Оксана Демченко - Королевский маскарад

Только внесли ряд поправок. Хранам запретили разговаривать с Единственной, их ранг приравняли к четвертому в общей иерархии. Всех обязали пройти полное обучение магии, до выхода из третьего круга, освоить оружие и навыки боя под руководством лучших мастеров. Потребовали от каждого знания этикета. Лиль истратил немало сил и лет на преодоление «поправок». Это не отменяло участия в боях и опасных вылазках следопытов. Лишь мешало делать то, ради чего он назвался храном: оберегать жизнь и покой королевы. Но он был упорен и попал ко двору, в личную охрану Единственной. Когда война охватила Рэлло, храны уже состояли при Тиэсе. Лиль, Виоль, Лоэль и Нориль – неотлучно.

У королевы Сэльви всего один хран. И ей никто не смеет приказывать. Нет более дании, нет Совета и иерархии. Даже он, король, не возразит, когда в черных глазах новой Единственной загорается пламя решительности – опасно и рискованно спорить с судьбой. Он ведь присягал ей, а не долине или законам древних…

– Не люблю я твои темные воспоминания и мрачные подозрения, – сварливо пожаловалась Сэльви, толкая мужа локтем в бок. – Ну что ты избу глазищами своими зелеными прожигаешь? Все будет хорошо. Рир, не смей переживать. Ты – мой король, если ты скажешь хоть слово, я не стану спорить, ты же знаешь.

– Не скажу.

– Тогда не дуйся, – куда веселее велела королева. – Поцелуй жену в щечку и скажи ей, что она умница.

– И красавица, – вздохнул Орильр. – Пошли, ведьма, делай все, что считаешь нужным.

Сэльви улыбнулась и – стала делать. План оказался не особенно сложным, но потребовал большой деликатности и вмешательства многих участников. Нашлось место в нем и для эфритов, и для людей, и для эльфов, само собой.

Последний месяц зимы у леснийцев зовется лютень. Староэльфийское его именование – тирлэй. Это значит «время пестрой кошки». Во многом древние обычаи разных рас сходны. Так, люди полагают, что неделя Масленицы представляет собой время, когда между явью и навью стирается грань и темные зимние силы правят миром безраздельно. От них надо прятаться под масками. А еще следует праздновать, чтобы чуяли: нет страха в живых, и нет сомнения, что тепло весны переборет холода, растопит снега, даст жизнь новым росткам зелени.

«Пестрая кошка» в представлении древних эльфов – это дух, способный видеть незримое зло. И изгонять его из дома, из долины, из всего мира. Накануне весны кошка играет, душит беду, как самую обычную мышь. И дает возможность добру, слабому и беззащитному, в дни, когда боги отдыхают, уцелеть и возродиться.

Люди празднуют Масленицу, сжигая чучело, символизирующее зиму. А эльфы отмечают середину месяца тирлэй, развешивая в лесах магические огни, освещающие ночь. И обязательно угощают всех, кто попадает в долину. Нельзя лишать крова и пищи путника, застигнутого в дороге темным временем.

Сэльви решила объединить два праздника. Эльфам для этого пришлось учить песни людей, леснийцам – пересказывать свои обычаи гостям. Получалось весело и нравилось всем. Особенно Кошке Ли, которая считала себя и пестрой, и способной загрызть любую беду, и – само собой – играющей, что следует из имени. По сути, твердила Лэйли, она и есть главный гвоздь праздника. Спорить с Кошкой Ли никто не желал: бесполезно, утомительно и опасно. Мудрая Эриль ловко подговорила королеву поручить дочери важное дело.

В первый день месяца тирлэй Кошка Ли надела лыжи, вскинула на плечи мешок с припасами, гордо оглядела провожающих и ушла за ворота, в лес. На календаре людей значилось «десятое лютеня». От него две недели до начала Масленицы.

Стоит ли говорить, что Рахта последовал за Лэйли. Кошке предписывалось встретить кентавров и поторопить их.

Ли бежала уверенно, она, как настоящая ведьма, чуяла брата издали. Собственно, Лоэль оказался почти рядом. Через два дня Кошка с восторженным визгом атаковала его ночную стоянку.

– Элло, я тебя нашла, сплошное мяу! – кричала она, толкая плечом тесный кров из шкур. – Вылезай немедленно! Меня мама послала, у меня важное дело!

– То есть до утра – никак? – огорченно зевнул Лоэль, выглядывая наружу. – Рад видеть, и все такое… Мы бежали полную неделю, устали. Кошка, я тебя прошу… иди сюда, покушай, вздремни.

– Даю час, – капризно уточнила Лэйли.

– Хоть так, – вздохнул принц и забрался в мех с головой.

– Строганины отведай, – гостеприимно предложил Дюпта. – А я пока расскажу, как у нас дела. Ты не спросила, но ведь это просто оттого, что не успела, да?

– Она воистину такова, слишком быстрая, – усмехнулся Рахта, забираясь в тепло. – Доброе утро. Я Рахта, это Лэйли, сестра Лоэля. А где ледяные эльфы?

– Завтра догонят нас, – пообещал Дюпта. – Они навещают дух медведя, третьего из ваших пропавших. Он вроде бы не хочет ничего менять в своем существовании, но Эдиль сказал – надо понять в точности. Дело-то важное.

Кайга неспешно и обстоятельно поведал о встрече с родом улатов. Живущие возле леса северные люди сами опасались сына старого нидя-шамана, пришедшего в их земли давно, «век назад». Защищать его не пытались. Зачем? Лечить не умеет, зато со злобными барусями на короткой ноге, им поклоняется. Разве что брат вождя чужаку во всем помогал, воинов давал. Но его вразумили быстро. Улату хватило одного взгляда на кентавров, чтобы осознать: никакая сила не одолеет их – сынов самого бога оленей, рожденных из первичного льда… Остальные люди рода охотно согласились: надо решать дело миром! Кому приятно темному шаману служить? Ведь душу заморозит, света лишит, болезням путь откроет. А больному и немощному – зачем богатство? Оно ведь опять же шаману и достанется.

Память пришлым магам отпели, нож уничтожили. В рассказе получалось все быстро. Но пришлось ведь еще и помогать улатам. Лечить больных, смотреть скот. А сверх того – мирить мрачного Дюпту с родом, которому он готов был объявить настоящую войну. Тут подошли старшие сыновья вождя Кэлху с новыми вооруженными мужчинами. И снова стало необходимо мирить, объяснять, убеждать.

Разобравшись с этим делом, Лоэль и его спутники двинулись к притоку Архони, в заповедный лес, охраняемый духом древнего следопыта эльфов. Звали его, просили поговорить, показаться. Но лес стоял настороженный и тихий. Эдиль первым догадался: медведь не намерен общаться с живыми. Может, разучился. Или накопил к ним недоверие, уж в этом охотники-люди за много поколений постарались, помогли. И ледяные эльфы остались в лесу одни. Понадеялись, что их бывший родич вспомнит.

Лэйли дослушала, милостиво кивнула, одобряя сразу и строганину, и повествование. Задумчиво покосилась на мирно спящего брата.