Владимир Васильев - Идущие в ночь

За Седраксом из десятки избранных магов теперь следовали только шестеро. Впереди всех – Аншан, Рунси и северянин Твевара.

Моран встретил их на очередной ступени. Быстрота реакции анхайра спасла его по меньшей мере трижды, прежде чем Рунси лишился головы, а Аншан и Твевара поняли, что просто с наскока Морана не взять.

Но усталость вернулась. Моран выдохся быстрее, чем ожидал, тем более, что пять магов с клинками – непосильная задача даже для гения фехтования. Он был трижды ранен серьезно, не считая мелких царапин. И две раны пришлись на правую руку. Пожалуй, если бы в руке анхайра был не Опережающий, а другой клинок, Моран уже не мог бы его удерживать. Но магический меч словно сросся с ладонью.

Моран прижался к каменной тверди Трона, из последних сил отбивая сыплющиеся на него удары и истекая кровью.

А за спинами уцелевших магов Седракс сотворил Сеть и ловко накинул на анхайра. Светящиеся липкие нити опутали Морана, опутали Опережающий, лишили возможности двигаться и защищаться.

С торжествующим воплем Аншан размахнулся изогнутым хадасским клинком.

– Тури… – пересохшими губами прошептал анхайр. Он сам не знал – то ли прощался со спутницей, то ли звал ее на помощь.

Но Тури знала. Она шла в У-Наринну, готовая либо победить вместе с серым братом, либо умереть вместе с ним. Лучше – победить. Моран звал на помощь, и она отвернулась от неподвижного чародея, готовясь спрыгнуть вниз и встать бок-о-бок с анхайром. Рука ее машинально потянулась к бедру, но ножны Опережающего были на Моране. А клинок она оставила под дольменом. И метательных ножей при ней больше не было, и стрелы были давно истрачены на врагов. Хадасский кинжал за поясом – этого мало…

Карса умеет справиться с противником без всякого оружия. Но сейчас Тури была человеком. Что делать? Когда нет когтей, нужна сталь!

Что-то шевельнулось в заплечной сумке. И Тури вспомнила про подарок Рудного Стража. Она выхватила железную шишечку, чувствуя, как вздрагивает под пальцами бутон смертоносного цветка.

Клинок Аншана рвался к горлу спеленутого заклинанием Морана. Тури размахнулась. Она еще успела подумать – не пострадает ли анхайр, когда стальной цветок оживет прямо перед ним? Но медлить было нельзя.

Точным броском Тури отправила железную шишечку в переносицу Аншана.

Шишечка коснулась лица мага. И взорвалась.

Стальной бутон раскрылся, превратившись в шар, усаженный острыми шипами. Аншан закричал пронзительно и жутко, роняя меч. Длинные шипы пробили кость и впились ему в мозг. Из переносицы брызнула кровь, заливая магу глаза.

А из соцветия железной джерховой колючки выстрелили в разные стороны острые веретенца длиной в палец. Морану показалось, что из головы Аншана вырвалась стая стремительных и злых шершней. Он невольно закрыл глаза, ожидая стальных укусов. Но в следующий миг глаза его сами собой распахнулись от удивления.

Пронзительному воплю Аншана отозвались другие голоса. Кричал Твевара. Кричал даже сам Седракс, и непонятно, чего было больше в его крике – злобы, негодования или обыкновенной боли. А Моран почувствовал, что невидимая Сеть, стянувшая его тело, исчезла.

И ни одна из живых стальных стрелок не попала в него. Железо умело отличать друзей от врагов.

Тури тихо ахнула и бессознательно провела пальцем над правой бровью. Она смотрела на Аншана.

Охотник на оборотней сморгнул кровь и с усилием поднял меч. Шипастый шар торчал у него во лбу, как чудовищная диадема. Моран встретился взглядом с Аншаном и дрогнул – впервые за весь долгий, страшный и кровавый бой в светлой У-Наринне. В глазах молодого мага светилась ненависть, которая была сильнее смерти. Аншан размахнулся.

– Моран, бей! Бей! – отчаянно закричала Тури.

Анхайр захрипел, вскидывая Опережающий раненой рукой. На благородный и красивый удар у оборотня не осталось сил. Лезвие меча вспороло Аншану живот и неловко вывернулось вбок, потянув за собой окровавленные кишки. Маг свалился к ногам Морана, заливая землю кровью, как пьяный наемник, грубо зарезанный в кабацкой драке.

Моран оскалился и нетвердо шагнул вперед, отпихивая ногой труп Аншана. Навстречу ему уже двинулся Твевара, на ходу выдергивая из тела стальные шипы. И Седракс, окровавленный и страшный, сделал шаг к Трону.

Тури застонала. Ей вдруг показалось, что битва никогда не окончится. Не будет ни победы, ни поражения. Мертвые будут вставать и идти на врага, сжимая мертвые клинки похолодевшими пальцами…

Девушка тряхнула рыжими волосами и очнулась от наваждения. Потому что на ступеньке рядом с ней слабо шевельнула крылом невидимая птица. Ассанг был жив. Все Трое были живы. И победа была возможна и близка.

Тури вдруг поняла, что надо сделать. Она подхватила невесомое тельце странной птицы и опустила его на верхнюю площадку Трона.

Мир вздрогнул и странно изменился.

На какой-то миг прозрачная птица ярко засияла. Она была отчетливо видна всего несколько секунд, но за это время ее облик навсегда впечатался в память Тури.

Огромные кожистые крылья, как у гигантской летучей мыши, щуплое тельце, коротенькие кривые ножки с длинными когтистыми пальцами. И большая лобастая голова с выпуклыми глазами в пол-мордочки, голова, странно похожая на человеческую, только с треугольными ушами выше линии висков, почти на макушке.

А потом птица затрепетала, полупрозрачные веки медленно раскрылись, и Тури с восторгом и страхом узнала ее взгляд. Взгляд Ассанга. Чародея Лю. Лекаря Самира. Наемника Доста. Шамана Кхисса. И… рыжей девчонки, так напоминавшей маленькую Тури, той, что встретилась ей на Железном поле у последней вехи.

Только сейчас она поняла, что объединяло всех, что делало их смутно знакомыми и в то же время разными.

Птица вздрагивала, ее тело вдруг стало растекаться по черному камню, а потом снова собираться воедино, но уже в новой форме. И нагой Ассанг поднял голову, и обвел Ночь все еще мутным взглядом, а потом встал на колени, а потом легко поднялся…

И подхватив Тури ладонями под локти, без видимого усилия поднял ее над пирамидой – как будто она весила не больше птицы-невидимки – и поставил рядом с собой на Трон.

– Теперь – победа, – сказал он, не шевеля губами, но Тури прекрасно услышала его и поняла не только сказанное, но и промысленное, не только настоящее, но и прошедшее – и кто знает, может быть, даже будущее?

На миг она почувствовала себя слабой и беспомощной. А потом могучая сила овладела ей, она отважно повернулась к Ассангу спиной и сверху посмотрела на каменное кольцо У-Наринны – не как скромная просительница, а как повелительница, имеющая право повелевать.