Тэд Уильямс - Игра теней

— Я не вижу своей шелковой тоги с вышитым соловьем, нашим фамильным гербом, — процедил Вэш. — Ее здесь нет. Эта тога стоит дороже, чем все вы вместе с вашими семьями. Где она?

— Вы приказали отдать ее в стирку, господин, — осмелился напомнить один из рабов.

— Я приказал отдать ее в стирку и принести назад. Однако никто из вас не потрудился этого сделать. Я собираюсь в путешествие. Тога с гербом мне необходима.

Вэш раздумывал, кого из рабов избить первым и хватит ли у него времени избить всех троих, когда прибыл посыльный — наемник из когорты «леопардов», облаченный в боевые доспехи. Судя по его воинственному виду, «леопард» уже предвкушал грядущие дни кровавых сражении. Остановившись у дверей, солдат вытянулся, как стрела, коснулся ладонью лба в знак приветствия и провозгласил:

— Наш повелитель Сулепис, повелитель Поднебесья, властелин Всего Сущего, требует, чтобы вы незамедлительно явились к нему.

Пиннимон Ваш подавил приступ раздражения. Весьма неосмотрительно было бы показывать кому-то, даже простому солдату, что визит к автарку не вызывает у него радости. Тем не менее верховный министр не мог не испытывать досады, поскольку был вынужден оставить безнаказанным непозволительное разгильдяйство рабов. Разумеется, автарк не станет ждать, пока он воздаст негодяям по заслугам. Что ж, делать нечего. Сегодня рабам повезло.

— Иду, — кратко бросил Вэш.

«Леопард» резко повернулся на каблуках и вышел прочь. Министр помедлил в дверях.

— Я скоро вернусь, — грозно изрек он, переводя взгляд с одного раба на другого. — И если к тому времени тога не будет висеть в гардеробе, пеняйте на себя. Если она не будет безупречно чистой, в путешествие со мной отправятся другие рабы. А вы вернетесь к вашим родителям в таком виде, что им придется оплакивать вас. Конечно, если они узнают свои отродья в изуродованных трупах, что произойдет далеко не сразу.

Страх на лицах рабов несколько вознаградил Вэша, с тоской предвкушавшего томительные часы в обществе безумного, властного и требовательного повелителя. Как все старики, верховный министр привык ценить маленькие удовольствия, выпадавшие на его долю.

Автарк принимал ванну в комнате, освещенной огромным количеством свечей. Пиннимону Вэшу не раз доводилось видеть своего повелителя раздетым, но он никак не мог к этому привыкнуть. Дело было отнюдь не в том, что в обнаженном виде автарк представлял собой неприглядное зрелище. Напротив, молодой Сулепис отличался пропорциональным сложением, он был высоким, хотя и слишком худым, на взгляд Вэша (верховный министр предпочитал юнцов, еще не согнавших щенячий жирок). Нет, не похотливые желания, пробуждаемые обнаженным телом автарка, выводили Вэша из душевного равновесия. При виде нагого повелителя им овладевали мысли совсем иного толка. Как это ни дико, ему казалось, что Сулепис носит телесную оболочку лишь потому, что так принято и требуется по статусу. Если бы не вынужденная необходимость, автарк вполне удовольствовался бы лишенным плоти скелетом или бесформенной грудой мяса. Несмотря на гармоничные пропорции, в теле автарка не было ничего человеческого. Именно поэтому, глядя на его наготу, министр не испытывал ни стыда, ни вожделения, ни отвращения — ни одного из тех чувств, какие обычно пробуждает человеческое тело, мужское или женское.

— Ты звал меня, бесценный?

Несколько долгих мгновений автарк сверлил Вэша взглядом, словно не узнавал своего верховного министра. В переменчивых отблесках свечей видно было, как по лицу его скользнула тень недоумения: он никак не мог понять, что делает этот незнакомец в его ванной комнате.

— Ах. Это ты, Вэш, — изрек наконец Сулепис и сделал жест в сторону фигуры, застывшей у края ванны и наполовину скрытой облаками пара. — Поприветствуй Прусаса, нашего скотарка.

Вэш повернулся к убогому скотарку, раскачивавшемуся на своих носилках, словно под порывами ветра. Многие считали Прусаса слабоумным, но Вэш придерживался иного мнения.

— Рад видеть вас, скотарк. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии?

Прусас попытался что-то сказать, но попытка осталась безуспешной. Его круглое лицо исказила мучительная гримаса — членораздельная речь всегда давалась бедняге с трудом, а в присутствии автарка он полностью утрачивал этот дар. После долгих усилий с его губ сорвалось невнятное мычание, которое Сулепис встретил одобрительным смехом.

— Довольно, довольно, — махнул он рукой. — Мы не можем ждать весь день, пока ты разродишься своей тирадой. Хотел бы я знать, как ты молишься, Прусас. Даже у Нушаша не хватит терпения выслушивать такое. Сегодня к нам пожаловал еще один гость — полемарк Джохар. Вэш, ты ведь уже знаком с Джохаром?

Пиннимон Вэш слегка поклонился худощавому человеку с ледяным взглядом, и тот ответил ему столь же сдержанным приветствием. Икелис Джохар, верховный полемарк войск автарка, обладал немалым могуществом, и, хотя они с верховным министром четко разграничили сферы влияния, не было сомнений, что в один прекрасный день их интересы неизбежно пересекутся. Глядя на плотно сжатые, не умеющие улыбаться губы главнокомандующего, Вэш осознал, что ждал этого дня не напрасно. Ведь схватка с достойным соперником — хорошее лекарство от скуки.

— Разумеется, мы знакомы, бесценный, — произнес верховный министр. — Мы с полемарком старые друзья.

Губы Джохара судорожно дернулись. Вероятно, он хотел изобразить улыбку, но вместо этого оскалился подобно льву, почуявшему запах врага.

— Да, мы старые друзья, — кивнул он.

— Джохар сегодня в приподнятом настроении, — сообщил автарк. — Не правда ли, главнокомандующий?

С этими словами Сулепис протянул рабам мокрые руки, дабы они натерли их оливковым маслом.

— И у него есть повод радоваться. Его людям предстоит немало потех и развлечений. А то в последние месяцы наши доблестные воины совсем заскучали. После падения Миана они изнывают от безделья.

— Осмелюсь заметить, бесценный, что предстоящую осаду Иеросоля вряд ли можно назвать развлечением, — подал голос Джохар. — На протяжении многих веков никому не удавалось взять крепость Иеросоля силой.

— Тем большую славу стяжает тот, кто сумеет это сделать. Твое имя, полемарк, будет записано в книге истории сразу после моего славного имени.

— Благодарю за то, что возлагаешь на меня столь большие ожидания, бесценный. Уверен, они будут оправданы. Повелитель Поднебесья и властелин Всего Сущего не может ошибаться.

— Да, это так.

Автарк довольно потянулся, словно внезапно вспомнил что-то приятное. Один из стоявших у ванны рабов, пытаясь избежать непозволительного соприкосновения с господином, поскользнулся на влажном полу и упал.