Глеб Майский - Путник. Дилогия (СИ)

— Грилл, мне кажется, такое событие нужно спрыснуть.

— Чего сделать?

— Глотки промочить хорошим спиртным. Да и вообще: давно пора расслабиться.

— Это да. А ты знаешь, где здесь можно найти что‑то путное?

Где найти «путное» знал Дилок, один из ребят, который помогал при проведении экспериментов.

Команданте тем временем решил лично посетить лабораторию, от результатов работы которой зависело очень многое. Когда он был уже рядом, то невольно замедлил шаг, прислушиваясь к странным звукам, доносящимся из‑за двери.

— «Ой, мороз, мороз! Не морозь меня!» — это явно был голос Фаргида, но только с какими‑то подвывающими нотками.

— «Не морозь меня!» — нестройно завыли уже два голоса, — «Моего‑о‑о ко‑ня‑а‑а‑а!» — звук расплылся страшным диссонансом.

За дверью открылась живописная картина. Фаргид с Гриллом сидели на полу, подложив под задницы лабораторные халаты, между ними лежала расстеленная газета, на которой разместилась добротная выпивка и не менее добротная закуска. Три бутылки «Сольи», две из которых уже были пусты, нарезанный балык, копченая рыба, хлеб и ещё кое‑какие разности.

Ниррока кольнула неожиданная для себя самого зависть к этим парням, которые могли вот так запросто — сесть и напиться после хорошо сделанной работы. А то, что она действительно сделана, было понятно по светящемуся макету магопровода, ток магии в котором равнялся нулю — это чётко фиксировал измеритель течения силы.

Правда, песня была странная, что такое мороз, Ниррок знал лишь понаслышке — это когда очень холодно, вода превращается в лёд или снег. Ну, а каким концом мороз относился к коню — это вообще непонятно.

Появление Команданте было встречено с крайним энтузиазмом, рядом с импровизированным столом на полу появилось новое сидение из ещё одного несчастного халата, куда и препроводили Ниррока, не обращая внимания на отговорки. На его вопрос: почему бы не воспользоваться столом и стульями, последовал туманный ответ типа «никакой романтики», затем пошла так называемая «штрафная» — полный фужер водки «Сольи», после чего майор быстро захмелел и принял самое активное участие в застолье.

Через некоторое время из лаборатории донеслись звуки новой песни. «Цвите тэрэн, цвите тэрэн, та й цвит опадае‑е‑е.» Каким образом Фаргиду удалось перевести украинскую песню на местный язык, да ещё и с соответствующим колоритом, остаётся загадкой, но ведь у пьяного зачастую получается то, что трезвому абсолютно неподвластно.

— Фаргид, ты — сволочь! — обиженно пробурчал Грилл. — Знать такие песни и столько времени молчать — прест… прест… пресступ…ление! — наконец удалось выговорить ему.

— Согласен — удручённо ответил Фаргид. — Знаешь, это украинская песня, её придумали эти… украинцы. Это так‑кой народ! — он приложил палец к губам. — Т‑с‑с! Затем оглянулся, чтобы никто не подслушивал. — С‑сволочи те ещё! Но парни — мировые!

— Э‑э‑э. Значит — мировые сволочи?

— Не прр… не перекручивай! Мировые парни.

— Так не бывает.

— Бывает. Ты не знаешь украинцев. Вот у меня сосед в Корягино живёт, Витька Коноваленко — жмот страшный! За кусок сала убьёт! Но отдаст последнюю рубаху!

— Фаргид, ты сам себе противоречишь.

— Это не я. Это они — украинцы такие противо… противоречивые. Давай выпьем за них, за украинцев. За русских мы уже пили.

Через несколько минут из лаборатории загорланили уже три голоса:

— «Нич яка мисячна, зоряна ясная…»

Два скоростных катера под прикрытием купола невидимости летели в сторону западного отрога материка, туда, где заканчивалась подводная часть магопровода. Под водой объект теперь охранялся настолько тщательно, что подойти незамеченным к нему стало невозможно. Кроме Фаргида, Грилла и Тора, на борту были еще десять подготовленных бойцов, дело в том, что об этом участке суши ходили очень нехорошие слухи. В них рассказывалось, что здесь якобы поселились гуммы, причём в больших количествах. Грилл ещё до похода просветил своих друзей насчёт этой легендарной зверюги.

— Её называют «кусок болота» за большое сходство с настоящей грязью. Сгусток чёрного густого желе, пожирающего всё живое, что ни попадётся. Убить очень трудно, потому как не боится пуль, копий, дубин. Вроде боится воды и огня. Встречается крайне редко, в основном там, где отсутствуют люди. Больше ничего не знаю.

— Странно, тогда почему, по рассказам, их так много на отроге?

— Мне кажется, что твари любят магию, а её там в избытке. Вот и расплодились. Рогиолу это на руку — не надо охранять побережье. Кто сделает это лучше гуммов?

— Выглядит логично, хотя так ли на самом деле? Однако, как рабочая гипотеза сойдёт.

Высадились на сушу с обратной стороны отрога, где не было сторожевых кораблей Актрона. Фаргид провёл последний инструктаж, и отряд двинулся в путь, пересекая узкий язык твёрдой земли. В отряде на всякий случай имелся ручной огнемёт. Фаргид, Фор и Грилл вооружились СИ‑190, одному коммерсанту с архипелага когда‑то удалось закупить партию патронов для сего чудо‑оружия, но они так и пролежали у него мёртвым грузом почти три года. Неудивительно, что покупатели на этот залежалый товар показались ему спасением, посланным самим небом. Грилл всё время поглядывал на наручный индикатор магического поля, этот прибор они изобрели вместе с Фаргидом при работе над созданием пробки. Собственно пробку, или как её по‑научному нарекли «стоп‑индуктор» нёс на плечах в упакованном виде здоровый спецназовец. Целью отряда было достигнуть развалин древнего замка ближе к той стороне отрога. Фаргид имел подозрение, что сии развалины каким‑то образом использовались Рогиолом в системе передачи магии, уж слишком удобно они расположились как раз продолжая линию подводного магопровода. Вполне могло оказаться, что там имеется охрана — но это выяснится, когда отряд подойдёт ближе. Надежда была на купол невидимости, Грилл нёс с собой аккумулятор новейшей конструкции с большим запасом энергии, что позволяло надолго «закрыть» отряд от недобрых глаз. Кстати, от «недобрых носов» тоже — купол напрочь отсекал все запахи — это на случай, если вдруг слухи о гуммах окажутся правдой.

— Стоп! — негромко скомандовал Фаргид. — Что это там впереди поблёскивает?

Действительно, в лучах солнца на земле блестел какой‑то предмет.

— А оно ещё и двигается, — пробормотал Фор.

Вскоре стало ясно, что это вовсе не предмет. По земле ползла мерзкая на вид тварь с осклизлой блестящей чёрной кожей. Вблизи стало видно, что кожа непрерывно пузырится, словно болотная грязь.