Бер М. - Океан Надежд. Весна перемен

   - Ты сможешь спеть? В отличие от меня, у тебя очень приятный и мелодичный голос.

   Марк нахмурил брови, вспоминая слова песни, после чего, закрыв глаза, запел:

"Я иду дорогой дальней. Одиноко одному.

Но лишь надо приглядеться и тебя везде найду.

Ты живешь в листве деревьев, в водной глади и земле,

В синем небе и в закате. Даже больше - ты во мне".

   Кевина тронула до глубины души песня Марка, в которой было много света, мелодичности, тепла и грусти. Затем, он произнес несколько слов о Линин, так как приятно было в его Мире, после чего они установили у изголовья могилы деревянный крест - так, как это было принято в обоих Мирах. Символ христианства и символ перекрестка двух миров - живых и мертвых.

   - Теперь я остался один, - произнес Кевин.

   - Я не оставлю тебя. - Марк положил свою ладонь ему на плечо. - Как я и говорил, я отправлюсь изначально в гости к своему дальнему родственнику, а после - я присоединюсь к тебе в твоем пути.

   - Нет, Марк. Ты не должен рисковать своей жизнью. Из-за меня уже погибла Линин.

   - Не говори глупостей - она погибла из-за предательства того, кого ты долгое время считал своим другом. Я пойду с тобой, и не пытайся меня разубедить. Я тебя не оставлю в одиночестве в этом сложном и противоречивом Мире.

   Кевин взглянул Марку в глаза, после чего улыбнулся и кивнул ему в знак благодарности.

   Через час начало светать, и они отправились в дальнейший путь, теперь уже вдвоем.

Глава

шестнадцатая

-

Еще одна прерванная жизнь

.

Revolution Roulettes

-

Poets of the fall

1.

   Тремя днями позже Фостер въехал на своем коне в губернию Бертуис объединения Атун. Это была портовая губерния, издавле славящаяся своими кораблями, которые во многих объединениях сыскали славу. Благодаря Бертуису, Атун считался объединением с одной из самых сильных флотилий во всем Молодом Мире, в чем около двух веков конкурировал конечно же с Фаржэ.

   Джеймс Дан Гил Фостер остановил коня в самом сердце губернии и спешился перед высоким двухэтажным строением из белого камня. Первый этаж строения занимала харчевня, только в нее впускали отнюдь не всех желающих, а только тех, у кого в кармане водились золотые монеты. На втором этаже были элитные опочивальни, которые в эти дни наверняка были все заняты одним единственным человеком.

   Отдав коня служке, Фостер бросил ему золотую монету. Мальчишка с недоверием оглядел монету, после чего засиял от радости.

   - При многом благодарен, касс. Будьте уверены, я позабочусь о вашем коне как надо.

   У дверей его встретили два высоких мужчины, которые с холодной вежливостью попросили его показать мешочек с монетами. Джеймс Дан Гил Фостер не стал спорить и выполнил их просьбу. Убедившись, что их новый клиент совсем не беден, они позволили ему пройти.

   Вечер только опускался, и клиентов в харчевне было не так много. Хотя, Фостер сомневался, что дело было только во времени суток - в Атуне мало кто мог позволить себе принимать здесь пищу в каждый день. Но, несмотря на малое количество присутствующих, прислуга и повара харчевни суетились так, словно у них не было отбоя от заказов. Возможно, так оно и было.

   Фостер краем глаза оглядел лестницу уходящую наверх, где находились комнаты для ночлега. У начала самой лестницы стояли двое охранников в красных мундирах, вооруженные мечами. На плечах их формы был вышит герб одной из губерний. С расстояния, на котором он находился от солдат, он не мог его разглядеть, но был уверен, что знает в деталях изображение герба.

   Охранники не обратили на него никакого внимания, продолжая о чем-то разговаривать. Пряча от них свое лицо, он подошел к барной стойке. Каждый солдат Андора знал Джеймса Дан Гил Фостера, а ему пока не хотелось привлекать к себе излишнее внимание. Изначально, у него было желание пропустить определенное количество стаканчиков самого дорого виски, который тут поддавали.

   Сев на один из стульев, он поставил перед барменом одну золотую монету и попросил на все виски.

   - За одну золотую? Лучшего? Выйдет шесть стаканов. - Бармен, толстый мужчина с выбритым почти до блеска лицом, во время этих слов размерено вытирал белым полотенцем пивную кружку. - Вас это устраивает?

   - Годится, - кивнул Фостер.

   - Откуда вы? - спросил его бармен, поставив перед ним шесть стаканчиков, заполняя их только на половинки.

   - Из дальних мест, - сухо ответил ему Фостер, опустив локти на стойку и через плечо, взглянув на лестницу.

   Бармен дал быстрое указание одному из работников харчевни, закупоривая бутылку обратно. Указание было формальным и, скорее всего, было сделано исключительно для того, чтобы показать Фостеру, что он разговаривает не с простым барменом, а самим хозяином заведения.

   - Если вы заметили, то в моем заведение, есть и другие гости из дальних мест, - полушепотом произнес бармен, но при этом подчеркнув слово "моем". Затем, нагнувшись к нему как можно ближе, добавил: - Из самого Эриса.

   Фостер поглядел на него из-под своих кустистых бровей и наморщил лоб, выказывая свой интерес.

   - И чего они потеряли в Атуне?

   - Наверное, ищут встречи с Летописцем, - предположил бармен, хотя это предположение прозвучало из его уст схожим на неоспоримый факт. - Иначе, зачем целый эскорт во главе с одним губернатором, будет делать столь долгий путь?

   Фостер пожал плечами.

   Из подсобного помещения вышла девушка с подносом и пустыми стаканами, и принялась их раскладывать по полкам для пустой тары. Девушка была молодой и очень симпатичной. Единственное что ее уродовало, был большой белый шрам, под ее узким ровным подбородком, что тянулся чуть ли не от уха до уха. Она была одета в легкое красно-бело платьице, что совсем не скрывала ее округлостей.

   - Моя дочь, - ответил бармен, проследив за взглядом Фостера. - Средняя. Старшая вышла замуж и уже не живет со мной. А младшей только шесть лет.

   Фостер осушил первые два стакана залпом, а третий выпил неторопливо, чтобы распробовать вкус виски. Напиток оказался очень даже не плохим, пусть и не стоил тех денег, которые он заплатил за него.

   - Что с ней произошло?

   Бармен опустил глаза и изобразил озабоченность на лице. Когда девушка, которой на вид было не больше двадцати, скрылась в подсобке, хозяин харчевни заговорил.

   - Два года назад моя харчевня ничем не отличалась от других. Сюда заходили все, кому хотелось потратить остатки своих денег, которые были заработаны одному Океану Надежд известно каким путем. В один день, когда я уехал за товаром, оставив за барной стойкой мою дочь, к нам вошел один бродяга. Наверное, он хотел опустошить окончательно свои дырявые карманы самым дешевым алкоголем, что у меня тогда водился, но, приметив мою девочку - изменил свое желание. Дочь рассказывала, что он вначале много шутил, пытаясь войти к ней в доверие, после чего начал делать ей всякие грязные предложения...ну, вы знаете, о чем я. Дочь конечно же отказала ему, и тогда он силой завел ее в подсобку и надругался над ней. Было еще утро и посетителей пока не было, а потому никто не смог ему помешать совершить над ней свои развратные действия. Затем, испугавшись своего поступка, решил убить ее. Он перерезал ей горло...Я благодарю Океан Надежд в каждый день, что тот подонок оказался настоящим трусом. Он даже не проверил - мертва ли она или нет, вместо этого он поспешил скрыться в неизвестном направление. Моя милая дочурка выжила, но лишилась голоса. Теперь она даже плачет без звука. После этого случая, я потратил большую часть своих сбережений, на улучшение обстановки моего заведения и нанял двоих крепких парней, которые пропускают сюда только правильных клиентов. Всякие проходимцы забыли дорогу в мое заведение, но я по-прежнему волнуюсь за свою дочь, а вернее за обеих дочерей, и никогда не оставляю их без присмотра. Единожды обжегшись на молоке, теперь дую на воду.