Осажденные камнем - Терри Гудкайнд
Максим булькал и кашлял кровью.
— Я волшебник... меня не убить так... легко.
— Это было нелегко, но я убью тебя, — сказала Адесса.
Он сжал пальцы, и в его ладони замерцал огонек. Максим пытался призвать крохи магии, но жизнь вытекала из тела через пробитую грудь. Ей пришлось поторопиться.
— О нет, Максим, я не позволю тебе просто умереть. Именно я должна тебя убить.
Он застонал, пытаясь говорить:
— Я все равно... буду...
Она вонзила клинок в его шею, перерезая мышцы и позвоночник. Через некоторое время она подняла за красивые темные волосы голову, с которой капала кровь. Когда Максим умер, из его тела вырвался светящийся поток, всколыхнув теперь уже неподвижные ели. Она ощутила дрожь магии, словно оборвались последние нити древнего заклинания. Но ее защищенного рунами тела ничего не коснулось.
Максим принадлежал ей. Она посмотрела на обмякшее лицо с потускневшими открытыми глазами. Адесса доставит трофей в Ильдакар и отдаст Торе. Ей предстоит долгий и трудный путь домой, но голова главнокомандующего волшебника составит ей компанию.
Глава 85
Пламя спалило авангард армии Утроса, но генерал не хотел признавать поражение. Ильдакар исчез, и теперь его никак не захватить. Несмотря на потери, у него осталось больше сотни тысяч бравых солдат, которые стояли на пустой выжженной равнине. Без врага.
Он смотрел на остатки своей ошеломленной армии и думал о том, что должен дать им новую цель, другой мотив для существования. Отдельные экспедиционные корпусы уже отправились на поиски других земель. Утрос надеялся использовать эти победы, чтобы вернуть расположение Кергана, но все меньше и меньше уважал человека, которому поклялся в преданности и посвятил свою жизнь.
Преданность сильнее любви. Правда? Мэджел, его возлюбленная, была растерзана, а преданность Утроса ее убийце ослабела и вызывала все больше вопросов.
Утрос вернулся в свой временный командный шатер, стоявший возле огромного валуна. На открытом месте стояла высокая линза, ведущая в преисподнюю. Ава и Рува были рядом, твердо настроенные поддержать любое его решение. Первый командующий Енох чудом выжил, к облегчению Утроса, но он никогда не узнает имен всех погибших. Хороший командир должен знать имена павших солдат, но их было слишком много. Невероятно много.
Первый командующий, сидя на боевом коне, склонил голову.
— Солдаты ждут ваших приказов, генерал. Мы последуем за вами куда угодно.
Утрос взирал на пустую равнину, не в силах поверить, что город просто исчез. Без Ильдакара приказы Железного Клыка утратили силу, но, по правде говоря, император никогда не понимал реальную ситуацию, никогда не чувствовал собственную империю. Железный Клык знал, как заставить людей его бояться, но понятия не имел, как править. Он был напыщенным эгоистом, который достиг власти только благодаря другим людям — таким как Утрос.
Генерал не понимал, почему был так слеп. Неудивительно, что Мэджел искала утешения в объятиях другого. Если б не встреча с Утросом, она бы выбрала кого-то другого? Она была прекрасной и совершенной, но даже после столь ужасного наказания вернулась к Кергану. Утрос не мог и не хотел понимать этого. Сейчас его долг — забота о сотне тысяч солдат. Он был их лидером, их генералом, а не духом, говорящим через кровавую линзу.
Утрос встал перед опаленной, но все еще исправной линзой в подземный мир. По его команде колдуньи активировали руны, те засветились, и зеленоватый туман рассеялся, позволив заглянуть в царство духов. Генерал храбро стоял перед стеклом, глядя на пустые владения мертвых, которые слишком походили на его разоренный лагерь.
Пред ним появился император Керган. Он ухмылялся, выставляя напоказ железный зуб. Мэджел с кровавой маской вместо лица стояла рядом. Ее лишенные век карие глаза смотрели на Утроса, но теперь он видел ее более четко. У нее не осталось любви к нему.
— Ты снова призвал меня, Утрос, — сказал Керган. — Если ты уже завоевал Ильдакар, то я готов отдать первые приказы. Отправь на казнь всех, кто бросал мне вызов. Когда они окажутся в преисподней, мы продолжим наказывать их. — Он просто наслаждался своей идеей.
— Ильдакара нет, — сказал Утрос. — Он исчез.
— Нет? — опешил Керган. — Как ты мог потерять город?
— Как ты мог потерять империю? — парировал Утрос, позволив резкому тону стереть почтение и уважение, которые он когда-то испытывал к Кергану. — Как ты мог потерять свою жену, самую красивую женщину в мире? Как ты мог разбрасываться землями, которые я для тебя завоевал, пока я продолжал сражаться за твою глупость?
Керган был вне себя.
— Запрещаю говорить тебе в подобной манере! Я твой император.
— Ты мертв. Ты больше не мой император, и я не подчиняюсь твоим приказам. И преданность, и любовь недостаточно сильны. А я силен. У меня есть армия, и я захвачу Древний мир для себя. Солдаты служат мне, и мы создадим новую и достойную империю. Ты портишь все, к чему прикасаешься. — Он понизил голос, когда Керган зарычал, не в силах говорить, а затем перевел взгляд на другую фигуру в линзе. — Мэджел, я действительно любил тебя, но наша любовь была обречена с самого начала. Я должен был проявить мудрость и признать это. Возможно, я мог бы спасти тебя, но я не буду оплакивать то, что случилось пятнадцать столетий назад. Вместо этого я построю свое будущее без тебя. — Он повернулся к Кергану. — И без тебя, Железный Клык.
Оставив императора кипеть от злости за завесой подземного мира, генерал отошел от линзы и взял тяжелый боевой молот, позаимствованный у одного из солдат. Оружие приятно оттягивало руку, оно было настоящим, тяжелым и смертоносным. С криком, в который он вложил всю свою ярость и отчаяние, Утрос размахнулся и ударил в центр кровавой линзы. Магия золотом потрескивала и вспыхивала в трещинах, которые прочертили стекло. В месте удара остался белый кратер, от которого к краям расходились
