Людмила Минич - Земля вечерних звёзд

жуткого зрелища. Хаадид смеялся. Таржид и тот остановился, не договорив.

– Да… бесценно… – выдавил повелитель адья. – Не для адья… для меня…

Он шевельнул пальцами, отгоняя Таржида, как надоевшую муху. Тот с поклоном отошел в угол опочивальни, отстоявший дальше всего от ложа, поманив за собой писца. Хотя больше всего ему, наверное, хотелось бы слышать, что за тайну Правитель хочет доверить молодому Кальги перед смертью.

– Садись, – прошептал Хаадид, – мне тяжко… кричать тебе.

Тай оглянулся. Выбрал стул, сбросил с него подушку, уселся в ногах Правителя. Тот поманил ближе. Тай опасливо пододвинулся, не очень того желая.

Его не покидало чувство, что светлая зала полна кого-то. Или чего-то. Как будто множество теней сновало тут и там. Не удержавшись, он оглянулся вокруг. Таржид, писец. Все как будто. Нет, не все. Он опустил руку и нащупал упругое тепло у своих ног. Ти-кой появился опять, не оставляя Тая наедине с опасностью.

– Кого-то ищешь… Кальги? – заперхал Правитель.

Тай покачал головой. Это те, что расхаживали по зале, невидимые глазу, искали.

Ак Ми Э говорила… за умирающим приходят духи предков. А еще злые духи. Кто быстрее, так понял Тай. Кто сильнее. Для того и нужны Хранительницы Рода, чтобы уберечь, спрятать от зла, пока правильные духи не придут. Если придут.

А кто пришел за Хаадидом из рода Сэмержи, наследником трона Адидов?

Кружилась голова, и голоса становились настойчивее, сильнее. Тай встряхнулся, отгоняя их от себя.

– Я слушаю властителя со всем вниманием, – нарочито громко сказал он голосам.

– Кальги… раз уж ты… вернулся… – Хаадид замолчал. Они опять сидели в тишине, и голоса принялись донимать

Тая. И хуже всего, что они не просто шелестели, они уже шептали целые слова, но, хвала богам, Тай пока не разбирал их. И старался не слушать и не слышать. Чужой язык, чужие голоса. Ти-кой успокаивающе придвинулся к Таю, прижался боком к его бедру, согревая теплом. Тай опустил руку на его спину, и голоса отступили.

– Ты смотришь… сквозь меня… – с ужасом прошептал Хаадид. – Все смотрят так… Меня уже нет. Но я еще Правитель!…

Он попробовал приподняться, но тело только выгнулось, дернулось и заколыхалось в тяжелом хриплом дыхании. Правитель широко открытым ртом ловил воздух. Темный пот на лице стал обильнее.

– Это боги Адья, – прошептал он, отдышавшись. – Это они карают, я знаю… Так, Кальги? – спрашивал он у Тая.

Тай пожал плечами. Что же нужно от него наследнику трона Адидов? Помнит ли он еще?

– Там, на Совете… ты был прав… следовало тебя… послушать. А не Кайя!… – Хаадид вновь задергался на подушках. – Проклятые!… И Ранжин, и Уршан… и все они… Ранжин… отнял Гайят, мой свет… Уршан – жизнь… навлек гнев богов… А ему, – сбивчиво ронял умирающий, – хоть бы что… Старая щепка… все живет.

Тай сжался. Правитель знал о Гайят, о ее измене. Вот как.

– Я хотел… отомстить! Но не успел… – Умирающий тяжело вздохнул, потом выдавил жалкое подобие ехидной ухмылки. – Нет… я отомстил Гайят… Она никогда… не узнает., какие сокровища утратила… Скажи, Кальги! – жадно вцепился он в свое одеяло. – Скажи мне перед… смертью! Ты… не посмеешь лгать теперь… И зачем теперь?… Скажи, ты видел… «вечерние звезды»?… Можешь говорить правду… Кальги… я бессилен.

Тай был волен сказать ему правду. Его не принуждали, ему не льстили, у него не выбивали ее, не стыдили честью рода. В первый раз он был волен сказать правду или солгать по собственному желанию и рассуждению. Дрожащий на подушках Хаадид ждал ее и в тот же час страшился. А Тай… ему безумно хотелось сбросить этот груз.

Его никто не принуждал…

– Нет, – сказал Тай.

Правитель вздохнул с непонятным облегчением.

– Я знал… я знал, что там… что-то другое… Что ты нашел, там… Кальги?

Тай пожал плечами:

– Жизнь… Любовь. Белое дерево… Умирающий мечтательно закатил глаза.

– Дерево жизни… Вот оно что… Это ему… поклоняются вельды… Как я… не сообразил?

Тай качал головой, но Хаадида уже было не остановить.

– Дерево жизни!… – Он зажмурился, видно, представляя его себе. – Если бы я сам… вместо тебя… то не умирал бы… теперь… Что мне тогда… боги Адья? Но я! Я был… прав! Так, Кальги?…

Тай кивнул, чтобы успокоить его, но Хаадид приходил во все большее возбуждение.

– Но ты… не рассказывай Гайят! И Адиже!… Никому…

– Но Гайят знает о Земле «вечерних звезд», – возразил Тай. – Она будет расспрашивать меня.

– Я сказал ей… все это происки… линсов! – перхал Правитель. – Проклятых линсов… Нет там ничего… никакой… земли… Обманул ее… Не успел отомстить… Нет, я успел!… Не рассказывай… ей! О дереве… жизни…

Он утонул в подушках, еле пропуская сквозь себя воздух. Таржид который раз озабоченно поглядывал в их сторону. Правитель терял силы с каждым вздохом.

– Не буду, – сказал Тай.

– Поклянись!… – прохрипел Правитель.

– Клянусь богами Адья, что ни слова не скажу Первой Госпоже Гайят… и никому в Адья Тэрэк о том, что видел в Земле «вечерних звезд».

– Ни слова… – сморщился Хаадид, – ни слова. Ты теперь… один такой…

За дверью что-то упало, раздался грохот, затем топот. Таржид пугливо вскочил и бросился к оставшемуся на столике пергаменту, но не успел припрятать его.

В залу ворвались. Архал с двумя своими людьми, еще несколько именитых айэтов, следом спокойно вошла Гайят в сопровождении той же придворной дамы.

Тай встал. Ти-кой прижался к его ногам, вздымая спину дугой.

– Мой властитель, – отчеканил Архал Кальги, вкладывая меч в ножны, едва бросив взгляд на то, что осталось от Хаадида, – я раскрыл измену! Правителя Адья Тэрэк ввели в заблуждение, пользуясь его недугом!

Наконец его бродивший по королевской опочивальне взгляд заметил то, что искал, но пергамент уже прижимал к себе Таржид. За его спиной жался к скамье писец, трясясь от страха.

– Это злобная клевета, мой властитель! – завопил Таржид, ища защиты рядом с ложем наследника трона Адидов.

Архал тоже подошел ближе, всего на несколько шагов, по-видимому, не решаясь, как и остальные, сделать еще хотя бы движение к умирающему. Гайят, та и вовсе застыла у самых дверей.

– Этот свиток нужно сжечь, – настаивал Архал, – глаза Правителя уже ничего не видят, и Таржид, злоупотребляя доверием властителя, впишет то, что пожелает, а не истинную последнюю волю! Или пусть даст мне прочитать то, что там написано!

– Я не отдам последнюю волю наследника трона Адидов в твои руки, Кальги! – визгливо крикнул Таржид ему в лицо. – Но если Архал не верит мне, пусть его сын читает! Ему-то он должен верить!

И Таржид развернул перед Таем пергамент, не давая, однако, в руки.