Денис Субботин - Огненный дождь

Ведуны – к ним претензий нет – делали всё, что могли. А могли они немного. Мало их было, пусть и умелых. И на каждого Огнекрылого сокола[135] или Жабу[136] приходилось по десять Огненных шаров или Стрел Жизни, эту самую жизнь уничтожающих очень умело и быстро. И булат, самый лучший, златенской, не был для этого магического оружия помехой, при попадании магического огня тая, словно лёд под жаркими лучами Коло. Но самым страшным врагом воев были всё же драконы. Добив чудищ гардарских, восемь из них по-прежнему реяли в лучах Коло, время от времени пикируя из недосягаемой выси и осыпая ещё способных сражаться воинов огненными шарами. Стрелы и сулицы, которые с отчаяния метали в них многие воины, не приносили им, казалось, никакого вреда. А когда один из восьми, самый большой и свирепый, напоролся в полёте на Огнекрылого сокола, то пылающие его останки обрушились на одну из наиболее крепко стоящих сотен, погребя под собой несколько десятков воинов и – самое главное – двух ведунов. Оба погибли. А ведь в Большом полку было всего-то двенадцать ведунов!

Князь Буйслав наблюдал за картиной сражения с явным раздражением, медленно переходящим в безысходное отчаяние. Выходило так, что верная победа его героического войска перетекала в оглушительное поражение, из которого ещё надо суметь выбраться живым. Базиликанцы по всему фронту теснили рати, на правом крыле был окончательно сокрушён Одесный[137] полк. Стяг со Змеем пал на его глазах…

Буйслав нахмурился. Не только было жалко погибших хлопцев – соболей, лисов и змеев, но и появилось опасение, что теперь уж базиликанцы не преминут обойти Чело справа и ударить в незащищённый, оголённый фланг. Получится мясорубка и в ней поляжет всё остальное войско… Правда, был и повод для мелкой радости – на левом крыле великолепно проявил себя князь Волод. Вот уж от кого нельзя было ожидать такого умения! А ведь встав стеной между холмами и оврагами, Ошуйный полк не подпустил к себе врага. Конница Волков и лесные стрелки-ежи прекрасно поладили и из-за спин отличных стрелков, белке в глаз попадающих, не раз и не два выметался железный вихрь, выметая всё поле на два-три перестрела перед «стеной». Волод даже сумел сохранить резерв, которым – ещё одна незнакомая его черта – готов был поделиться с Большим полком. Буйслав же, удивляясь сам себе, от помоги отказался и более того, велел Володу придержать её. Уже в этот час, когда ничего не было до конца ясно и в любой момент сражение вновь могло переломиться в пользу Родов, он начал думать об отступлении. Тогда и потребуется свежая конница, способная продержаться час или два. Пока основная масса войска, бросая обозы и оружие, не отступит к облюбованному Буйславом лесу. Вот там уж драконы клятые развернуться не смогут! Крылья себе обломают! И не только крылья, если есть среди них различие на мужиков и баб…

-Княже! – дрогнувшим голосом зашептал вдруг на ухо ему воевода Крещан. – Княже, князь Лютень!

Лютень, уже спешенный, быстро поднимался по холму наверх, совершенно игнорируя полные сочувствия взгляды свиты Буйслава. Уже известно было, что именно медведи понесли наибольшие потери, что в бешенной атаке полегла треть дружины и погиб сам воевода Радовой, брат и ближайший друг князя. Сейчас только, хотя минуло полчаса с момента, когда конница завернула назад, подле холма стали собираться дружинники. Ошмётки той великолепной десятитысячной орды, что выметнулась вперёд меньше часа назад. Ах, Перун Златобородый, почто ты так строг к своим внукам?!

Молчал Громовник, словно и не слышал. Зато не молчал Лютень, встав перед Буйславом.

-Мы проигрываем! – тихо, мёртвым голосом сказал он, не глядя по сторонам и даже на Буйслава не глядя. Казалось, он намеревался прожечь взглядом дыру в земле, чтобы отправить туда всё базиликанское войско.

-Ну, до этого ещё далеко! – как можно бодрее начал Буйслав. И заткнулся, наконец-то увидев, каковы они, сводящие с ума женщин зелёные глаза Лютеня. Полны отчаяния.

-Ты знаешь, я не трус! Но я говорю: мы проиграли! – тихо повторил Лютень. – Надо уводить войско, если не хочешь, чтобы от него вообще ничего не осталось. А чтобы ты был уверен, что я не трус, берусь возглавить заслон лично.

Буйслав молчал. Признавая в самой глубине, в дальнем и тёмном уголке правоту Лютеня, соглашаться прилюдно он не желал. Иначе пришлось бы признать, что главный виновник – он сам, сломавший железный и нерушимый строй гардарской обороны. Не хотелось признаваться. А потом не стало времени. Со всех сторон на холм взбегали взмыленные, забрызганные своей и чужой кровью сотники и тысячники, докладывали сколько с ними пришло… Доклады сыпались совершенно разные, но редко – добрые. Три десятка… Четыре… Шесть – в одной из дружинных сотен Туров… Во многих «сотнях» оказались приблуды.

Буйслав и слегка оживший Лютень тут же начали сколачивать из этих ободранных сотен новые, полнокровные. И тут Лютень увидел Ярослава. Мрачный сотник стоял и ждал своего часа на некотором отдалении. Весь доспех его был забрызган какой-то странной жидкостью. Липкой – несомненно, но не кровью – не красная была жидкость.

-Яр, подойди! – коротко велел Лютень.

Ярослав подошёл. Молча отсалютовал князю, доложился. В общем, в его сотне дела обстояли не так и плохо – почти шестьдесят воинов сохранилось в целости. Повезло, что дракон был один и то ли усталый, то ли на голову больной – огнём стрелять не начал.

-Так ты что, дракона уложил? – резко обернулся на него князь Буйслав. – Как?

-Да вот… - пожал плечами сотник, - как-то сподобились. У него под подбородком брони нет! Ну, мы туда в основном целились. А свалил его Яросвет, десятник мой. Чуть меч не сломал о кости, но свалил!

-А добрые у тебя дружинники, князь Лютень! – крякнул Буйслав. – С такими, и не одолеть?! Мы ещё покажем им!

Так или не так он думал на самом деле, знал только он сам. Ну, может воевода Крещан – старый товарищ с юнакских времён. Но и вдохновить его слова никого не вдохновили. Мрачные, понурые рожи. Упрямые, злые и полные гордыни взгляды. Сдаваться никто не собирался – точно.

И тут базиликанцы подошли наконец на расстояние полёта стрелы к «стене» и сражение вспыхнуло с новой силой. И «стена» немедленно начала отступать. Медленно, огрызаясь короткими контратаками, но отступать к холмам.

-Что ж, браты! – громыхнул вдруг Буйслав. - Поздно уже бежать! Будем крепить оборону. Лютень! Бери левый холм. Я со своими телятами возьму правый. В середине кого похлипче поставим. Может, базиликанцы туда сунутся! И вот ещё что, браты. Приказываю: кто побежит, сами и рубите, врага не дожидаясь и эту почётную обязанность на него не перекладывая! Так воям и передайте – я велел! Хоть дракон перед тобой, хоть кто – стой до конца смертного! Таков мой вам приказ! Пошли!