Михаил Высоцкий - Принцесса и арбалет

По щекам его текли слезы.

Но когда взошло солнце, в пиршеском зале был подан завтрак. Пришли на него и Сташа, и Вечеж. Они сидели как всегда рядом, но царила между ними непривычная тишина.

– Вечеж, прости. Я люблю лишь тебя, – наконец сказала ведьма.

– Сташа, я тоже тебя люблю. Но я не могу так больше…

Риск бывает разным. Человек рискует всегда – когда переходит улицу, рискует быть сбитым машиной. Когда не переходит, рискует, что ему на голову упадет кирпич. Человек рискует, когда садится на самолет или решает плыть вместо этого на корабле, и даже в чистом поле человек рискует быть убитым упавшим метеоритом. Другое дело, что различаются разные степени риска – метеоритов на квадратным метр поверхности планеты приходится меньше, чем нарушителей правил дорожного движения на квадратный метр пешеходного перехода. Так есть риск минимальный, с таким риском живет большинство людей, даже об этом не задумываясь. Есть средний риск, его ищут любители экстрима, альпинисты да спелеологи, любители покорять дикую сельву Амазонки да бороться с медведями в сибирском лесу. И есть по моей классификации высокий риск. Высокий риск, это когда ты стоишь между богом и дьяволом, когда ты решаешь переплыть зимой Северный Ледовитый Океан, пересечь без воды сахару, назвать в Гарлеме афроамериканца нигером или же оказаться между Золотым Чародеем и ведьмой Сташей в момент пика их семейной ссоры. Пожалуй, из того, что я привел выше, переплыть океан и пересечь пустыню проще всего, их можно «средне высоким» риском назвать. Самое же опасное именно последнее.

С самого раннего утра замок «дрожал» – как в обычном мире, так и в Сумраке. Землю «колбасило» и «коробило», а та магическая буря, что завертелась вокруг, могла спокойно скрыть следы любого параллельного волшебства. Лишь благодаря этому я мог уже не стесняться в колдовстве, не переживать, что меня засекут. Так мне удалось направить свой магический взор внутрь замка, и наблюдать воочию за разворачивающимися событиями.

На этот раз между Вечежем и Сташей была не ссора, а настоящее выяснение отношений. Из моего личного опыта – после такого, как правило, расстаются навсегда, часто громко хлопая дверью. Что послужило на этот раз детонатором я уяснил оперативно. Вечеж был настолько открыт этим утром, что даже не обратил внимание на внешнее вмешательство в его мозги, так что обо всех событиях прошлой ночи я узнал от их непосредственного участника. Теперь же Золотой Чародей встретил единственного достойного соперника в этом мире – себя самого. В нем боролись две половинки. Та, что любила Сташу, готова была простить измену, поверить на слово, убедить, что не по воле своей, а лишь из-за него этой ночью ведьма отправилась в постель к монарху. И другая, та, что смотрела на мир открытыми глазами, а не через кривое зеркало любви – «Сташа никогда не любила тебя, и все, что ей было нужно – твое положение, твоя власть!», – говорила она. Первая половина требовала простить и забыть, люди имеют право на ошибки, вторая половина требовала мести, немедленной и строгой.

Часто в людях, даже не шизофрениках, а самых обычных, здоровых людях уживаются разные «личности». Но борьба между ними как правило проходит на подсознательном уровне, и только у сходящего с ума от любви Золотого Чародея эта война превратилась в нечто реальное. Это он, помимо слов, обращал к Сташе смертельные заклинания, и сам же отводил их прочь, сотрясая землю и Сумрак. Я, к сожалению, не умею следить за ходом боевых действий в чужой голове. Но, опять же основываясь на моем опыте, у умных людей часто пересиливает вторая половина, разум берет вверх над чувствами, и лишь самые слабые им уступают, позволяя разным «хищницам» вновь и вновь измываться над собой до полного изнеможения. Вечеж – сильный человек, а значит шансов у Сташи почти нет.

О чем думает сама ведьма я понять не мог. Она была столь же загадочной, как и все те месяцы, что мы прошли рядом. Искренность слов, огненный холод темно синих глаз – я и сам все это видел не раз, теперь же то же самое я наблюдал глазами Вечежа.

Но не только это – помимо ссоры ведьмы и чародея, я обозревал все, что происходило в ближайших окрестностях. Я видел, как в панике покидают агонизирующий замок стражи, как рушится вся та система оборонительных заклинаний, выпестованная владельцем твердыни за долгие годы. Конюхи, повара, горничные – все слуги бежали из замка, даже в их затуманенные мозги пришло понимание, что конфликт между Вечежем и Сташей может привести к катастрофическим последствиям. Когда же в замке осталось лишь три человека, я понял – пора.

– Ребята! Все готовы? Тогда вперед! Пора доказать, что пять человек достаточно для штурма замка!

У нас все было готово заранее – вооруженные, Бесс, Бил, Федя и даже Лерка только и ждали моей команды, чтоб начать «атаку» на ставший пустым и беззащитным Золотой Замок.

Может возникнуть резонный вопрос – что за глупость? Когда все нормальные люди бегут из рушащийся на глазах крепости, мы, как последние психи, несемся в противоположном направлении! Что, неужели Сташу и Тагрея спасать? Да нет… Просто я сам реально оценивал ситуацию, и остальным разъяснил, что да как. Даже в лишенном магической защиты замке сходящий с ума на почве любви Золотой Чародей почти всесилен. Он может спокойно, не отвлекаясь от выяснения отношений, прихлопнуть нас, как я сам часто прихлопывал комаров, не отвлекаясь от чтения хорошей книги. По звуку. Тем более, что я был уверен – нам этот штурм пережить суждено. И даже отметиться на фоне рухнувшего замка.

События набирали обороты. По мере нашего приближения атмосфера все накалялась, концентрация негативных флюидов превысила концентрацию электрон-позитронных пар в море Дирака, Сташа и Вечеж перешли на крик, чародей едва сдерживал себя, чтоб не превратить свою невесту в кучку пепла. Ему было не до того, что происходит вокруг, и мы впятером уже были не просто внутри трясущегося замка, а лишь в нескольких поворотах от столовой.

Но не только мы. Был тот, кому добираться сюда было ближе – герцог Тагрей Тореа собственной персоной. Забытый в жаре ссоры герой-любовник не собирался и дальше отлеживаться в королевских покоях, выдавая себя за смертельно больного короля. Он, все еще под личиной короля Хельмецка, в своем парадном костюме и с мечом наголо влетел в пиршеский зал. Выкрикнув нечто вроде «Умри, тиран!» бывший канцлер и один из лучших мастеров меча королевства бросился на отвлеченного Сташей Золотого Чародея.

Но я уже говорил – Вечеж был не из тех, кто гибнет по нелепой случайности. Жест рукой – и лишь малая часть его магической мощи летит в сторону Тагрея. Страшное заклинание, сотворенное мимоходом чародеем, мне бы было вообще не по силам – оно рвало саму телесную суть того, на кого было направленно. Превращало человека мучительным и жестоким образом в груду мышц, костей и сухожилий, разрывая все связи в организме. Заклинание личного действия, оно было направлено не на определенный объем пространства, а на определенную личность, человека – значит таким заклинанием было невозможно промазать. Это не огненный шар, не ледяная стрела, меткость которых зависит, как и у обычного оружия, лишь от того, насколько точно воспроизведен жест какой угол между указательным пальцем и мизинцем. В данном случае жест – лишь облегчающая магу воспроизведение заклинания конструкция, цель же была определена заранее. «Король Хельмецка должен умереть!», – сказал себе Вечеж, и в ту же секунду король Хельмецка скончался в страшных муках.