гонца Солнца», взятое у убитого им Клеве.

— Это правда, — подтвердил Риян, тоже вышедший из фарадимского круга. Он шагнул вперед, испытывая явное облегчение от того, что собранные им улики наконец пригодились. — Он жил в загородном доме, принадлежащем леди Киле и ее мужу. Я знаю это, потому что однажды ночью следовал за ней до самого поместья.

Кто-то в толпе истерически ахнул. Рохан мог держать пари на своего золотого дракона, что это была Киле.

— Фарадимский шпион! — насмешливо фыркнул Масуль.

— Убийца! — парировал Рохан. — Ты оставил улики на месте преступления. Но одно из колец пропало. Вот оно, это кольцо, у тебя на руке!

Внезапно Андри стал больше похож на своего ястреболицего деда, чем на собственных родителей. Его глаза почернели от ярости. Он знал о смерти Клеве, знал и то, кто его убил, но то, что претендент посмел надеть на палец кольцо фарадима, вызвало в юноше смертельный и беспощадный гнев. Он схватил Масуля за запястье и поднял руку преступника так, чтобы ее видели все.

— Золотое кольцо «Гонца Солнца», — сказал Андри, — сделанное из золота «Гонцов Солнца». За это ты умрешь.

Масуль грубо захохотал и вырвал руку из пальцев Андри.

— Думай о своих словах и манерах, лордик! Когда я стану верховным принцем, вы, «Гонцы Солнца», будете сидеть в своей Крепости Богини, и ни при одном дворе вашего духу не останется! Принцы имеют право вести свои дела так, как они считают нужным, без вмешательства фарадимов, единственной силой которых был страх перед их покойной леди. Я сомневаюсь, что ты будешь таким же страшным. — Он обвел взглядом собравшихся. — Да, я убил шпиона Андраде! Все трепещут перед «Гонцами Солнца», но они истекают кровью и умирают так же, как все остальные. В доказательство этого я и ношу одно из их колец. Спросите мою сестру, леди Киле. Она все видела.

Андри взглядом разыскал ее в толпе: Киле крепко прижалась к мужу; потрясенное лицо леди Визской полностью доказывало ее вину.