Константин Ветошко - Три стороны медали

— Создали они, как же, — саркастически усмехнулся Эллиан. — Просто после черной смуты ее существование не афишировали, но еще во времена заговора трех герцогов церковные палачи трудились в поте лица, не хуже заплечных дел мастеров тайной службы. Теперь вот вновь почувствовали запах крови, проклятые стервятники. Что же произошло такого, что император вновь рискнул позволить инквизиции поднять голову?

— Позволю себе сразу сделать замечание, — добродушно улыбнулся инквизитор, посмотрев на герцога Альтрейни. — Не стоит уподобляться проклятым язычником, называя благословенного адепта великих сил магом.

— Инквизитор Морсин будет руководить действиями церковных клириков, сопровождающих переносные алтари, а также служителей храмов, стоящих неподалеку от армии, — сухо пояснил офицерам и магам командующий. — Кроме того император пожелал, чтобы преподобный взял на себя тяжкую ношу по поддержанию в армии боевого духа, боролся с проявлениями паники и пренебрежением верой.

Когда со всеми формальностями было покончено, начался собственно сам совет. В центр шатра по одному выходили офицеры, докладывая текущую ситуацию в войсках, состояние линий снабжения, данные разведки. Винстон все это пропускал мимо ушей, отметив для себя лишь то, что подкреплений к армии подошло удручающе мало — два полных пехотных легиона и пара тысяч конницы. Наконец слово взял один из прибывших представителей императорского штаба.

— От лица императора и всего гирского народа, я уполномочен выразить восхищение мужеству наших доблестных воинов. Его величество уверен, что сапоги вражеских солдат не будут попирать освещенные Великими Силами земли империи. Пришло время дать отпор вероломным захватчикам, покрыв вечной славой наше оружие.

— Хватит словоблудия, почему так мало подкреплений, где войска? — выпалил кто-то из молодых командиров. За время отступления многое изменилось, прошедшие через настоящий ад офицеры считали себя вправе перебивать штабных и задавать прямые вопросы, чем неприятно удивили посланника императора.

— Ситуация в империи куда сложнее, чем вам может показаться, — начал торопливо объяснять толстяк, когда командующий и не подумал поставить на место забывших о субординации юнцов. — Воспользовавшись нашими временными трудностями, границу перешел султан Хаймана.

— Как далеко продвинулся враг? Это набег, или настоящая война? Будут ли подкрепления от союзников? Где войска стран союза? — на прибывших из столицы офицеров посыпался град вопросов. Герцог по-прежнему не вмешивался.

— Пограничная стража смята, сожжена пара крупных городов, но навстречу язычникам уже выступили основные силы империи. С благословения Великих Сил они быстро втопчут султана и его шакалов в пыль, но рассчитывать на подкрепления не стоит, — надувшись от важности, отвечал представитель императорского штаба. — Не спокойно и внутри страны. Горцы Эльтруских гор подняли восстание и разграбили одну из крепостей. Союзники пообещали помощь, но пока не спешат посылать войска.

Такой ответ никого не удовлетворил, и штабных щеголей продолжили засыпать вопросами, на большую часть из которых они лишь пожимали плечами. Наконец командующий приказал прекратить этот балаган и переходить к делу. У офицеров, воевавших вдали от Родины несколько месяцев, накопилась масса вопросов, но главное все уяснили — встречать зиранцев придется имеющимися силами. Оставалось решить только, как измученным и обескровленным легионам разбить королевскую армию.

Большая часть собравшихся азартно доказывала, что для генерального сражения лучшего места, чем берег реки, не сыскать. Но нашлись и более осторожные офицеры, напоминавшие про последний разгром и предлагавшие рассмотреть другие варианты. Среди них был и Эллиан Альтрейни, обронивший несколько колких замечаний. Аристократ постоянно посматривал на отца, словно чего-то ожидал от герцога.

— Вдали от храмов стихий наша мощь не так велика, — неожиданно поддержал его инквизитор Морсин. — А возле границы нет крупных алтарей. Каждый километр вглубь страны увеличит мощь служителей стихий.

— И много ваши молитвы нам помогут? — хмыкнул Фарр'Игнис, но его сосед благоразумно предпочел проигнорировать выпад великого мага.

— Река это естественное укрепление! Преступлением будет дать зиранцем переправиться! — горячился кто-то из легатов.

— Река ненадежная преграда, в этом мы уже имели удовольствие убедиться, — растянул тонкие губы в пародии на улыбку Зайберг, развлекавшийся тем, что пытался накрыть огоньки ближайших к нему свечей ледяной коркой так, чтобы не загасить крохотные язычки пламени.

— Ну, если проблема только в реке, то я смогу ее немного подогреть, — Фарр'Игнис не пошевелил даже пальцем, но Винстону почему-то представилась объятая жидким пламенем речная гладь и крики сгорающих заживо людей.

— Хватит, — негромкий голос Фирриана Альтрейни заставил спорщиков замолкнуть на полуслове. — Решение уже принято, я собрал вас здесь, чтобы сообщить о нем, не более.

В шатре мигом воцарилась гробовая тишина. Где-то вдали кто-то переругивался с часовыми, у коновязи ржали лошади, в одной из прибывших походных кузниц стучали молоты, но здесь все обратились в слух, буквально поедая командующего глазами.

— Мы отступаем вглубь страны. На переправе зиранцев потрепаем стрелами и магией, но в затяжной бой не ввязываемся, — эти слова произвели эффект разорвавшегося огненного шара и в шатре вновь поднялся гвалт. Герцогу Альтрейни даже пришлось повысить голос, чтобы продолжить:

— Мы будем отступать ровно столько, сколько я сочту нужным! Генеральное сражение станет точкой в истории не только нашей армии, но и всей империи, нельзя допустить нового разгрома. Тактика мелких наскоков и ударов по линиям снабжения хорошо себя показала. Силы королевства будут таять, а наши расти. Так что забудьте про скорую победу, война окажется долгой.

— Его величество недвусмысленно высказал свои пожелания! — взвился толстяк, которого Эллиан представил как родственника императрицы. — Враг должен быть остановлен на границе! Сейчас самое время раздавить зарвавшихся язычников. Нельзя отступать!

— Он передал прямой приказ о генеральном сражении? — голос герцога Альтрейни звенел сталью, а глаза так яростно сверкали, что многим в шатре стало неуютно. — Или может мне приказано оставить командование?

— Нет, но… — растерялся представитель императорского штаба.

— Значит, я все еще командую этой армией. Я принял решение и потом готов ответить за успех компании головой, но сейчас только мое слово и воля имеют значение. Всем понятно?