Кристен Бритен - Зов Первого Всадника

Однако с какой стати эльец «висит у них на хвосте»?

Кариган ехала, не обращая внимания на дождь и туман, — она была озадачена и напугана чужим присутствием в ее мозгу. Казалось, будто чья-то черная рука бесцеремонно роется там, вытягивая на свет самые сокровенные мысли и переживания. Из-за этого девушка жила, как во сне: погруженная в себя, она беспрестанно перебирала старые воспоминания — свои… и не вполне свои. Сны ее были полны ужасных батальных сцен, и порой Кариган просыпалась с таким ощущением силы и могущества, что, казалось, могла одним движением руки смести весь мир с лица земли — все живое и неживое, не оставив никаких следов цивилизации.

И почти всегда там присутствовал он — стоял под падающим снегом и ждал, когда она придет.

«Я иду, иду». — Слова сами по себе срывались с губ Кариган. Порой девушке казалось, что откуда-то издалека доносится приглушенный звук рога — он будто старался пробиться к ней сквозь плотную пелену облаков. Увы, это ему так и не удалось.

«Пожалуйста, помоги мне!» — молила Кариган, но все, что слышала в ответ, было: «Ты придешь ко мне».

Дневник Адриакса эль Фекса

Сегодня Алессандрос призвал меня в свою рабочую комнату. Раньше я никогда не входил сюда, потому что не имел желания наблюдать за его экспериментами. Однако сегодня он не оставил мне выбора. Алессандрос был очень оживлен, без умолку болтал о каких-то своих открытиях.

Я вошел в кабинет, и взгляд мой сразу привлекло нечто, лежащее посреди стола в ярком свете окружающих призм. Это был мужчина-элт. Вокруг стояли емкости, в которых плавали извлеченные хирургический путем внутренности несчастного. Грудная клетка трупа была вскрыта, из страшной раны выпирали ребра. Более того, в черепе тоже зияло аккуратное отверстие — Алессандрос пропилил его специальной пилой.

Борясь с тошнотой, я бросился вон из комнаты. И это я — который умертвил бесчисленное количество народу всевозможными способами! Я, который сеял смерть на полях сражения и подвергал пыткам сотни людей. Алессандрос последовал за мной и со смехом наблюдал, как я корчусь в рвотных потугах. И это было чуть ли не самое страшное.

— Как же так? — издевался он. — Мой непоколебимый воин не переносит вида крови?

Прислонившись к стене, я пытался унять бушующие внутренности и сдержать рвущиеся из груди рыдания. Алессандрос же продолжал трепаться о своих открытиях — все тот же бред об этерии и вечной жизни… Я его не слушал.

Этот монстр не просто убил одного из Божьих ангелов — он разобрал его на части, как примитивный часовой механизм. И я уверен, что подобное он проделывал не в первый раз. Под внешней красотой и потоком этерии, которую они излучают, скрывается обычная человеческая плоть, кости и жидкости…

Я больше не могу выносить эту нескончаемую войну и безумие Алессандроса. Принц уже не тот человек, которого я знал когда-то. Передо мной — нечто извращенное и испорченное, подобно тем чудовищам, которых он изобретает. Воистину, он превратился в Морнхэвена Черного, как называют его местные кланы. Мой же Алессандрос дель Морнхэвен — друг, которого я так любил, умер и безвозвратно исчез.

У меня не остаюсь сомнений: с этим безумием надо кончать. И я даже знаю, как. Теперь ясно, что видение молодой женщины с брошью в виде крылатого коня действительно было знаком. Я должен выйти на контакт с Лил Амбриот.

Блэквейл

Бодрость и веселье.

Именно так он определил бы свое состояние духа. Она идет. Она — с длинными каштановыми волосами и покорной улыбкой на губах. Женщина, в которой живет кровь Адриакса.

Он заглянул в ее мозг — юный и невинный, до смешного незащищенный. Покопался в воспоминаниях, выяснил, что она любит и ненавидит. Ну, что сказать? Ей многое передалось от Адриакса: его смелость, его верность.

«Предатель».

Морнхэвену приходилось прикладывать большие усилия, чтобы сдерживаться. Он напомнил себе, что Адриакс давным-давно умер. А эта молодая женщина по имени Кариган… с ней он мог творить все, что захочется: вылепить заново тело и переделать разум. Сделать слугой, подобным Варадгриму. Он сможет привязать ее к себе, и тогда его одиночество окончится. В миг, когда Стена наконец падет, она будет рядом с ним.

Внутри этой девушки уже жила дикая магия — бери и контролируй. Ей придется забыть все свои взгляды и принципы Зеленого Всадника. И никуда она не денется. Кариган будет его!

Ну, разве не великолепная месть предателю Адриаксу? Взять и обратить на свою сторону его потомка?

«Ты придешь ко мне», — прошептал он ей.

Внутри Стены отсутствовало понятие времени. Возможно, прошел день, а, может, миллион. Гранит пытался при помощи своих воспоминаний отвлечь Олтона от его работы.

А он и так уже почти забыл, что значит быть живым человеком из плоти и крови. Он едва мог вспомнить свое имя.

Олтон забыл, что именно он должен петь, для чего пытается заглушить другие Голоса, подстроить их под себя. Его голос резонировал в кристаллической структуре и разносился по всей Стене. Он изменял, модулировал его звучание — так, чтобы задавить все прочие Голоса.

Но иногда — во время недолгих пауз — он слышал их шепот вокруг себя: Голоса были возмущенные, подозрительные, ненавидящие. И он недоумевал: почему? Почему Хранители так относятся к нему, ведь он старается помочь?

Порой Олтона Д'Йера одолевали сомнения, но затем к нему снова являлась Кариган, и он возвращался к работе. Он должен трудиться ради нее. Он не смеет разочаровать Кариган.

Сквозь брешь

Глядя на опустошения, произведенные в лагере возле Д'Йерской Стены, Ларен глазам своим не верила. Целая рощица оказалась поваленной, будто некий злой великан махнул своей огромной рукой. Причем деревья были вырваны с корнем, некоторые расщеплены пополам. Неведомая рука выворотила из земли здоровые валуны, лежавшие здесь со времен ледника. Теперь на их месте зияли обширные воронки.

Легкий ветерок подул в сторону отряда, и Всадники чуть не задохнулись от смрадного зловония. Над землей плыл трупный запах. Ну да, все правильно — лесные жители тоже не сумели избегнуть гибели в пронесшемся смерче. В небе кружили стаи стервятников.

Благодаря поваленным деревьям, Стену было хорошо видно со всех сторон, и Всадники замерли, впитывая в себя это величественное зрелище. Ларен стояла среди них. Она приезжала сюда больше года назад, да и тогда видела Стену издалека. Сейчас солнечные лучи щедро освещали каменную поверхность, постройка казалась одновременно безобидной и внушительной.