Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

— Что — то не так? — вежливо поинтересовался эльф. — Тебя расстроили мои слова?

— Нет. Просто ты напомнил мне кое — кого из прежних знакомых.

— Судя по твоему виду, это неприятные воспоминания.

Феликса удивило, что эльф столь проницателен в отношении людей, но затем он предположил, что после нескольких столетий общения с людьми вполне может выработаться понимание, доступное очень немногим. И снова мысли привели его к вампирам, а затем к Ульрике, что тоже не добавляло радости.

— Это был вампир, — выдавил Феликс.

Готрек издал короткий смешок. Феликс предположил, что гном нашёл его сравнение крайне удачным.

— Ты встречал одного из Восставших? — с заметным интересом спросил Теклис.

— Нескольких, если быть точным.

— Похоже, ты избрал весьма занимательный род занятий, Феликс Ягер. Меня постоянно удивляло, сколь много вам, людям, удаётся вместить в свои короткие жизни.

Феликс сознавал, что Теклис не имел в виду ничего обидного, но начинал понимать, почему гномы недолюбливают эльфов. Он начал пересматривать своё прежнее мнение о манерах эльфа. В голосе эльфа звучала снисходительность, непреднамеренная, но не становившаяся от этого лучше.

— Вижу, что я чем — то тебя обидел, — заметил эльф.

По его тону было очевидно, что его это ничуть не беспокоит. Возможно, чувства и мнения низших существ ничего для тебя не значат, если ты могущественный волшебник, чей возраст измеряется веками. Феликс выдавил из себя вежливую улыбку. «В эту игру можно играть и вдвоём», — подумал он.

— Вовсе нет. Возможно, это я обидел тебя, непреднамеренно сравнив с нежитью. Если так, то прими мои извинения.

— Не нужно извинений, Феликс Ягер. Я не в обиде.

«Тем лучше», — подумал Феликс. Последнее, чего бы он хотел, это разозлить могущественного чародея. Сложившаяся ситуация и так довольно взрывоопасна, чтобы её раскачивать.

— Что ты думаешь о Восставших? — с неподдельным интересом спросил эльф. — Почему я напомнил тебе одного из них?

— Не совсем верно, что ты мне их напомнил, — начал Феликс, тщательно выбирая слова. — Я просто думал о том, что у тебя за долгую жизнь могло сложиться схожее понимание и восприятие человека.

— Нет. Восставшие рассматривают твой вид в качестве добычи, — произнёс Теклис. — Существует несколько замечательных монографий времён ваших графов — вампиров, которые довольно убедительно поясняют их точку зрения. Например, „Размышления о бренности“ и „Бессмертие и безнравственность“ Манхейма.

— Никогда о них не слышал, — заметил Феликс.

Он действительно был удивлён. Он считал себя, в некоторой степени, человеком учёным, и всё же никогда не слышал ни о книгах, ни об авторе.

— Автор был одним из Восставших, прихлебателем фон Карштайнов. Он воображал себя кем — то вроде философа. Его книги были отпечатаны и распространены в узком кругу ему подобных. Некоторые из книг попали в руки Финрейра после Войн графов — вампиров. Он захватил их с собой на Ультуан.

— Вероятнее всего, остальные обнаруженные экземпляры были сожжены охотниками на ведьм, — сказал Феликс.

— Я знаю, — произнёс эльф. — Какое гнусное преступление.

— Гнусное преступление? Я так не думаю. Что может быть гнусного в уничтожении труда одного из тех злобных созданий?

— В уничтожении знания нет ничего хорошего, — заявил Теклис. — И кто может решать, что есть добро и зло? Манхейм считал себя не большим злом, чем фермер — человек. Он даже считал себя меньшим злом, ибо не убивал свой скот, но делал всё возможное для его благополучия.

— Только эльф способен сказать нечто подобное, — вмешался Готрек.

— Это слова Манхейма, а не мои. И он не был эльфом.

— Сравнение людей со скотом предполагает порабощение, — произнёс Феликс. — Разве правильно порабощать людей?

— В прошлом так поступали эльфы. У людей это распространено до сих пор.

— А вот у гномов — никогда, — заметил Готрек.

— Да, да, — произнёс Теклис. — И мы должны принять, как данность, что твоя раса ценит моральное превосходство превыше всех остальных? И тем самым согласиться с самими гномами.

— Эльфы продолжают порабощать. Людей, гномов, эльфов, — заявил Готрек. — Работорговцы по — прежнему нападают на побережья.

— Это правда, — подтвердил Феликс.

— Тёмные эльфы, — поправил Теклис.

— А разве существуют какие — нибудь другие? — спросил Готрек.

Теклис мгновение помедлил, развернулся и уставился на Истребителя. Похоже, он едва сдерживал себя. Готрек осклабился в предвкушении.

— Существуют гномы, поклоняющиеся Хаосу. Означает ли это, что все гномы являются хаосопоклонниками?

Костяшки пальцев Готрека побелели, когда он крепче сжал топор. Подняв большой палец, он провёл им по лезвию топора. Выступили капли яркой крови. Феликс понял, что если он не вмешается, то драки не миновать.

— Лишь последователи Хаоса окажутся в явном выигрыше, если мы сейчас набросимся друг на друга. Нам предстоит выполнить миссию, которая значительно важнее, чем этот мелочный спор.

— Подобные обвинения нельзя считать мелочными, человечий отпрыск, — произнёс Готрек с крайней резкостью в голосе.

— Я всего лишь указал на изъян в твоей логике, а не предъявлял обвинение, — заметил Теклис.

— И снова подтверждается древняя поговорка, что эльф способен искажать значение собственных слов, чтобы те подходили под любые цели.

— Полагаю, это гномья поговорка. На это я могу ответить эльфийской…

«Что происходит с этими двумя? — недоумевал Феликс. — Готрек редко мыслит рационально, но он не глупец. Неужели он не видит необходимости в сотрудничестве? Теклис выглядит очень разумным индивидом, но что — то в гноме явно вызывает у него сдерживаемую ярость. Словно наблюдаешь кота и пса, пристально следящих друг за другом. По правде говоря, мне самому это начинает действовать на нервы».

— Кошки и собаки, эльфы и гномы, люди и бретонцы, — выпалил Феликс.

— Что? — спросил Теклис.

Гном уставился молча.

— Это старая шутка, — ответил Феликс. — Из Империи, откуда я родом. Я подумал, что раз уж мы все выставляем напоказ наши предрассудки, то почему бы мне не выставить собственные.

— Ты головой повредился от своего визита в тот ад, человечий отпрыск? — спросил Готрек.

— Отличный пример человеческого юмора, как я полагаю, — заявил Теклис, от голоса которого, словно от ветра, пробирала дрожь.

«Чудесно, — подумал Феликс. — Мне удалось отвлечь их друг от друга, перенеся их раздражение на себя». Он отметил эффективность этой стратегии, но не был уверен, много ли дней он сможет так прожить.