Нюрра - Подарок для Повелителя (1-3)

— Не похожи?

Прямой нос и слегка вздернутый, хищная улыбка и то ли недовольно, то ли упрямо поджатые губы, резкие обозначенные скулы и мягкий овал девичьего лица — брат с сестрой были не похожи насколько это возможно среди близких родственников.

Вот если бы один из них сменил прическу… Сходства стало бы определенно больше. Сужу по собственному опыту. Осталось только выяснить, согласна ли барышня перекраситься и выпрямить волосы. Вряд ли Тиррелинир пойдет на такие жертвы. Представив вышеобозначенного лорда с черными кудряшками, я не удержался и фыркнул, чем вызвал недоуменный взгляд со стороны жертвы моего разгулявшегося воображения. Пришлось признаваться, в чем причина веселья, благо чувством юмора Тиррелинир не обделен. Заодно поведал об дайанировых экспериментах над моей внешностью.

— Хотите сказать, что так сходства будет больше? — Тиррелинир невозмутимо подошел к зеркалу, поправил выбившийся локон и скептически хмыкнул.

Увы, иллюзия мало что изменила. Тиррелинир даже не стал выглядеть смешно или нелепо. Что само по себе удивительно: такая прическа была в моде лет сто назад, и могу сказать, что на некоторые из портретов в семейной галерее смотреть без слез было нельзя. Двоюродная тетка мне, помнится, долго простить не могла, что я, будучи еще совсем мелким, наивно спросил у нее, почему леди на портрете носит брюки. Честное слово, не хотел обидеть ее любимого дедушку!

Цепкий, изучающий взгляд отбил бы у любого охоту повеселиться за счет Тиррелинира. Точно!

— Взгляд! Я сразу не понял, что не так. У вас взгляд очень похожий.

— А-а-а… — эльф усмехнулся, — На самом деле она совсем не такая, — развеял иллюзию и вернулся к столу. Повеселились и хватит? — Просто с художником не сошлась во взглядах. Он настаивал на такой прическе, сестренка была против, леди Исвальд поддержала модного в тот сезон мастера. Вот Талика свое "фи" усиленно и выражала, а он взял да и написал ее такой. Портрет в итоге признали никуда негодным и забросили в дальний угол. Больше ее портретов не писали, так что приходится мне довольствоваться тем, что есть.

Вспомнил, как меня в десятилетнем возрасте попытались увековечить, запечатлев на семейном портрете, и понимающе улыбнулся.

— Былое доверие к модным художникам было безнадежно подорвано?

— Нет. — Тиррелинир перестал улыбаться, забрав у меня портрет, задумчиво провел пальцем по рисованному лицу и вернул рамку на место. — Потом она пропала.

— Простите. — Стало жутко неудобно за свое неуместное веселье.

— Ничего. Кстати, я Вас ведь действительно по делу хотел видеть. — Выбив задумчивую дробь на крышке стола, он посмотрел на меня. — Если позволите, я хотел узнать, как Ваша семья отнеслась к тому, что Вы спасли незнакомого эльфа и ничего с него за это не получили.

— Никак. — Я-то думал, он о тех похищениях хотел поговорить, потому был полностью обескуражен неожиданным вопросом. — Они о моих приключениях мало что знают.

— То есть это целиком и полностью была ваша инициатива?

Настороженно кивнул, не понимая, куда лорд клонит.

— Вы полагаете, Ильгизар должен что-то вашей семье или вашему роду за свое спасение?

— За спасение — не должен.

Если учесть, что я на тот момент был несовершеннолетним и не был в полном праве распоряжаться своим имуществом, то двадцать пять золотых Повелитель моему отцу все же задолжал.

— А за что должен?

Мне что, счет предъявить, а он по старой дружбе так уж и быть доставит его Повелителю? Может, еще проценты возьмется выбить?!

— Тиррелинир, давайте Вы мне сначала доходчиво объясните, чего от меня хотите. Иначе я только и буду делать, что думать, в какую такую авантюру Вы меня пытаетесь втянуть.

С чего он вообще не в свое дело лезет?

— Ильгизар должен знать, что своей жизнью он обязан только Вам, и узнать об этом он должен от Вас. Поскольку Вы только что признали, что Ваша семья никакого отношения к его спасению не имеет, то…

— Он и так знает, — Разговор этот мне окончательно разонравился. — И вообще, я ему давно уже сказал, что никому ничего от него не нужно.

— Никому или Вам лично?

— Между прочим, я до сих пор так и не услышал внятных объяснений, — немного помолчал, давая Тиррелиниру шанс, но он им не воспользовался. — Если Вы не можете ничего сказать по существу, я, пожалуй, пойду. Хорошего Вам дня. — Резко встал и едва заметно поклонился. Я ему все технические подробности лечения Ильгизара давно уже выложил, и хватит с него. Нечего лезть мне в душу. Если ему от меня что-то конкретное нужно было, так бы и говорил. А то ходит вокруг да около, почву прощупывает.

— Я Вас не отпускал. — Тихий голос пробрал меня до костей, заставив замереть на месте. — Если Вашей Светлости угодно поговорить начистоту, значит, поговорим начистоту. — Как он меня назвал? — Садитесь, Иллирэн тор Илодар, разговор будет долгим.

Не ослышался. Пребывая в каком-то полушоковом состоянии, не задумываясь подчинился, опустившись на самый край стула и замер, во все глаза глядя на эльфа.

— Что ж Вы, Ваша Светлость, спасаете, а потом вдруг заявляете, что ни в грош не ставите сохраненную жизнь? Жестоко, Ваша Светлость, Вы бы еще прямым текстом предложили Ильгизару пойти и покончить с собой. А Вам не кажется, Ваша Светлость, что…

— Прекратите! — Злость разогнала гипнотическое оцепенение. — Прекратите меня так называть!

— Как Вам будет угодно. — Эльф кресла так и не занял и теперь, то ли присев, то ли прислонившись к высокому подлокотнику кресла, возвышался надо мной, вынуждая смотреть снизу вверх, что неимоверно раздражало.

— Вам не кажется, что это наше с ним личное дело?

— Нет. Никогда им не было. За долг жизни, связывающий Повелителя, расплачиваться возможно придется всему государству.

— Повелитель не клялся выплатить Долг жизни. Сомневаюсь, что что-то способно вынудить его сделать это сейчас. Остальное ни Вас, ни государства не касается.

Долг жизни, если бы он и в самом деле возник, мог стать причиной для серьезного беспокойства. Только с чего Тиррелинир взял, что Повелитель им связан?

— Вы признанный наследник Илодара. Боюсь, этого достаточно для возникновения долга жизни, хотите Вы того или нет.

— Я давно уже не наследник.

— На момент спасения им были.

— Тогда почему я до сих пор не заметил, что Повелитель — мой должник?

— Потому что Вы до сих пор не признали долг. Чем раньше Вы это сделаете, тем лучше.

— Мне и так неплохо.

— Раз Вы отказываетесь назначать цену, это право переходит Вашему отцу как главе. Вы должны понимать, что мы этого не допустим. Если Вы не возьмете эту обязанность на себя сейчас, Вам придется это сделать, когда Вы станете старшим.