Временные трудности (СИ) - Панфилов
Последние куски дерева он пустил на три мачты, из которых теперь жёстко торчали поперечины, делая мачты похожими на обглоданные рыбьи плавники. На плоской носовой части он вырастил рельефную демоническую морду, призванную отпугивать непогоду и недобрых духов — всё, как на настоящем корабле, только лучше. Напоследок он добавил по бокам корпуса два дополнительных «плавника» — это сделало судно действительно похожим на рыбу со злобной оскаленной пастью.
Закончив приготовления, Ксинг осмотрел готовый корабль — пусть тот и был относительно небольшим, но смотрелся неплохо. Широкие полукруглые бока, высокое ограждение вокруг палубы, обрубленный нос с выдающимся далеко парапетом, «корма» с комнатой, где можно поставить хорошую кровать, и даже «трюм» в который вела крутая лесенка, пусть при наличии браслета ничего хранить там не предполагалось. Ксинг не стал делать ни вёсел, ни руля ведь такой корабль предназначался не для плавания, а значит, за манёвры отвечали «плавники» по бокам. Так что на парапете, нависающем над обрубленной носовой частью, он поставил толстую палку, призванную служить подобием рулевого весла. Подумав, он её раздвоил, сделав похожей на рукоять того ужасного меча — чтобы было удобнее хвататься двумя руками.
Осмотрев своё творение и оставшись довольным увиденным, Ксинг нащупал в браслете свёртки ткани, украденные в башнях колдунов, и вытащил их наружу. Прикинув размеры, он также извлёк и халаты, платья, плащи и накидки — всю шёлковую одежду, разобраться с которой до сих пор не доходили руки.
Дальше пришлось хорошенько потрудиться, объединяя разрозненные куски ткани в большие полотнища, соединяя нитку с ниткой, волокно с волокном. В итоге у него появились три больших куска шёлка и два куска поменьше. Ткань взлетела вверх и в стороны, развернулась на мачтах и плавниках, намертво прирастая к поперечинам, делая «кости» наконец-то похожими на настоящие мачты с парусами. Скреплять мачты и реи канатами он не стал — во-первых, у него не было подходящих канатов, а во-вторых, даже если крепчайшая, составляющая с корпусом одно целое, укреплённая ци мачта сломается — он всегда может вернуть всё в исходный вид с помощью капельки ци.
Внешний вид парусов оказался ужасен: цветные пятна разномастных тканей делали их похожими на полную заплаток одежду нищего, так что Ксинг потратил ещё немало усилий, вычищая их от краски и делая идеально белыми.
Теперь настала пора талисманов. Ксинг достал несколько слитков азрака, с помощью элемента Металла разделил их на пластины и, используя как магию колдунов, так и навыки, изученные в Могао у Цая Шаолуна, принялся покрывать их надписями.
Закончив, Ксинг отправил каждый талисман в свою часть корабля, где погрузил их прямиком в древесину. Вынув ещё один слиток азрака, он превратил его в мелкую пыль, а затем отправил эту пыль к парусам, где она осела большими иероглифами «движение» красивого голубого цвета.
Последнее действие Ксинг совершал с максимальной осторожностью, отбежав подальше от корабля и скрывшись за холмом. Он вытащил огромный кристалл, что напоследок стащил из главной башни Ахрибада, и тут же накрыл его своей ци. Огненная энергия плеснула во все стороны, прокатилась по его телу и оплавила землю, превратив растения в пепел, а землю под ним в чёрное потрескавшееся стекло. Одежда из кожи саламандры прекрасно выдержала жар, так что Ксинг улыбнулся, вобрал из кристалла оставшуюся ци и, пропустив через даньтяни, медленно выпустил наружу.
Он осмотрел кристалл, удовлетворённо отметив его чистоту и прочность, а затем убрал решётку из азрака, в которую тот был заключён, собрав её в слиток. Размер кристалла оказался слишком уж огромным, поэтому Ксинг отделил небольшую часть, сделал из неё шар, размером с человеческую голову, после чего отправил остатки обратно в браслет.
Вернувшись на корабль, он создал ажурную оправу из азрака, и поместив в неё шар, прикрепил его в трюме прямо к главной мачте.
Следовало испытать творение. Ксинг посмотрел на солнце, с неудовольствием отметив, как долго провозился, потратив немало времени.
Он взошёл на палубу, поднялся на нос корабля, взялся за рукояти рычагов управления и направил в корабль ци. Энергия потекла через дерево, собралась в талисманах и парусах. В глубине корабля ярко запылал, прекрасно видимый отсюда в духовном зрении стеклянный шар — сердце корабля.
Ксинг почувствовал лёгкий толчок в ноги — корабль оторвался от земли и завис над ней на высоте нескольких человеческих ростов. Он потянул рычаги управления на себя и корабль, набирая скорость и высоту, полетел в море.
Ксинг вздохнул. Он и не думал, что конструкция идеальна, но обнаружить столько недостатков прямо в первом полёте тоже не ожидал. Он круто развернул корабль к берегу, после чего бросил рычаги, оставив его висеть на месте. Затем, спустившись в трюм, подошёл к самому носу и приложил руку к обшивке. Древесина разошлась в сторону, открывая рёбра корабля и центральный брус. Подумав, Ксинг убрал большую секцию бруса, создавая ничем больше не закрытую дыру в корпусе. Он извлёк остатки кристалла и, преобразовав ци в элемент Земли, превратил его часть в плоский лист, напоминающий стекло. Этот лист закрыл дыру, превратившись в огромное окно, позволяющее смотреть не только вперёд или вверх, но и даже под ноги.
Ликвидировать главный недостаток — капитан корабля не может увидеть землю, над которой летает — оказалось довольно просто. Поэтому Ксинг убрал рычаги управления с палубы и перенёс сюда в трюм. Подумав, он создал переборку, а в ней дверь, отделяя комнату управления кораблём от остальных помещений.
Далее он создал рядом с рукоятями управления постамент, в котором устроил ещё два рычага — один для управления высотой, а второй — для скорости. Главный рычаг он тоже изменил, преобразовав его в круглое колесо, словно на телеге, только с торчащими из него удобными ручками. Немного пришлось повозиться с изменением управляющих талисманов, но усилия того стоили: испытания показали, что всё работает как надо.
Сколь бы большим ни был «иллюминатор», но зрение он всё равно ограничивал. Но Ксинга это не сильно беспокоило, он и так чувствовал окружающую корабль ци. Как таковой необходимости смотреть обычным зрением не было, капитанский иллюминатор он создал лишь исходя из пылающего в сердце чувства прекрасного.
По сути, корабль вышел полной противоположностью цепа: если полёт на цепе ограничивал духовное зрение, то корабль ограничивал обычное, если цеп делал это спереди, то корабль —
